жутковато. Кажется, у него в голове сложилась некая загадка, сошлись концы. — Леди Кэмпбелл-Чендлер, могу я попросить вас об одолжении? Нарисуйте мне более, гм, узнаваемый портрет этой персоны. Ваш супруг, разумеется, об этом знать не должен… чтобы не волноваться попусту.
Улыбка маркиза была воистину змеиной.
Арлин, выиграв короткую битву с собственными страхами, согласилась.
В тот вечер спать я легла поздно, а проснулась ближе к утру с ясным ощущением, что за мной кто-то наблюдает. По холодной погоде иллюминатор был закрыт, занавеска — задернута, и не осталось ни единого источника света. В каюте царила полнейшая, кромешная темнота. И впервые в жизни я пожалела, что не имею привычки оставлять зажженный ночник.
— Кто здесь? — спросила я. Хотела громко, а вышло полузадушено и хрипло со сна. — Я знаю, что тут кто-то есть. Будьте любезны ответить, иначе мне придется… — Я запнулась, сомневаясь, чем же пригрозить, потом вспомнила один из рассказов Эллиса и улыбнулась: — …или мне придется достать из- под подушки револьвер и начать стрелять наугад.
Некоторое время стояла мертвая тишина, а потом темнота глухо рассмеялась:
— Нрав леди Метели по-прежнему холоден.
Этот голос, богатый на обертоны, но слегка испорченный металлическим эхом, я не узнать не могла.
— Сэр Крысолов? У вас, кажется, появилась дурная привычка — заявляться в мою спальню, когда вздумается.
— Представьте, что это сон, — лукаво посоветовал Крысолов.
— А это сон?
— Возможно… Я пришел потому, что волнуюсь о вас. Вы спаслись только чудом, леди Метель, — произнес он вдруг неожиданно серьезно.
— Вы не представляете, насколько правы сейчас, — вздохнула я, садясь и подтягивая одеяло повыше. Впрочем, даже призрак вряд ли смог разглядеть что-либо в такой густой темноте. — Однако нельзя не заметить, что я сама была виновата. Беспечно гуляла одна, в то время как врагов у меня хватает. Боюсь, тот безбилетный пассажир, которому досталось от моей трости, до сих пор вспоминает её недобрыми словами.
— Как знать, — усмехнулся Крысолов. Похоже, он подошел немного ближе; голос теперь раздавался совсем рядом, у изголовья кровати. — Полагаете, это он покусился на вашу жизнь?
— Возможно. Но что-то мне подсказывает, что это был другой человек, — неохотно признала я. Версия с нелегальным пассажиром мне нравилась, но беспокойное поведение Шварца её опровергало.
Тёплые пальцы коснулись моей руки.
— Ни о чем не бойтесь. Скоро всё разрешится. Я обещаю, Виржиния.
Моё имя, привычное, истертое о повседневность, прозвучало отчего-то настолько нежно и лично, что кровь прилила к щекам. Я не смогла вспомнить сразу, называл ли Крысолов меня так прежде. А потом ощущение прикосновения исчезло.
— Уже уходите?
— Увы, да, — с сожалением вздохнула темнота. — Иначе наш разговор может разбудить вашу служанку.
— Значит, это всё же не сон?
Я подалась вперед, пытаясь поймать его за руку — и внезапно меня с головой накрыло одеялом. От неожиданности даже дыхание перехватило. Что-то звякнуло — металл о металл… А когда удалось, наконец, выбраться из вороха подушек, то Крысолова и след простыл. Сразу же я позвала Мадлен, и, не пожалев времени, мы зажгли лампу и тщательно осмотрели всю каюту — и мою спальню, и гостиную, и комнатку «для прислуги». Но двери были по-прежнему заперты — так же, как их оставили вечером, а вещи лежали на местах.
— Ничего страшного, Мэдди, — сдалась я наконец, уже готовая поверить в духов и призраков. — Сон привиделся, только и всего.
В ответ на это она перетащила подушку и одеяло на диванчик в моей спальне и оставалась там до утра.
Дня три или четыре не происходило ровным счетом ничего. Компания в прежнем составе собиралась по вечерам в Восточном салоне. Иногда к нам присоединялся сам капитан Мерри, иногда — дядя Рэйвен, и тогда игра становилась немного богаче на впечатления. Чендлер, завидев маркиза, как правило, выходил из салона, и запуганная Арлин оживала и начинала улыбаться.
Самым волнующим событием оказалась простуда мистера Шварца. Однажды он просто не пришел на ужин. Рената, нахмурившись, пояснила, что накануне он отчего-то вернулся с прогулки совершенно мокрым, до нитки, и порядком напуганным. Состояние свое он объяснил нерасторопностью глупых служанок, но рассказывать подробно ничего не стал, а ночью у него начался жар. Корабельный доктор осмотрел Карла, назначил ему лечение и порекомендовал Ренате с сыном больше времени проводить на свежем воздухе, чтобы не подцепить заразу.
— «Солёный воздух любую болезнь исцеляет» — так и сказал, — пожаловалась Рената за чашкой чая с песочными пирожными. — Обычно наоборот, советуют находиться в тепле. И что же мне делать?
Я пожала плечами. Дождливая погода и серое море навевали тоску, сырой ветер заставлял кутаться на палубе в плащи и шали… Уж не знаю, кого следовало бы пожалеть больше — Ренату, обреченную на прогулки по холоду, или Карла, неожиданно сраженного простудой.
— Следуйте советам врача… Ах, мне самой бывает порой весьма обременительно выполнять все указания доктора Хэмптона, однако нельзя не признать, что он чаще всего оказывается прав.
Настоящее удивлением постигло меня тремя днями позже.
Тогда было утро, пасмурное и ненастное. Дамы в большинстве своем мучились по каютам морской болезнью — весьма модной в последнее время, поэтому в салоне за завтраком собрались всего два-три семейства. Лиам, опрометчиво выбравший сладкий пудинг, уныло ковырял его, поглядывая в окошко. На меня дождь навевал сон, и даже крепкий кофе уже не помогал. Я начала всерьез подумывать о том, чтобы и впрямь подремать немного, когда в салон вошел Мэтью Рэндалл — и направился ко мне.
— Леди Виржиния, не откажетесь ли вы пройти со мною к капитану? Мадлен может идти с вами, но юному баронету Сайеру, боюсь, придется вернуться в каюту, — произнес он, даже не поприветствовав нас. Глаза у него блестели.
— Это обязательно? — вздохнула я. Было ясно, что приказ оставить Лиама в каюте исходил от дяди Рэйвена, и споры не имели ни малейшего смысла.
Желая сохранить тайну, Мэтью нагнулся, словно что-то на столе заинтересовало его, и зашептал так тихо, что даже я едва слышала его, а уж Мадлен и Лиам, сидевшие на другой стороне, вряд ли разобрали хоть слово.
— Карл Шварц пришел утром к капитану и сознался в страшном преступлении, и оно связано с вами, леди Виржиния. А маркиз Рокпорт желает предложить сделку… требуется ваше согласие. Так вы идёте?
— Конечно, — согласилась я без раздумий. — Мэдди, отведешь Лиама в каюту?
— Сам дойду, — буркнул мальчишка, явно обиженный. — Спасибо хоть, что бякость доедать не заставили.
Он брякнул вилку на стол и, ссутулившись, побрёл к дверям. Мне хотелось окликнуть его, но тут вмешалась Мадлен. Она извинилась передо мною жестом и, стиснув кулаки, быстрым шагом отправилась за мальчиком. Я ощутила укол совести; не следовало так рубить с плеча и отсылать Лиама без объяснений. Несмотря на его сметливость и ум, он всё же был еще ребёнком, приютским полевым цветком, лишь недавно поверившим в собственную нужность.
— Леди Виржиния?..
— Пойдёмте сейчас, мистер Рэндалл. Ждать не стоит. Судя по выражению лица Мадлен, баронета Сайера займут делом надолго… и хорошо, если учёбой, а не нотациями.
Опираясь на трость, я последовала за Мэтью, с удивлением отметив, что сегодня нога почти не болела. Вообще после достопамятного покушения выздоровление продвигалось семимильными шагами — впору было поблагодарить преступника.
«Может, удастся поучаствовать в маскараде? — пронеслась шальная мысль. — А не только
