летом открылась…
Я предполагала что-то подобное с Ликой (новой женой отца)… Когда у меня были отношения с братом, мы смеялись, что, может, это у нас семейное? — Ко мне до этого приставал мой дядя, брат отца. Но отношения с братом отца и с отцом — это другое. Это был какой-то заряд эмоций… С дядей — это другое. И ничего с ним не было. Мне даже вспоминать о нем противно. Я вообще к нему всегда плохо относилась. Он пил. Я с тех пор не люблю пьяных вообще. Он вваливался к нам среди ночи, мы не могли его выпроводить. И этот запах от него — везде… Но потом мы с дядей общались. Он бросил пить… Лечится… Да и я изменилась. Стала спокойнее принимать людей. Больше разумом. Раньше — в основном через сердце, и в нем скопилось столько грязи! Люди видят, что я слушаю, и льют… А я не умела отказывать людям. А если отказывала, получала агрессию. Мама называла меня «тряпкой». Мне это сильно мешало в бизнесе… Я долго писала дневники, стихи, музыку. И я поняла, что больше не могу ничего «впитывать» — становилось плохо… Мне и сейчас не легче, мне понятнее — люди вокруг и в самой себе… Я раньше часто перечитывала свои дневники, те, что писала в 12, 13, 14 лет…
Раньше у меня были истерики, а сейчас я вижу, что уже прошла какой-то путь. Что- то — еще до вас.
Если бы эта ситуация с Ликой произошла года три назад, она бы меня сломала. Она, конечно, имеет какое-то право… Но это моя жизнь, и я никого не насиловала, не убивала. Я делала все, чтобы всем было хорошо, и мне, и человеку, который мне дорог. Это плохо только с общественной точки зрения. А для меня — нет…
Неправда… Я боюсь Лики. Она очень умная тетка. Но пусть бы злилась на отца. Мне непонятна ее злоба ко мне… Она не любила меня и до этого. Все это неприятно. Включая всю эту мерзость и низость, до которой она опустилась. Перекрыла весь мой бизнес…
Я никогда не называла его папой. Папа — это когда всегда с тобой. Папой был дедушка. Он умер. А он [отец] «изменил» мне, когда мне было пять лет. Как нам было бы хорошо, если бы мы жили с папой, мамой, бабушкой и дедушкой… Дедушка был замечательный мужчина. Никогда ни с кем не ругался, не спорил, не кричал. А бабушка — совсем другое дело: все время в крике, всем недовольна… Когда умер дед, я поняла, что папы у меня нет.
Да и физически его, собственно, не было. Жил всегда отдельно, виделись иногда, раз в 2~3 года. Он осязаемо появился только прошлым летом, после женитьбы на Лике. И я влюбилась. Я и сейчас ищу такого человека, как он.
113-я сессия
…Моего отчима, точнее— мужа мамы, зовут так же, как моего отца, только на итальянский манер. У них такая любовь… Как в книжках. Но они давно живут за океаном. А вначале: он— там, она— здесь.
А мама без него вообще не могла. Впадала в депрессию. Приедет к нам с бабушкой и лежит весь день в темноте, плачет. Со мной вообще не хотела общаться. А когда родила своему «марчеле» ребенка, вообще… — Представляете, сказала мне: «Я еще и второго хочу родить!». То есть я— вообще не в счет…
Я после родов ее тоже года три не видела. И не хотелось. Она про мои дни рождения забывала. Это было обидно… Когда уезжала насовсем, оставила мне свой бизнес, а я тогда в нем ничего не понимала. Такой подарок, типа головной боли. Ну и на том спасибо… Я помню все ее отъезды. Это всегда было плохо. Все плакали. Даже железная бабушка… Сейчас наши отношения с мамой стали еще хуже. Из-за отца. Она тоже — «в курсе»… Вначале не было отца, а теперь и мамы нет… Я в детстве все время надеялась, что однажды она приедет с отцом, и это будет навсегда. Не получилось…
Сны меня мучают. Уже около года. Какие-то кошмары. Я плачу, страдаю, прячусь куда-то… Как на похоронах деда.
