— Чё — говорю — укатал красавицу?
— Ага, укатал, даже на поллитра — смеется он — Там вровень получилось на сто восемьдесят и обратно по чирику на дорогу оставил.
— Мастер — одобряю я — Понятно, почему на тебя Лера клюнула.
— Братва знает свое дело — ухмыляется Муха — Ничего сложного. Две улыбки, три комплимента, подмигнул. Женщины любят ушами, ты же в курсе.
Я кивнул. В курсе. Вспомнил про девочку Олю с выпускного. Синее платье, консерватория. Надо позвонить ей, а я боюсь, как первоклассник. Прошла уже почти неделя. Вдруг она вообще про все забудет? Мы же тогда на параходе быстро пообщались, буквально полчаса, да и подвыпивши. Когда ты выпил, язык подвешивается автоматически. После третьей рюмки любой хрон — римский оратор. А о чем разговаривать с девушкой, когда ты трезвый? Неизвестно.
— Пойдем вон на ту лавочку киранем — указывает пальцем Муха в сторону библиотеки — Академия, ну этот клуб, где концерт будет, там прямо за углом.
Переходим дорогу от кинотеатра Маяковского и идем к лавочкам у библиотеки Пушкина. С высоких гранитных постаментов на нас смотрят великие писатели — собственно Пушкин, Достоевский, Гоголь, Чехов и еще троих я не знаю.
Муха достает из пакета провизию и аккуратно раскладывает на скамейке. Я рву белый хлеб на несколько кусков и намазываю на каждый толстый слой майонеза. Муха ставит на скамейку два пластиковых стаканчика, придерживает рукой и отточенными движениями разливает бесцветную жидкость.
— По ватерлинии — напоминаю я.
— Без сопливых знаем — отвечает Муха.
— Ну, давай, чтобы концерт удался — говорит Муха.
Мы чокаемся и опрокидываем огненную жидкость в свои глотки. Обжигает, хорошо пошла. Солнце уже почти за горизонтом, духота постепенно отступает и начинает смешиваться с вечерней прохладой. Концерт еще только через час. Муха рассказывает про своего смертного некроманта в Диабло. Я смотрю на него, но почти не слушаю. Он смешно жестикулирует. Мне хочется выпить еще.
— Между первой и второй — начинаю я.
— Промежуток небольшой — завершает Муха, смеется и наливает по второй.
Потом по третьей и четвертой. Мы урабатываем поллитра за полчаса.
Маленькие лодки в голове начинают распрямлять свои моторчики и гонять по заводям моего серого вещества. Хорошо. Мы обсуждаем всех проходящих мимо телок. Какие-то студентки поднимаются и спускаются по широким ступеням библиотеки. В подмышках у них книги и конспекты. Я засовываю в рот большой и указательный палец и свищу как Соловей — Разбойник. Муха забегает вперед и безуспешно пытается познакомиться. Девушки не обижаются, улыбаются, но идут мимо. Они явно не из нашей лиги. Они идут в библиотеку, а мы идем на концерт. Им по восемнадцать минимум, а мне четырнадцать только недавно исполнилось.
Стопка — запил колокольчиком — откусил хлеба — закурил. Стопка — запил колокольчиком — откусил хлеба — закурил. Муха достает плеер и мы слушаем Многоточие на два наушника. Иногда мимо проходят по два-три наших широкоштанных товарища. Спешат на концерт.
— Пойдем? — говорю я.
— Обожди — говорит Муха — Давай покурим спокойно. Без нас не начнут.
Собираем остатки алкогольного ужина и выкидываем в мусорку рядом с лавочкой. Муха не попадает и половина оставшегося хлеба с майонезом высыпается рядом, на асфальт. Я бегаю вокруг мусорки и стараюсь запнуть туда бутылку из-под Колокольчика. Поддеваю носком, но бутылка упорно падает мимо. Великие писатели с укоризной смотрят со своих возвышений. Наконец, я запинываю бутылку и мы спокойно садимся на лавочку. Контрольный перекур. С удовольствием затягиваюсь сигаретой.
— Ну че — говорит Муха — Как думаешь, что будет?
— Не знаю — честно отвечаю я — Надеюсь, что скинов не будет. А больше мне ничего и не надо. Я вообще первый раз на концерт иду. Не знаю, как там обычно бывает.
