ничего не заметил. Что ж, план был рисковым но, кажется, удался.
Через пять минут в условленном месте Шахида подобрала «Тойота». Спец полулежал на заднем сиденье. Бледный и непривычно молчаливый Юрка рулил. Как только Шахид сел в машину, он рванул так, что завизжали покрышки.
– Спокойнее, Юра, спокойнее. Не хватало нам сейчас на «гиббонов» нарваться. – Дождавшись, когда Юрок сбавит скорость, Шахид обернулся к Спецу: – Ну как?
– Как всегда.
– Ствол сбросил?
– Нет.
– Рискуешь…
– Мне так спокойнее.
Шахид мысленно усмехнулся: Спец опасается, что его самого теперь могут зачистить. Напрасно. Оно бы было, может, и правильно, да только где потом такого второго мастера отыскать? Вот появится кто на замену – тогда и можно будет подумать о ликвидации ликвидатора. А пока…
– «Лежка» готова. Ночь перекантуешься, а утром я привезу деньги.
Спец молча кивнул.
Двумя часами позже Лютому позвонили: – Гриша? Это Панкратов из «наружки». С тебя ящик водки! Твои клиенты грохнули начальника порта, но мы их проследили. Есть адрес киллера…
10
Шилов и Скрябин сидели в одном из многочисленных и одинаково дорогих кафе в здании аэропорта. Перед каждым стояло по две пустые чашки, в пепельнице высилась горка окурков.
– Да, насыщенный выдался день, – вздохнул Стас. – Событий больше, чем за неделю.
– Эт-то точно.
– Значит, Бажанов – это тот человек, на которого замыкался Чибис?
– Нет. Это человек, на которого замыкался Карташов.
– И Бажанов убрал Карташова… Вторая серия?
– Еще б сценарий прочитать. Извини! – Шилов достал зазвеневший телефон. – Да… Ну и где ты был столько времени? Долго ехал? А-а-а, понимаю. Ладно, давай по делу. Так. Так. Так… Хорошо. Что? Хорошо, говорю. Только не пей много. Все, до связи.
– Джексон? – догадался Стас.
– Ага. Наш специальный корреспондент передает с места событий. В общем, получается, что эти Ремезов и Долгополов вскочили на грузовой поезд и ехали в сторону Ладоги. Их заметил какой-то стрелочник. И позвонил, куда надо. То есть военным.
– Он чего, продвинутый очень? Почему не в милицию?
– Потому что военные к нему утром уже приходили и предупреждали, что ищут двух дезертиров. Вот он и отреагировал.
– Я всегда знал, что стрелочник виноват.
– На переезде Лихачево дезертиров попытались взять. Они стали отстреливаться. Долгополов погиб, Ремезову удалось скрыться.
– А из группы захвата кто-нибудь пострадал?
– Никого. – Роман усмехнулся. – Тебя это удивляет? Меня лично – нет.
– Погоди, а поезд на переезде стоял, или вояки его, как басмачи, на абордаж брали?
– Насколько я понимаю, они просто встали где-то по ходу движения поезда и открыли стрельбу, не пытаясь никого задержать. Чем дальше, тем больше мне начинает казаться, что эти дезертиры командованию части живыми не нужны.
– Почему? Узнали про командиров что-то такое, за что тех могут всерьез припечатать?
– Что они могли такого узнать? Что со складов НЗ все распродано, а комбат гоняет новобранцев рыть картошку на своей даче? Сейчас этим никого не удивишь.
– Может, там торговля оружием?
– Угу. Прапорщик со склада торговал, а эти трое свечку держали.
– Предложи что-нибудь более конструктивное. А то критиковать все мастера.
– Не знаю, – Шилов покачал головой. – Посмотрим, что нароют Леня с Петровичем. Они там вроде зацепились за что-то. Если, конечно, смогут утром вспомнить, о чем и с кем сегодня разговаривали. Отдел тихо спивается.
– Работа такая.
– Да, работа. Джексон, по-моему, тоже уже крепко вдетый.
– Ну, ему цистерну выпить надо, чтобы окосеть!
– Когда это его останавливало?
– Да ладно, проспится и будет как новенький. Поехали? Спать хочу – умираю. Оказывается, я смену часовых поясов плохо переношу. Отдохну, а завтра займусь Мальвиной.
– Имя хорошее, ты ее быстро найдешь.
– Это погоняло, а не имя.
– Тогда найдешь чуть медленнее. Пошли! – Роман первым поднялся из-за стола.
В машине по дороге в город Скрябин спросил:
– Ты ведь не только о работе думаешь, что-то еще… С Юлей поссорился?
Шилов долго не отвечал. Вообще хотел сначала не отвечать – он не любил, когда кто-нибудь, пусть и близкий друг, лезет в личную жизнь. Но потом почему-то ответил:
– Мы не ссорились. Просто мы разные. Она хочет нормальную семью. А мне это, наверное, не нужно.
– Это всем нужно.
– Может быть. Сегодня, например, я обещал с ней куда-нибудь сходить. А потом так замотался, что даже не позвонил.
– Она должна понимать.
– Должна. Но не понимает. – Шилов помолчал. – Я не оставлю работу, она не привыкнет. Тупик. Знаешь, я всегда считал, что женщин надо искать вне системы, в которой работаешь. А теперь думаю: может, я был не прав?
– Я тоже так считал. – Скрябин непонятно усмехнулся и тоже надолго замолк. А потом подвел итог разговора: – Помнишь О’Генри? Дело не в системе. А в том, что внутри нас заставляет выбирать эту систему.
Проводив Александру – дальше разговоров под шашлыки и вино дело не зашло, Паша приехал ночевать к Лютому. Возбужденный Лютый в коридоре надевал куртку:
– Вовремя ты! Разворачивайся, поехали.
– Случилось чего?
– Случилось! Давай, по дороге все объясню.
Они приехали к Арнаутову. Открыв дверь, Железный Дровосек удивленно и настороженно, как будто ждал только плохих новостей, посмотрел на Лютого:
– Ну?
Пашу он игнорировал, словно его вообще не было.
– Мои клиенты под «наружкой» забомбили мокруху.
– Шахид?
– Ага.
– Проходи.
Арнаутов посторонился. Лютый протиснулся мимо него и пошел сразу в комнату. Пашу отец тормознул в коридоре:
