— Марианна, дорогая. — Его глаза встретились с ее, и у нее перехватило дыхание. — Я прошу твоей руки и сердца.
10
— Пойдем отсюда, — сказал Фредерик. — Нам нужно поговорить.
Они стояли за кулисами в окружении многих людей, в вихре рукопожатий и поздравлений.
Через толпу к Марианне и Фредерику пробиралась Патриция с пылающим от радости лицом и довольной улыбкой.
— Надеюсь, вы на меня не сердитесь, — беззаботно рассмеялась она.
Марианна отодвинулась от Фреда. Она все еще была как во сне. Даже не верилось, что полчаса назад она услышала предложение руки и сердца.
Но разве он мог поступить иначе, стоя перед целой толпой? Больше всех радовалась, конечно, Патриция.
— Ты неисправимый романтик, Пат, — сказала Марианна, не глядя на Фредерика, но всем своим существом ощущая его присутствие.
Он стоял совсем рядом в строгом темном костюме, мужественно-красивый и очень растроганный.
— Я сделала все, что могла, — отозвалась Патриция с многозначительным кивком, принимая нарочито скромный вид. — Может, вам хочется побыть вдвоем? — спросила она.
— Да, — сказал Фред.
— Нет, — в ту же секунду ответила Марианна.
— Ну, и что же теперь будет? — Пат смотрела на них, пытаясь изобразить невинное смущение. — Да? Нет? Может быть?
Позади возник сияющий режиссер. Марианна видела, как хочется ее подруге выйти на последний поклон.
— Ну, иди, — тепло сказала она, подталкивая подругу.
— Здесь неподалеку есть маленький ресторанчик. — Фредерик говорил очень мягко. — Иди, Патриция. — Он широко улыбнулся. — А на тот случай, если у меня больше не будет возможности поблагодарить тебя, я скажу сейчас, что ты самая лучшая сваха на свете.
И он потащил Марианну к выходу. Морозный воздух обжигал лицо. Она повернулась к нему, опустив глаза.
— Я знаю, что значит для тебя брак. Ты не хотел делать предложения. — Марианна говорила неуклюже и взволнованно, впрочем, это было именно то, что она испытывала.
— Ах, ты знаешь? — передразнил Фред, и она решилась взглянуть на него из-под ресниц.
— Ну ладно, а что еще ты мог сделать? Там было так много народу… и… — пролепетала она.
— Потом, — сказал Фредерик. — Здесь не самое подходящее место для разговора. Пойдем. — Он взял ее под руку, и они молча дошли до маленького итальянского ресторанчика.
Метрдотелю было достаточно одного взгляда на спутника Марианны, чтобы тут же проводить их за отдельный столик в углу зала.
На столе стояла ваза с гвоздиками. Фред отодвинул ее.
— Я хочу видеть твои глаза, Марианна, когда буду говорить то, что должен сказать. — У нее внутри все сжалось.
— Я понятия не имела, что Пат выкинет такую шутку, — пробормотала Марианна. — Откуда она узнала, где тебя найти?
— В «Савойе», — кратко ответил он, пристально глядя на нее. Марианна залилась краской под этим взглядом. — Когда я встретил Патрицию на Бродвее, то через пару дней пригласил ее пообедать и тогда же обмолвился о том, что в Лондоне останавливаюсь только в «Савойе». Я и не подозревал, какую роль это потом сыграет.
В его голосе было столько теплоты, что у Марианны закружилась голова. Тут очень кстати подошел официант принять их заказ. С типичным итальянским восторгом он отзывался на все, что они заказывали: «просто великолепно» или «прекрасный выбор».
— Твоя мать не обиделась на мой поспешный отъезд? — спросил Фред.
Марианна вертела в руках бокал.
— Нет.
— А ты? Ты в порядке?
— А почему, скажи мне, должно быть иначе?
— Потому что, дорогая моя, мы расстались далеко не по-дружески.
Моя дорогая. Он назвал ее «моя дорогая»? И без всякой усмешки?
— Это безнадежно, — внезапно заявил Фред, поднимаясь. Метрдотель, как по боевой тревоге, направился к их столу и засуетился, обеспокоенный неожиданной ситуацией.
— Что-нибудь не так? — озабоченно спросил он. — Вам не понравился ресторан?
— Очень понравился, — заверил его Фредерик, покопавшись в бумажнике и извлекая оттуда пачку банкнот. — Я уверен, что блюда здесь самые изысканные, но у нас вдруг пропал аппетит. — Он искоса взглянул на Марианну, и та смущенно кивнула, совершенно не понимая, что происходит.
Они быстро вышли из ресторана, взяли такси и приехали в «Савой».
— Зачем мы приехали сюда? — спросила Марианна у входа.
— Нам надо поговорить. — Фред бросил в ее сторону невинный взгляд. — Я не могу разговаривать с тобой, когда рот у меня набит цыпленком.
Он вошел в гостиницу, держа Марианну за руку. Она знала, куда он ведет ее, и слабо сопротивлялась, когда они подошли к его номеру и Фред открыл дверь.
— Почему мы должны разговаривать в твоем номере?
— Успокойся, — приказал Фредерик, закрывая дверь и швыряя ключи на столик посреди комнаты. — Сядь. Выпей чего-нибудь и послушай, что я скажу.
Он налил им по стакану виски с содовой. Марианна никогда раньше не пила этого. Теперь же она с благодарностью отхлебнула обжигающий напиток, потому что нервы у нее уже начинали сдавать.
— Это не самый любимый твой напиток, я знаю, — произнес Фредерик, присаживаясь рядом с ней.
— Ты помнишь, — прошептала она.
— Конечно, помню, — вздохнул Фред. — Я помню все, что касается тебя, Марианна. Как же я мог об этом забыть, если ты так долго занимала все мои мысли?
Марианна не смотрела на него. Она опустила голову, и Фредерик мягко поправил ее волосы, чтобы видеть профиль.
Она почувствовала легкое прикосновение его пальцев и вздрогнула.
— Посмотри на меня, — сказал он. Марианна повернула голову. Они взглянули друг другу в глаза. — Все эти годы я не переставал думать о тебе. Эти мысли меня просто изводили, — продолжал Фредерик, и в его глазах вовсе не было насмешки. Они оставались непривычно серьезными и глубокими. — Я уехал в Чикаго, и каждый мой успех, каждое достижение омрачалось горечью моих воспоминаний о тебе.
— Что же я… — начала Марианна, но он приложил палец к ее губам.
— Тише. — Фред откинул с ее лица темные волосы, и его рука задержалась ненадолго, словно он не мог заставить себя убрать ее. — Ты даже не представляешь, как я любил тебя, до того как ты не подбросила мне эту бомбу, — прошептал он.
Эти слова стали для Марианны как нож в сердце.
Тогда, четыре года назад, она знала, конечно, что Фред любит ее. Но сейчас, услышав это от него, Марианна чуть не разрыдалась.
— Ты была моим солнцем, Марианна. Я обожал тебя. И всегда боялся, что у тебя кто-то есть. Все мужское население этого проклятого городишки мечтало стать твоими возлюбленными! — Он печально