— Я тоже — говорит Муха — В детстве еще с мамой ходили в Концертный Зал, но это не то.
— Ага — ржу я — Ты бы еще про ТЮЗ с классом вспомнил.
Муха затягивается сигаретой и смеется. Мне хорошо и спокойно сидеть на лавочке в начале лета, курить и рассматривать бороду Достоевского. Мне нравится, что со мной рядом сидит друг, который меня понимает. И просто — таки заебись, что мы идем на концерт Многоточия, лучшей рэп-группы России и мира.
— Чего, разомлел? — говорит Муха.
— Ага — честно отвечаю я — Разомлел.
— Пора идти — говорит Муха — Труба зовет.
— Пора так пора — отвечаю я.
Мы встаем с лавочки, отряхиваемся и идем за библиотеку. Там, в небольшой пристройке — флигеле расположен единственный в Омске концертный клуб — Академия.
Вокруг входа толпа пацанов в широких штанах и черных шапках. Все курят, пьют пиво и болтают между собой, небольшими группками по четыре — пять человек. Их так же много, как чертей в аду. Некоторые — старше нас, некоторые нашего возраста. Младше — практически нет. Достаточно много девушек с раскрашенными волосами и в балахонах с капюшонами.
Подходим ближе и встаем в очередь. Я смотрю на охранников, здоровые мужики метра по два. Очередь тянется в меру быстро, особенно с правым наушником. Через минут десять мы почти у входа. Я быстро нагибаюсь и достаю из носка свои сто пятьдесят рублей. Муха лезет куда-то внутрь шароваров и достает свои. Охранники шлепают нам штамп-печатку клуба Академия на запястье, и мы проходим внутрь.
Внутри — битком. Человек пятьсот. Громко орет музыка. Зрители захватили все пространство перед сценой. Мы с Мухой вклиниваемся в толпу и буровим своими тощими телами проходы поближе к кумирам. Я выставляю вперед правое плечо и как крейсер Аврора прорубаю свой путь. На сцене пока пусто — толпу пытается развлекать кто-то из местных омских рэпперов. Их не закидывают помидорами, но и не особенно слушают. Мы с Мухой попадаем в разные волны снующих сквозь толпу людей, и я теряю его в этом месиве. Упорно пробираюсь вперед, но через несколько рядов народ стоит уже так плотно, что протиснуться дальше просто невозможно. Все вопят и качают правой рукой. Приходится остановиться рядом с какой-то мелкой телкой. Она ниже меня на полголовы и все время подпрыгивает, загораживая обзор. Пытаюсь прыгать одновременно с ней, но не получается. Решаю просто стоять и внимательно смотреть. На сцену выходит какой-то парень, типа ведущий.
— Поприветствуем наших гостей из столицы — едва успевает произнести парень, как его голос утопает в хоре пьяных визгов.
— Ру-ста-ве-ли! Ру-ста-ве-ли! — кричит толпа.
На сцену выходит несколько человек. Какие-то мужики в черных кожаных куртках и черных туфлях. Широкие, небритые морды. Телка впереди меня визжит, как резаная и прыгает изо всех сил. Ее волосы попадают мне в лицо, ничего толком не видно. Мужики берут микрофоны и начинают что-то туда начитывать. Громко резонируют колонки, оглушая всех в зале. Все орут еще больше, слова мужиков разобрать просто невозможно.
Что за хуйня, думаю я. Что за черные кожаные куртки? Что за побитые туфли? Где широкие штаны, где банданы на голове, где баскетбольные майки размера икс — эль?
Группа Многоточие оказалась бандой пьяных взрослых мужиков. Я один раз видел таких у отца на заводе. Они сидели на корточках на заднем дворе, что-то мычали и пили бормотуху. Меньше всего они были похожи на Децла и рэперов из телевизора. Да и хуй с ним!
Мое разочарование длится минуты две, дальше меня укачивает толпа, я расслабляю все мышцы, забиваю на суетливую телку впереди и начинаю орать текста как бешеный. Вскидывать правую руку вверх неудобно, и я просто качаюсь в ритм толпе, прижав руки к телу, как мумия. Текста я знаю наизусть, музыку не слышно, но она играет в моей голове. Я закрываю глаза, раскачиваюсь, стараясь не упасть на пол и ору куплеты, что есть мочи. Вот это концерт! Меня хватает где-то на полчаса, дальше руки и ноги уже немеют,
