— Выходит что так.
Эдди нахмурился.
— Ты так думаешь?
— Да, думаю.
Он уже почти кричал.
— А чего глотку-то дерешь? — отозвалась миссис Могсон. — Не глухая, поди, хоть кое-кто и ведет себя так, будто мне ничего не слышно. Слышно мне, не беспокойтесь, много чего слышно.
Эдди не ответил и, отвернувшись, снова посмотрел вдоль улицы.
— Ну, да вот теперь ты вернулся. Давно бы пора.
Чего от него хочет старая гусыня? Он бросил взгляд на ее морщинистое лицо — сколько точно таких же старух видел он в Северной Африке, в Нормандии, на голландских дорогах. Они все похожи между собой.
— Да, давно пора бы тебе домой заявиться, — повторила она. — Взглянуть, что делается у себя в Кроуфилде, а не у Гитлера.
— Мы, миссис Могсон, и сами рады, что вернулись домой.
В ответ она захихикала, старая ведьма! Чего это она? Из ума, что ли, выжила?
— Тебе и костюмчик, глянь, какой шикарный выдали по случаю возвращения. Смотри береги его, молодой человек, у тебя вон плечищи-то, как бы пиджак по швам не лопнул, ты уж поосторожнее. Ишь какой ты стал, Эдди Моулд, молодец молодцом. И нрав небось горячий, порох? Мы тут и без тебя молодцов навидались, все больше американцев, иные даже и чернокожие.
— Наслышан, — коротко отозвался Эдди.
— Еще наслушаешься, я чай, вскорости, — злорадно сказала миссис Могсон. — Знай держи ушки на макушке. Ты, это, не соскучился один-то? Глядишь, и жена теперь скоро заявится.
— Послушайте! — окликнул ее Эдди. — Что вы такое говорите? К чему клоните? Может, вас кто обидел?
— Да, обидели, — сразу отозвалась она. — По ночам заснуть не давали, когда спать пора. И не только мне, но и дочке моей, а ей утром рано на работу, не то что некоторым, кто допоздна в постели валяется и заполночь веселится.
— Да вы о чем? Кто вам спать не давал?
— Сам узнаешь. Небось тогда уж не будешь так важничать. Ишь вырядился в новенький костюмчик! Хе-хе-хе!
Она с презрительным смехом захлопнула за собой дверь.
Как парень основательный и по-своему опрятный Эдди вернулся в дом и занялся уборкой. Но странные речи соседки не шли у него из головы. Потом он решил сходить купить газету — почитать, что творится дома, — и на улице встретил жену Фреда Розберри, — вернее, вдову, — выходившую из магазина с нарядной девчушкой, их меньшенькой. Встреча получилась неловкой. До войны Эдди был мало знаком с Фредом, но на фронте они сдружились. Фред поделился с ним радостью, когда получил известие о рождении этой малышки, а когда взрывом мины беднягу убило, Эдди находился от него в каких-нибудь десяти шагах. Конечно, он имел в виду со временем зайти к жене Фреда, но потом, попозже. А тут она оказалась прямо перед ним, высокая, темноволосая женщина с бледным, серьезным лицом, довольно красивая и очень хорошо и аккуратно одетая. Помнится, она работала в Лэмбери, в гастрономе, и Фред считал себя счастливчиком, что она за него вышла. Да уж, что и говорить, счастливчик!
Ей, похоже, тоже было неловко. Фред ей о нем, конечно, рассказывал. И теперь она не знала, то ли заплакать, то ли улыбнуться.
— А вы, оказывается, уже дома, мистер Моулд? — произнесла она, справившись с собой.
— Только вчера вечером приехал, — смущенно ответил он, не глядя ей в глаза.
Девочка, которую она держала за ручку, сказала что-то, но Эдди не расслышал.
— Она говорит, дядя не военный, — растолковала мать и немножко улыбнулась.
Эдди любил детишек, он подмигнул малышке и объяснил:
— Раньше был военный, но бросил это дело.
