– У тебя еще есть пара часов до того, как придет Лейя, это та девушка, из-за которой Тэган потерял голову.
– Мечтаю с ней познакомиться, – с сонной, но очень довольной улыбкой пробормотала Ингрид, падая на кровать.
Отец внимательно посмотрел на нее. В его глазах не было осуждения или недовольства. Только легкая тревога, а также полное понимание того, что его вмешательство ни к чему не приведет. Он осознавал, что дружба его дочери с Дианой является, возможно, единственным шансом Амальона на то, чтобы просто выжить. О победе в войне давно уже никто не говорил.
– Ингрид! Просыпайся! Лейя уже здесь! – Дарен тормошил сестру за плечо. – Мы ждем только тебя! Все собрались внизу и готовы завтракать!
– Доброе утро, Дарен! – Ингрид вскочила на ноги, не успев толком открыть глаза.
Все то время, которое ей удалось поспать, она бродила по близлежащим окрестностям в поисках заветной дороги, ведущей в Безмятежный Лес. И ей казалось, она почти нашла ее. Вот еще немножко! Просветы между деревьями становились все шире и все больше наполнялись солнцем. Это обязательно должно быть где-то здесь.
– Ингрид! Очнись! Одевайся и присоединяйся к нам внизу! – раздался прямо над ее ухом веселый голос брата.
Девушка поняла, что она все еще продолжает лежать на кровати.
Вскоре они уже спускались вниз. Ингрид терла заспанные глаза и радостно улыбалась. Ей почти удалось найти тропинку, ведущую в Безмятежный Лес. То, что это было лишь во сне, как обычно не волновало ее.
Лейя, сидящая за столом рядом с могучим Тэганом, показалась Ингрид хрупкой тростинкой. У девушки были огромные карие глаза и длинные каштановые волосы, заплетенные в косу, которая придавала ее виду еще большую трогательность. Она довольно уверенно держалась среди Фаридэ, и все же было заметно, как улыбка ее становится мягче, а поза свободнее, когда Тэган смотрел на нее или просто держал за руку.
Ингрид вдруг отчетливо увидела на их месте Диану и себя. У нее не было ни каких сомнений, что когда-нибудь Диана станет полноправным членом семьи Фаридэ, и сможет вот так же сидеть вместе с ними за одним столом, расхваливая вишневые лепешки Беатрис и перекидываясь с Ингрид веселыми улыбками, смысл которых будет понятен только им двоим.
Амальонка тряхнула головой, отчего ее короткие волосы приняли еще более беспорядочный вид. Но это не помогло ей проснуться. Ее недавний сон был начеку, и при малейшей возможности норовил вмешаться в реальность. Стоило только солнечным лучам пробежаться по накрытому столу, или заиграть в волосах Беатрис, как Ингрид тут же оказывалась в лесу, идя за солнечными зайчиками в поисках заветной тропинки.
– Лейя знает все о древних преданиях громальонцев, – обронил Тэган, не подозревая, какую бурю чувств вызовут его слова у сестры.
Беатрис даже предупреждающе посмотрела на сына, чего она обычно никогда не делала. Но было уже поздно. Ингрид, севшая было рядом с двойняшками, тут же переместилась к девушке. Она с волнительным трепетом взяла ладонь Лейи в свою и спросила:
– Расскажи мне про Лес!
Лейя вздрогнула от неожиданности, но мгновенно пришла в себя. Тэган успел ее предупредить, что его сестра ведет себя иногда достаточно необычно.
– Про лес? – не поняла девушка.
– Да, про Безмятежный! Что говорится про него в амальонских легендах? И в гронгирейских тоже?
– Я всего лишь помогаю старшему писчему в королевской библиотеке! – стала было отнекиваться Лейя. – И про Безмятежный Лес знаю совсем не много!
– Как туда попасть? То есть, как раньше можно было туда попасть? – Ингрид пропустила все эти слова мимо ушей. Она цепко держала Лейю за руку так, что у той не было даже возможности отвлечься на что- нибудь другое.
