В принципе, почему я пошел на это? Да, я обнаружил, летая над лесом и окрестностями, портал. Не сразу, но разглядел, проверить, конечно, было нельзя, просто времени не было, и шли мы на свой страх и риск. Как уже было выявлено профессором Траупергом, миров множество, но по его словам они как веер, то есть пятьдесят на пятьдесят что я вернусь обратно в свой мир, а не попаду в соседний-параллельный. Идти сейчас вынудило меня множество причин. Первое это конечно будущее группировки, что ни говори, а бойцы мне теперь как родные, и бросать их в беде я не собирался. Помощи от Большой земли, как я и говорил лейтенанту, ожидать было нельзя, да и чем они могут мне помочь?
Так что единственный шанс или уйти в портал, или привести оттуда помощь. И все равно уйти в портал. Я ожидал, что сбудется вторая версия и будет помощь. Заодно отвечу на вопрос Гоголева — кто я. Вроде как и отвечу и обещание Сталину выполню не рассказав о себе.
От поляны портал находился в полукилометре, и это расстояние мы прошли минут за двадцать.
— Стой! — достав из кармана повязки, отдал их сержанту и Сереге, — повязываете, дальше только так.
— Это обязательно? — посмотрев на просвет материи, подозрительно поинтересовался Гоголев. В отличие от него, сержант сразу одел и повязал сзади.
— Ну ты же хотел знать кто я? Вот и узнаешь. Не волнуйся, в данном случае безопасность гарантирую. Вон, Успенский достаточно хорошо изучил меня, и знает, что ничего просто так я не делаю. Вяжи.
— Ну… хорошо, — с сомнением ответил Гоголев.
Проверив, как повязаны платки, взял сержанта за руку, а тот соответственно Гоголева, и направился к порталу. Активировав его, я шагнул вперед, следом за мной прошел и мой караван. С портлом повезло. Уровни земли с обоих сторон были одинаковые.
Тут тоже было утро, но пасмурное, однако это меня только обрадовало, время совпадало. Близилась зима, сейчас явно была осень. Отойдя от портала метров на пятьдесят, отпустил сержанта и скомандовал:
— Все можете снимать, — после чего подув на руки, добавил: — Надо было еще шапки-ушанки взять и перчатки. Ладно, одеваем шинели.
Однако мои спутники моему приказу следовать не спешили, а дикими глазами оглядывались вокруг. Я бы тоже удивился, если бы из лета попал в позднюю осень с желтыми листьями на деревьях и настоящее российской, вернее советской грязью вокруг.
— Мы где?! — крутясь, спросил-выкрикнул Гоголев.
— Где-где, в загробном мире. В СССР конечно, где же еще?
Это я сразу определил по пролетевшему самолёту. Я конечно не эксперт в авиатехнике, но это явно был МиГ-21, с его тупым носом. Я уже успел одеться, застегнув шинель накинул на плечи лямки сидора и, повесив автомат на плечо, осмотрелся. Раньше мне было как-то не до этого.
Оказались мы у придорожной посадки, рядом шла гравийка, и посадка была от наносов снега.
— О, 'ишачок'. Значит все правильно, — пробормотал я, вглядываясь в пролетевший самолет. Видимо рядом был аэродром, раз тут часто летают.
Больше нигде, кроме как в моем мире подобной технике не встретишь, так что я спокойно, посмотрев на одевающегося Гоголева, сержант уже стоял рядом одетый строго по форме, произнес:
— Ну что, пошли?
Удалиться от посадки мы успели метров на четыреста, когда, наконец, Гоголев прорвался. Взведя затвор автомат, он холодно произнес:
— Требую ответа сейчас!
— Вот неймётся все тебе Серега, сколько тебя знаю, ты всегда последователен и спокоен. Трудно вывести из себя. Сейчас-то, что на тебя нашло?
— А ты оглянись, погода не показалось странной? — несколько язвительно поинтересовался он.
— Извини Серёг. Не могу сказать. Слово дал.
— Всё-таки я требуя ответа сейчас, — напряженно сказал Гоголев. Успенский занял позицию посередине, нейтралитета.
Я его взял то только из-за того, что предвидел реакцию Сереги, да и умения Успенского спокойным тоном и определенной мимикой гасить любые конфликты, тоже могли пригодиться.
— Да тьфу на тебя… Кстати к нам машина приближается. Оружие убери, я говорить буду. Если все нормально пройдет, через пару часов мы в Кремле будем. Чай пить с товарищем Сталины.
Гоголев после короткого колебания повесил автомат на плечо, но все равно был на стороже.
— Что-то мне эта машина не нравиться, — пробормотал я.
— Немецкая?
— Да нет, не незнакомая, наверное, за бугром закупили, сейчас по местным дорогая какие только калымаги не ездят.
Около нас остановился явно военный, и явно командирский вездеход, на вроде нашего 'уазика', только побольше. Звезда на боку немного успокоила меня.
— Майор госбезопасности Демин! Проводите нас к вашему командиру, — приказал я, как только сидевшие в ней военные покинули машину.
— Раський?
— Киргизы что ли? — удивился я, только сейчас поняв, что они не в нашей форме и с непонятными знаками различия.
На нас наставили явные 'Калаши' и что-то залопотали по-своему.
— Китайцы! — ахнул я и тут же под мат Гоголева крикнул: — Не стрелять, опустить оружие!
Тут же началась свалка. Пятеро китайцев врубились в нас, размахивая автоматами, слышался мат Успенского и Гоголева. Моя попытка разнять их крича, чтобы не стреляли, сразу же погасла после удара прикладом 'Калаша' по голове. Последней мыслью было:
'Зря автоматы немецкие взяли!' — после чего отрубился.
Конец второй книги.
