улыбнулась:
— Ни о чём таком. Думаю, лучше с лёгким сердцем забыть о краже, ведь мы со дня на день завершим путешествие, а карнавальный костюм у меня есть и запасной.
Мальчик сощурился, став на секунду удивительно похожим на Эллиса.
— И вы даже ну нисколечко не хотите воришку прищучить, так, что ли?
— Хочу, — призналась я, стараясь сохранить достоинство и не рассмеяться. — Однако не прищучу, потому что так или иначе за день перед прибытием никто не будет заниматься поисками пропавшего парика. Вот, кстати, ещё один урок на будущее, Лиам: не все дела стоит доводить до конца, если результат вы не сможете использовать, а сам процесс приведёт к большим затратам. Иногда следует осадить и своё любопытство, и гордость.
Лиам фыркнул, а я только вздохнула — вот бы самой поверить в собственную сентенцию.
Как бы то ни было, но к берегу мы причалили в срок. Большая часть пассажиров тут же разъехалась. Но некоторые, как и я, поселились в гостинице «Бальони». К таковым относились Шварцы, ла Крус и, разумеется, Арлин… точнее, юная вдова, леди Кэмпбелл-Чендлер. Перед возвращением в Аксонию — капитан Мерри «из сочувствия к горю» пообещал выделить ей каюту и отвезти домой первым же рейсом — она собиралась заказать хотя бы несколько траурных платьев. Это, разумеется, был только предлог; любой бы понял, что возвращаться Арлин пока просто-напросто боялась, потому что дома ей предстояло очень много весьма неприятных дел. Впрочем, часть из них решилась уже здесь, когда дядя Рэйвен порекомендовал Арлин в качестве управляющего некоего своего знакомого, неплохого адвоката и, по уверениям маркиза, «исключительно честного и полезного человека». Неплохо зная дядины привычки, я сразу предположила, что он преследует личные цели, наверняка как-то связанные с зашатавшейся «империей» Чендлера. Но леди Кэмпбелл с такой радостью приняла это предложение, что мне пришлось оставить свои рассуждения при себе.
Тем более что этим дружеским жестом маркиз не ограничился.
Сразу по прибытии он взял на себя все формальности, связанные с медицинским засвидетельствованием смерти Чендлера и переправкой тела в Аксонию, для захоронения. Удивительно, но эти самые таинственные «формальности» заняли невероятно много времени — дядя пообещал мне освободиться лишь через три дня.
— Драгоценная моя невеста, я очень сожалею, что вы пропустите первый день карнавала, — сказал он мне настолько искренне, что я даже не нашла сил рассердиться. — Однако дела прежде всего.
— Дела? Разве не помощь ближнему?
— Что? Ах, да, — улыбнулся маркиз. — Разумеется, помощь очаровательной вдове, леди Кэмпбелл- Чендлер.
Слушая его, я не знала, сердиться мне или смеяться.
Вечером, в ночь перед карнавалом, мы нарочно легли спать пораньше, чтобы не жалеть об упущенных возможностях. Лиам, который снова полдня провел, обучаясь фехтованию у Мэтью Рэндалла, уснул едва ли не раньше, чем оказался в спальне. Мадлен, одолжившая у леди Кэмпбелл иллюстрированный роман, намеревалась, видимо, провести изрядное количество часов за чтением… Я же, не желая уступать собственному упрямству, просто легла и попыталась уснуть.
Тщетно.
Мешало решительно всё. Ватная тишина расцветающего сада, равно удалённого от моря и от города; нежный запах цветов вместо солёного бриза; лунный свет, льющийся через огромные окна — куда там аккуратным круглым иллюминаторам…
Вот именно через окно ко мне и заглянула беда.
Разумеется, в метафорическом смысле.
Поселились мы на втором этаже, в номере с видом на сад. В нашем распоряжении было шесть комнат — не слишком роскошная обстановка, но и не самая простая. Спальни Лиама и Мэдди располагались по соседству, моя же — чуть в отдалении, через две комнаты. Если что-то случится — придётся постараться, чтобы дозваться хоть кого-нибудь. Разумеется, засыпая после долгого, долгого дня, я об этом совершенно не думала. Но все страхи встали в полный рост, стоило кому-то нарушить мой сон, бесцеремонно дотронувшись до плеча.
— Кто здесь?
Голос со сна у меня был тонкий и невнушительный; я закаменела, вслушиваясь в малейшие звуки, пытаясь разглядеть незнакомца из-под прикрытых ресниц… и испытывая странное чувство дежавю.
— Друг, — со смехом ответила темнота. — Надеюсь, вы не станете вновь угрожать мне револьвером? Это становится дурной традицией.
— У вас тоже есть дурная привычка, — не замедлила откликнуться я. — Бесстыдно врываться в мою спальню. Так что, думаю, мы квиты.
Он снова рассмеялся. Я села, часто моргая, чтобы поскорее согнать сон; очертания комнаты представлялись мне слегка размытыми, но силуэт мужчины в старинном сюртуке и отблеск лунного света на медной маске были видны ясно.
— Тогда я должен принести вам глубочайшие извинения… и откупиться подарком.
— Каким? — переспросила я, невольно кидая взгляд на шкатулку для драгоценностей, где в потайном отделении хранился браслет — медные монетки и колокольчики, подвески и кожаные шнурки.
Такой же, какой был сейчас на руке у моего гостя.
— Позвольте подарить вам ночной карнавал в Серениссиме, — отвесил Крысолов глубокий поклон. Браслет на запястье звякнул.
У меня ёкнуло сердце.
Я очень, очень хотела попасть на первую карнавальную ночь; увидеть факельное шествие, прокатиться в гондоле, может, даже выпить на улице вина с пряностями… Но без дяди Рэйвена — не могла. Прошлая поездка с Крысоловом едва не завершилась трагедией. Да, я сумела спасти Лиама и чудом справилась с Душителем… но погиб невинный человек — возница кэба, ставший свидетелем моего неурочного возвращения.
Имела ли я право рисковать сейчас?
А у Крысолова были свои методы убеждения.
— Решайтесь, леди Метель, — прошептал он, склонившись ко мне так низко, что я даже слышала его дыхание, неровное и поверхностное. — Кто знает, как сложится жизнь? То, что сегодня кажется близким, завтра может быть утрачено навсегда. Пока мы стоим на разных берегах ручья, который зовётся мечтой, но вдруг завтра он превратится в бурный поток, такой, что не протянуть и не сомкнуть рук, не перейти течение вброд? — Он говорил всё более сбивчиво, алманский акцент — о, теперь я научилась распознавать его в совершенстве, благодаря Шварцам! — стал постепенно исчезать, пока не пропал совсем. — Я последовал за вами через море, и последую дальше… так я хочу. Да только ведь у вас путь другой, выше моего. И когда вы захотите, чтоб я исчез… а вы обязательно захотите, так уж мир устроен… Я исчезну. И это скоро случится, уж куда скорее, чем думается… Так зачем сейчас лгать себе? Если вы тоже сердцем тянетесь к карнавалу… если вам пока ещё желанно моё общество… Зачем отказывать себе? Потом наступит другое время — для других желаний. Но эта ночь… она для карнавала.
Последние слова он шептал мне в самое ухо, уже не легко прикасаясь к плечу — но стискивая пальцы едва ли не до синяков. И тонкая преграда медной маски казалась мне несущественной, и тепло дыхания —
Да, время бежало быстро и меняло нас неотвратимо. Арлин отбыла из Аксонии молодой женой при ненавистном муже — а прибыла в Серениссиму молодой вдовой… Кто-то на борту «Мартиники» стал убийцей. А Чендлер погиб, погиб глупо и жалко, и, хотя я нисколько о нём не сожалела, неотвратимость и внезапность его смерти меня пугали.
Мне было двадцать лет.
Почти год прошёл со дня знакомства с Эллисом. Так быстро и незаметно… И такими чудовищными и восхитительными событиями он был наполнен! Сейчас, оглядываясь на себя прежнюю, на юную наследницу дома Эверсанов и Валтеров, отчаянно страшащуюся подвести леди Милдред, разориться,