Тэган обратил на свою девушку извиняющийся взгляд и беспомощно пожал широкими плечами.
– В Безмятежный Лес никогда нельзя было пройти просто так. И кто говорит это, просто не знает ничего о сути дела! – предупреждающе начала Лейя.
Она поняла, что от Ингрид ей не отделаться, и решила, что этот разговор будет отличной возможностью для нее завоевать симпатию сестры своего возлюбленного.
– Это громальонское место! Раньше там текло семь рек, которые сливались в итоге в одну. И где-то в русле этой общей реки лежит источник магической силы Долины. Громальонской магии. Поэтому Лес пускал к себе магов только парами. Амальонец мог пройти туда исключительно по приглашению гронгирейца, и наоборот. Только приглашение это или просьба должны быть искренними. Твой друг должен от своего сердца желать увидеть тебя там, иначе Лес тебя не пустит. Молодые влюбленные из разных королевств Долины во всю пользовались этим, назначая там свидания. И Лес пускал их к себе с радостью. Наша Долина была предназначена для того, чтобы амальонцы с гронгирейцами жили в мире и любви. Многие пытались проникнуть в Безмятежный Лес уже во время войны между нашими королевствами, договариваясь с теми, кого в глубине души они считали врагами, но у них ничего не получалось. Лес чувствует душу каждого громальонца, потому что каждый зверь Долины до того, как выйти на Поляну Единорогов в двенадцатый день рождения своего хозяина, принадлежал Безмятежному Лесу, так как был рожден в нем.
Дальше Ингрид уже не слушала. Где-то в Лесу есть ключ, который может положить конец войне. И попасть в Лес она может по приглашению гронгирейца. Неужели все так просто? И все! Она найдет ключ (конечно, она его найдет, как же иначе!), и в Долине наступит мир! Для этого она и влюбилась в Диану. Если раньше ее чувства к гронгирейке казались всем ошибкой, то теперь они должны обрести и для окружающих предельную ясность и даже целесообразность.
Ингрид обвела своих родных победным взором, но никто, как всегда, не разделял ее радости, грозящей перерасти через несколько секунд в эйфорию.
– Папа! – воскликнула она, зная, что отец всегда выступал на ее стороне, и более чем кто бы то ни было другой, старался видеть во всем происходящим с его дочерью смысл. Разве что еще король Арун V мог сравниться с ним в этом.
Даже если бы Фаридэ не умели читать мысли друг друга, они бы с легкостью догадались о том, что Ингрид собиралась сделать. Это было написано у нее на лице. Филипп подумал, что никогда не видел выражения такой решимости в глазах ни у кого из членов своей семьи. Беатрис опустила голову. Она уже догадывалась, что ее муж не станет отговаривать своего ребенка от этой затеи, и не собиралась спорить с ним. Но сердце ее сжималось парализующим страхом. Одно дело знать, что твоя дочь только что вернулась оттуда, откуда не возвращаются. И совсем другое дело узнать, что она намеревается опять туда отправиться. За столом повисла тревожная тишина – все Фаридэ хранили молчание. И только Лейя с удивлением смотрела на них, недоумевая, почему никто не собирается остановить Ингрид.
– Можно, мне молока с печеньем? – беспечно спросила амальонка, не обращая никакого внимания на пасмурные лица своей семьи.
Она повернулась к столу, всем своим видом давая понять, что сейчас ее больше всего интересует завтрак. И это было бы так, даже если бы сам Арун V появился перед ней.
– Да, конечно, дочка! – первой от общего оцепенения очнулась Беатрис.
Но не успели Фаридэ прийти в себя, как их ждало новое потрясение. На пороге возник принц Ричард.
– Доброе утро, амальонцы! – весело прогремел он в прямом смысле этого слова, задев бедром, на котором висела шпага, об угол стола.
Неужели он появился от того, что я вспомнила о королевской семье? Невольно пронеслось в голове у Ингрид.
