не до плеч. Голубые глаза слишком часто смотрят на мир сквозь пелену юношеского пессимизма. Сейчас он, как всегда сутулясь, стоял рядом с машиной в мешковатых джинсах и такой же мешковатой куртке почти до колен.
Дэвид поднялся по ступеням, затем, остановившись перед резными дверями виллы, провел рукой по густым темно-русым волосам.
— В чем дело, пап? Ты что, нервничаешь?
В голосе сына ему послышалась насмешка, и это не прибавило ему самообладания.
— Оставь меня в покое, ладно?
Тео открыл рот, чтобы по обыкновению вступить в пререкания, но осекся, увидев осуждающий взгляд сестры.
— Не бойся, — сказал он. — Все будет как надо.
— Конечно, — пожала плечами Мэдди. — Подумаешь, какая-то старуха.
— Действительно, — засмеялся Дэвид и нажал на звонок.
— Я открою, Мария. — Пилар, держа в одной руке только что срезанные белые розы, прошла через холл, распахнула дверь и увидела высокого мужчину с двумя детьми. Все трое широко улыбались.
— Добрый день. Что вам угодно?
Совсем не старуха, подумал Дэвид. Просто красивая женщина со свежими розами в руке и удивлением во взгляде.
— Я хотел бы видеть мисс Джамбелли.
— Которую? — улыбнулась Пилар. — Нас здесь много.
— Терезу Джамбелли. Я Дэвид Каттер.
— О, мистер Каттер. Простите, ради бога. — Она протянула ему руку. — Я не знала, что вы приезжаете сегодня. Входите, пожалуйста. Я — Пилар, дочь Синьоры.
— Вы ее так зовете? — спросила Мэдди.
— Иногда. Вот увидите ее и поймете почему.
— Моя дочь Мэделин. Мой сын Теодор.
— Тео, — пробормотал парень.
— И Мэдди.
— Рада познакомиться. Проходите в гостиную, там горит камин. Надеюсь, путешествие было не слишком ужасным.
— Ничего страшного, — сказал Дэвид.
— Если не считать, что мы ехали целую вечность, — поправила отца Мэдди. — Кошмар.
— Могу себе представить. Давайте ваши куртки.
— Они же мокрые… — попробовал возразить Дэвид, но Пилар не стала его слушать.
— Садитесь, пожалуйста, и чувствуйте себя как дома. Я скажу, чтобы вам принесли выпить чего- нибудь горячего. Кофе, мистер Каттер?
— С удовольствием, мисс Джамбелли.
— Мне тоже, — попросила Мэдди, но отец сказал «нет», и она надулась.
Пилар попробовала разрядить атмосферу:
— Может быть, с молоком?
— Пойдет… Я хочу сказать, спасибо.
— А ты, Тео?
— Да, мэм, спасибо.
— Я сейчас вернусь.
Дождавшись, пока Пилар выйдет из комнаты, Тео плюхнулся в кресло.
— Вот это да! Они, наверное, миллионеры.
— Не клади ноги на табурет, — приказал Дэвид.
— Но это же скамейка для ног, — возразил Тео.
— Вот именно, для ног, а не для грязных ботинок.
— Успокойся, папа. — Мэдди похлопала отца по спине. — Ты ведь как-никак главный управляющий директор.
— И то верно. — Одним прыжком в пять тысяч километров он поднялся на несколько ступенек по карьерной лестнице.
Услышав шаги, он напомнил детям, что нужно встать, но его предосторожность была излишней: когда в комнату входила Тереза Джамбелли, вставали все.
Дэвид забыл, какая она миниатюрная женщина, хотя дважды виделся с ней в Нью-Йорке. Но оба раза после встречи он уносил с собой образ величественной амазонки, а отнюдь не той изящной, стройной дамы, которая сейчас к нему приближалась.
— Добро пожаловать на виллу Джамбелли, мистер Каттер.
— Спасибо, Синьора. У вас красивый дом, и вокруг все очень живописно. Позвольте вам представить моего сына Теодора и мою дочь Мэделин.
— Добро пожаловать в Калифорнию. — Тереза едва заметно улыбалась. — Садитесь, пожалуйста. Пилар, надеюсь, ты к нам присоединишься?
— Разумеется, — сказала Пилар, входя в гостиную.
— Вы должны гордиться своим отцом и тем, чего он добился, — начала Тереза, усевшись в кресло.
— М-м… конечно.
Тео мало что знал о работе отца. Дэвид уходил утром в офис, а вечером возвращался домой. А еще ворчал на них с Мэдди из-за отметок и не умел готовить — у него вечно все подгорало, и чаще всего они ужинали заказанной по телефону пиццей.
— Тео больше интересуется музыкой, чем виноделием, — заметил Дэвид.
— Вот как? И на чем ты играешь?
— На гитаре. И на фортепьяно.
— Надеюсь, ты как-нибудь мне сыграешь. Я люблю музыку. Тебе какая нравится?
— Какая? Рок, конечно. Альтернативный, техно.
Тереза повернулась к Мэдди:
— А ты? Ты тоже играешь?
— Училась на пианино. — Мэдди дернула плечом. — Но меня это не очень увлекает. Я хочу стать ученым.
— Наука и искусство… — Тереза Джамбелли откинулась на спинку кресла. — Выходит, вы пошли в отца, потому как виноделие — это и то, и другое.
За кофе с пирожными они болтали о том о сем. Следуя примеру Терезы, Дэвид не упоминал о делах. У них еще будет время все обсудить, решил он. Через двадцать минут Тереза встала:
— Пилар, покажи мистеру Каттеру гостевой дом и проследи, чтобы у него с детьми было все, что нужно.
— Конечно. Я только схожу за куртками.
Пилар привыкла быть в курсе всего, что происходит в доме, и недоумевала, почему вдруг мать, не сказав ей ни слова, пригласила на постой целое семейство. Было б лучше, если б она могла заранее подготовиться. Но теперь ей оставалось играть роль радушной хозяйки.
— Это совсем близко, — сказала Пилар, вернувшись к гостям. — В хорошую погоду можно и пешком дойти.
— Зимний дождь идет на пользу винограду. — Дэвид взял у Пилар ее куртку и помог ей одеться.
— Я знаю. Мне каждый раз об этом напоминают, стоит мне пожаловаться на ненастье. — Они вышли на улицу. — Если вам что-то понадобится, можете позвонить сюда — между виллой и гостевым домом прямая линия. Нашу экономку зовут Мария, она умеет решать любые проблемы. Спасибо, — добавила Пилар, когда Дэвид открыл для нее дверцу машины. — Здесь есть бассейн, — сказала она, обернувшись к сидевшим на заднем сиденье Тео и Мэдди. — Конечно, сейчас в нем не поплаваешь, но можно пользоваться закрытым бассейном на вилле.
