Калифорния».
Рене настаивает на браке. А когда ей чего-то хочется, она, как бульдозер, способна смести любые препятствия. Она необузданно ревнива, капризна, властолюбива, часто бывает не в духе и тогда становится холодной и неприступной.
Он был от нее без ума.
В свои тридцать два она была на двадцать семь лет моложе его. Тони, конечно, догадывался, что ее не в последнюю очередь интересовали его деньги, но это его не волновало. Беспокоило Тони другое: уступив и женившись на ней, он лишится того, что ее в нем привлекает. Что же ему делать, черт побери?
Глядя на залив и потягивая вермут, Тони ждал, пока Рене оденется к выходу в свет. Звонок в дверь оторвал его от окна. Поскольку у мажордома был выходной, ему пришлось самому пойти открывать.
— Софи, какой чудесный сюрприз.
— Папа. — Она чмокнула его в щеку.
Как всегда, чересчур красив, подумала она. Хорошая наследственность и отлично сделанная пластическая операция дают о себе знать.
— Я только что из Нью-Йорка и хотела повидаться с тобой, перед тем как ехать на виллу. — Она рассматривала его лицо: никаких следов волнения. — Я вижу, ты куда-то собираешься, — сказала она, обратив внимание на смокинг.
— Да, но не прямо сейчас. — Взяв Софию за руку, Тони провел ее в гостиную. — У нас масса времени. Садись, принцесса, и расскажи, как дела. Чего тебе налить?
Софии наклонила к себе его бокал:
— Налей мне того же. Ты завтра едешь?
Тони отошел к шкафчику, где стояли напитки.
— Куда?
— На виллу.
— Нет, а зачем?
— Разве ты не получил вызов? От Синьоры. Мне сказали, она устраивает очередную встречу в верхах — вся семья плюс адвокаты. Тебе, наверное, тоже надо присутствовать.
— Ну, на самом деле я… — Он не договорил, потому что в комнату вошла Рене.
Это пыла был высокая, пышная блондинка. Платье от Валентино подчеркивало доведенные до совершенства формы. На безупречно гладкой шее поблескивали бриллианты.
— Привет, — сказала София, — Вас, кажется, зовут Рене. Я правильно запомнила?
— За два года можно было бы и запомнить. А ты по-прежнему София?
— Да, уже двадцать шесть лет.
Тони откашлялся, прочищая горло.
— Рене, София прилетела из Нью-Йорка.
— Правда? Тогда понятно, отчего у тебя такой потрепанный вид. Мы собираемся на вечеринку. Можешь пойти с нами. Думаю, у меня найдется для тебя приличное платье.
— Спасибо за заботу, но я заглянула на минутку. Мне надо ехать. Семейные дела. — София поставила бокал на стол. — Желаю приятно провести вечер.
Тони догнал ее у выхода:
— Почему бы тебе действительно не пойти с нами?
— Нет, спасибо. — Она повернулась и, взглянув ему в глаза, увидела в них робкую мольбу о прощении. — У меня сегодня нет настроения веселиться.
Тони вздрогнул, когда она демонстративно захлопнула за собой дверь.
— Что ей было от тебя нужно? — спросила Рене.
— Я же сказал — просто заглянула ненадолго.
— Твоя дочь просто так ничего не делает.
— Возможно, она думала, что мы могли бы завтра утром вместе поехать на виллу. Тереза собирает всю семью.
Рене подозрительно прищурила глаза:
— Ты мне про это не говорил.
— Меня не позвали.
— Что значит — не позвали? Ты занимаешь в компании гораздо более высокую должность, чем твоя дочь. Если старуха решила созвать семейный совет, мы туда поедем.
— Мы? Но…
— Это прекрасная возможность сообщить Пилар, что тебе нужен развод. — Она подошла поближе, провела пальцами по его щеке. — А когда мы сегодня вернемся домой, дорогой, я покажу тебе, что тебя ждет, когда мы поженимся. — Она игриво укусила его за нижнюю губу.
— Давай лучше никуда не пойдем.
Рене засмеялась, выскальзывая у него из рук:
— Нет, нам важно там быть. Подай, пожалуйста, манто.
Сегодня она должна быть в мехах. Сегодня она чувствовала себя богатой.
Долину Напа и возвышающиеся над ней холмы припорошило снегом. Виноградники карабкались вверх по склонам, голые лозы тянулись сквозь туман к невидимому солнцу. Далекие горы казались призрачными. Виноград спал, подрагивая от холода под жемчужным рассветным небом.
Из окна бабушкиной виллы София разглядывала виноградники. Сейчас было время обрезки. Софию даже радовало, что ее вызвали домой, — она сможет хотя бы немного понаблюдать за работой. Но надолго задержаться здесь не получится.
В Сан-Франциско ее ждет работа — надо кое-что доделать в связи с рекламной кампанией. Мероприятия, приуроченные к столетию «Кастелло Джамбелли», только начинаются. Сосредоточившись на юбилее, она, возможно, перестанет думать об отце и происках этой невыносимой Рене.
Ее их отношения не касаются, напомнила она себе. Ее совершенно не касается, что отцу захотелось связаться с манекенщицей, демонстрировавшей нижнее белье и обладавшей сердцем не больше изюминки, и таким же высушенным. Если бы только София могла ненавидеть своего слабохарактерного и жалкого папашу. Но, к сожалению, она продолжала любить его, несмотря ни на что. Должно быть, она ведет себя так же глупо, как ее мать.
Жена и дочь заботили отца меньше, чем покрой его костюма. До крайности эгоистичный, иногда — нежный и ласковый, но всегда — беспечный.
Обозревая холмы, София заметила вышагивающую в тумане пару: высокий, сухопарый мужчина в кепке и женщина в брюках и мужских ботинках. Она держалась прямо, словно солдат на параде, а ее волосы были белыми как снег. Между ними бежал собака — бордер-колли. Глядя на бабушку и ее мужа, Софии немного воспрянула духом.
В шестьдесят семь лет Тереза Джамбелли сохранила стройную фигуру и острый ум. Искусство виноделия она начала познавать еще в детстве, первым учителем был ее дед. Выйдя замуж, она родила дочь, мать Софии; два других ребенка, мальчики, появились на свет мертвыми — Тереза долго потом не могла оправиться от потрясения.
Мужа она похоронила, когда ей было всего тридцать, но его фамилию так и не взяла. Она была Джамбелли. Ее второй брак — с Эли Макмилланом — был тщательно продуманным деловым союзом, поскольку Эли владел прекрасными виноградниками, расположенными в долине прямо под виноградниками Джамбелли. Но вскоре Тереза с удивлением обнаружила, что обрела с новым мужем покой и простое человеческое счастье. Они прожили вместе уже двадцать лет. Эли был добрым и все еще привлекательным мужчиной. Хотя он и был на десяток лет старше жены, София не замечала, чтобы он жаловался на возраст.
Она снова окинула взглядом окрестности. Сырой туман, воздух пропитан влагой. Вряд ли солнцу сегодня удастся расправиться с туманом, подумала София. Затем, отбросив грустные мысли, она схватила пальто и поспешила на улицу, чтобы составить компанию бабушке и Эли.