Расскажете?
Не хочу. Не сейчас (ко начинает рассказывать)… Мне снится, что умерли все члены моей семьи. Какая-то автокатастрофа. И я — с ними. У меня очень ограниченное понятие семьи — это бабушка, дедушка, мама и я. Первый раз это была паника. А дед после смерти уже не снится. Только нас трое… Нет, не так. Раньше снилось, что я — вместе с ними. А теперь — что я об этом узнаю. И я очень холодно обдумываю эту ситуацию, такое горе — без слез. Потом горе уходит, проходит много времени, и я вдруг начинаю жить какой-то своей жизнью. У меня муж, дети.
Попробуете интерпретировать сами?
Может быть, это желание уйти от семьи? От ее контроля? Я хочу чего-то своего, без них. Хотя мне ничего особенно не запрещалось. Но было чувство постоянного наблюдения за мной… И сны эти очень неприятные. Вы, может, скажете, что я не хочу их видеть?
Ничего не скажу. Это же ваш сон.
Он спонтанный. Но иногда я сама «надумываю» себе сны. И они снятся. Отец практически никогда не снится. Так, 1–2 раза за всю жизнь. Я и думала о нем редко. Так, наверно, было легче. Сейчас много думаю… Его фото у меня появилось только этим летом. Я ребенком не понимала, что он любит меня. Это сейчас я могу понять, а в детстве я всегда плакала, когда он приезжал или уезжал…
Мои две семьи, и мамина и папина, как Монтекки и Капулетти. Только Ромео не хватало… А с Джульеттой— все в порядке. Дедушки оба были хорошие. А бабушки — непримиримые. А мне всегда хотелось большой дружной семьи, где все за одним столом — и мой муж, и мои дети тоже… Может быть, так и будет… Нет, уже не будет никогда. У меня многое в жизни происходит в варианте «хорошо бы»… У меня был друг, Саша, и что очень важно — в наших отношениях, в отличие от других, сексуальный аспект не доминировал. Я бы хотела такого мужа. Он единственный интересовался: что я думаю, чего я хочу… С ним не было страха, что он пришел «на минуточку» и сейчас начнет приставать…
114-я сессия
Не хотела приходить. Я как-то очень устала. Слишком много приходится сопротивляться, чтобы не сломаться совсем. Полное истощение. Плохо сплю. С трудом встаю. Ни о чем не хочется думать. Жизнь идет как какое-то чередование событий, при котором я присутствую. Нет никакого ожидания будущего. Меня как будто выжали. Нет сил…
Могу чем-то помочь?
За этим и прихожу. Надеюсь…
…Мне нравится говорить людям приятное. Они не всегда понимают. Мужчинами это часто воспринимается как заигрывание, как попытка затащить в постель. В бизнесе много таких тупоголовых. Я ему хочу помочь, а он в ответ: «Пойдем выпьем, посидим…». А мне не нужны эти мимолетные связи. Я потом себя чувствую проституткой. Мне не хватает человеческого тепла, я ищу его с жадностью. Неважно — мужчины или женщины… Не секса с ними. Просто тепла.
Хотя мне проще общаться с мужчинами. То ли они понимают лучше, или соображают лучше. И симпатичнее. С мужчинами я могу говорить на любую тему, а с женщинами нет. Мужчины — другие. Они не все могут понять, но — другие.
Сегодня пришла пораньше и гуляла возле вас. Зашла в магазин игрушек (молчит).
Что-то приглянулось?
Просто хотелось отстраниться от всего, что происходит. Я в каком-то подвешенном состоянии. Не знаю, что будет дальше. Я могла бы уехать навсегда, но пока не решила. И не хочу оставаться и все время чувствовать себя униженной. А уйти — значит, признать себя слабой. Но те, кто знает, говорят «уходи, так будет лучше».