И, подняв глаза на мать, успел заметить, что она почему-то смотрит на него с жалостью. Она поняла, что он это заметил. У нее вдруг зарделись щеки. Чтобы прервать неловкое молчание, она пробормотала:
— Рада за вас, что вы дома наконец. А как поживает миссис Моулд?
— Да вот, понимаете, не знаю, — пожал плечами Эдди. — Она не знала, что я должен приехать… ее дома нет… к матери, наверно, поехала…
Добавить к этому было нечего. Девочка увидела подружку, отняла у матери руку и перебежала через улицу. Миссис Розберри сказала, не спуская глаз с детей:
— Фред часто упоминал о вас в письмах. Вы ведь служили вместе?
— А как же. Виделись каждый божий день. И мы… мы все его любили… и от души жалели, когда…
— Да-да, — тихо сказала она. — Мне сержант Стрит прислал очень хорошее письмо.
Эдди ухватился за соломинку:
— Он отличный парень, сержант Стрит, он из Суонсфорда, — знаете большой дом? — но отказался от производства в офицеры, не захотел расставаться с ребятами. Я ради него что угодно сделаю. Мы с ним и еще с Гербертом Кенфордом — у них ферма, слышали про таких? — втроем демобилизовались. Этот Герберт Кенфорд тоже отличный малый. Тихий такой, вроде молчун, но парень что надо. Мы трое вчера вместе приехали. Трое из наших мест.
— Да, — тихо, с горечью, повторила она. — Вы трое.
— Простите меня, миссис Розберри… Я не подумал…
— Ничего, я понимаю. Дора, идем! — позвала она девочку. А потом снова обратилась к нему и сказала, как-то уже не так скованно: — Мистер Моулд, я не хочу вас теперь затруднять, но потом как- нибудь, когда у вас будет время, вы не зайдете рассказать про Фреда, и как вы служили, и как вообще все там было? Один только раз. Мне не довелось еще поговорить ни с кем, кто служил с Фредом, а вы, я знаю, были рядом. Вы бы мне этим очень помогли.
— Да я плохой рассказчик, миссис Розберри. Я человек простой, неученый, вам бы с сержантом Стритом или с Гербертом Кенфордом поговорить, с сержантом лучше всего, но если вы хотите, чтобы я, то я конечно.
— Да, хочу. И… вот еще что, мистер Моулд… если вам понадобится от меня какая-нибудь помощь… мало ли что… пожалуйста, обратитесь ко мне, хорошо?
— Обязательно обращусь, — посулился он, хотя совершенно не представлял себе, чем бы она могла ему помочь и почему бы ему вдруг понадобилась помощь. Но видно было, что она сказала это по-дружески, из добрых чувств. Теперь он был рад, что она ему встретилась, по крайней мере перебила неприятный привкус, который оставил разговор этой старой жабы миссис Могсон. — Я давеча говорил с миссис Могсон.
— Она ужасная женщина! — обеспокоенно отозвалась миссис Розберри. — Надеюсь, что вы…
Она недоговорила. Эдди ждал. Она опять залилась краской.
— Я хотела сказать, вы, надеюсь, не стали слушать, что она говорит?
— Да нет. Она ведь полоумная, разве ж я не знаю? Ну…
Она улыбнулась ему, кивнула, и он пошел дальше. Хорошая она женщина, жена бедняги Фреда. Надо же было жениться на такой, чтобы потом нарваться на «Воющую Минни». А другие избежали пуль и снарядов и невредимые вернулись домой к женам, а у них жены — стервы, каких свет не видывал. Неправильно это. Несправедливо.
Эдди купил газету и прошелся по деревне, немного стесняясь своего нового гражданского костюма. Он встретил кое-кого из старых знакомых и перемолвился с ними словечком-другим. Но много попадалось и таких, кого он не знал или не помнил. Сама деревня совсем не переменилась — ее не бомбили, и теперь заново ничего не отстраивали. Единственные следы войны остались от американских частей — приказы, объявления. Но все равно Эдди ощущал кругом что-то непривычное. Казалось бы, наконец вернулся человек туда, куда стремился всей душой, но не было у него чувства, что он дома. Может быть, потому что нет
