На столе стоял штоф водки, графин с наливкой, пироги, соленья. Дымилась картошка. И очень вкусно пахло жареным мясом. И еще две женщины сидели за столом. От такого вида, и запаха отказаться было тяжело. Да и дело то житейское.
– Не стесняйтесь, располагайтесь. И хозяйка налила всем по рюмке водки, которые были выпиты. И после некоторого молчания, разговор понемногу, завязался.
– Так вы приходитесь племянницей той хозяйки – спросил Григорий Павлович?
– Да нет, прямого родства у нас нет, но, моя мама была с ней дружна. И к тому же Варвара Ивановна, была одинокая женщина. Вот мы и были для нее как родные. Ведь иногда сосед, лучше, чем родственник.
– Да и такое бывает! – сказал Григорий Павлович.
– Я видела, вы тут ночевать с семьей оставались. Как переночевали? – спросила Анна Михайловна, ласковым голосом. А ее подруги вытянули шеи и затаили дыхание.
– Прекрасно, прекрасно Анна Михайловна. Григорий Павлович не хотел рассказывать о ночных страхах детей.
– И ничего вас не беспокоило?
– А что может беспокоить, Анна Михайловна?
– Да может, мыши, или кошки, у нас их здесь право много, – сказала уклончиво Анна Михайловна.
– Да ну что вы, все спали мертвым сном. Дети набегались, а взрослые от переезда устали. Вот все и спали без задних ног.
– Ну, вот и хорошо – улыбнулась Анна Михайловна.
– А что хозяйка, хорошая женщина была? – спросил как бы по ходу разговора Григорий Павлович.
– Прекрасная! Добрая! Бывало, я маленькая была, она мне все кукол покупала, да чаем с вареньем и ватрушками поила. Мужа у нее никогда не было. Всю жизнь одна прожила.
– Грустно, – говорит, – Аннушка. Вся жизнь прошла, а никого со мной родного рядом нет. И никому я не нужна. Но сама я виновата, а поэтому что жаловаться!? Видно это мне за мои грехи.
– А что был на ней какой грех? – спросил Григорий Павлович.
– Да кто же безгрешный в нашей жизни? Я думаю, что не такой уж это грех. Но она себя за это съедала. Все каялась.
– Да что же такое было, что так приводило ее в огорчение?
– Как я поняла, было так, – с готовностью продолжала Анна Мхайловна.
– У родителей их было двое. Она и брат-Федор. Родители умирают, и наша Варвара Ивановна остается одна с братом. Ей тогда уже восемнадцать лет было, а ему только шесть. Вот она к нему и привязалась. Любила его, он же у нее на глазах рос. Почти как мать ему была. Он вырос, Варвара все для него. Образование, университет. Сама– то не красивая была. У нее недостаток был, – бельмо на глазу, вот она и стеснялась лишний раз посмотреть на кого-то. И все больше дома была. Да при их деньгах и положении, жених бы нашелся и с таким глазом. Но она не хотела даже слушать об этом. Я говорит, с братом жить буду. Вот женю его, и с его ребятишками буду заниматься. Мне он как сын, вот он моей семьей и будет.
Она искренне надеялась, что как подойдет время, она сама найдет брату невесту из приличной семьи. Она его все за маленького считала, и по правде сказать, привыкла им руководить.
Но братец, жил беззаботно. Университет, друзья, вечеринки. Он знал, что все вопросы решит сестра.
Вот Варвара Ивановна присмотрела ему невесту, из приличной и богатой семьи. И начала с братом разговор о женитьбе. А он ни в какую! Я говорит, сам себе невесту найду. И даже больше, у меня она уже есть!
Сестра огорчилась, – но, ладно говорит, – скажи, кто ее родители, нужно мне с ними познакомиться. И все обговорить.
И невеста, и семья ее Варваре не понравились. Но свадьба была сыграна, и молодые стали жить в этом доме.
Но только жена брата, оказалась не доброй женщиной. И все при случае на недостаток сестры указывала. И если бывало, гостей пригласят, то ей ничего не скажут, вот она и сидит у себя в комнате. Ребенок родился, мальчик. Так жена к нему не подпускает Варвару. Тут и маменька ее ходит, и сестры. А Варвара как никто в этом доме, да еще и с унижениями.
Терпела она, терпела, да однажды и говорит. Ну если я для вас так противна и невыносима, так идите жить в другое место. Деньги родители мне оставили. Дом мне. Вы здесь никто. Уходите.
Такой скандал у них вышел. Брат уже в то время доктором был. Он снимает квартиру и уезжает с женой и сыном. И больше к ней не возвращается. А потом Варвара узнает, что и жена и ребенок его умерли от какой– то болезни. А сам он куда– то исчез. И никому свой адрес не оставил.
Варвара все себя проклинала, что это из-за нее случилось. И все ждала, что брат вернется, хоть и боялась этой встречи. И все про него рассказывала. Какой он маленький был, а как шалил. Говорила, уж очень он в детстве с животными любил возиться. Добрый был мальчик. Все лечил их. И куски со стола для собак и кошек таскал. Одному козленку ножку вылечил, так он за ним, как собачонка бегал….
Но прошло тридцать лет, и ни какого слуха и ничего о брате она больше не услышала.
– Пока, говорила она, я его не увижу, да пока мы с ним друг у друга прощенья не попросим, я не умру. А если умру, то и после смерти, наверное, в дом приходить буду, может, вернется все-таки Федя. Нет у меня покоя в душе.
И вот уж год как ее нет. И брата тоже. Наверное, уже умер. Сколько лет прошло… Уж так она хотела его увидеть! И в церковь ходила, и гадалок к себе приглашала. Гадалки ей все говорили, что он жив и очень богат.
Тут Григорий Павлович понял, что он почувствовал в первый раз, когда пришел к этому дому. Он вспомнил и сопоставил все, что знал о соседе своем. И закончив трапезу и разговор, Григорий Павлович поспешил домой, не подав виду, что о чем-то догадался. И так как больше не с кем ему было поделиться, решил он все-таки раскрыть все секреты и посоветоваться с женой.
Снова, как всегда, сели они за стол. Снова Дарья Васильевна налила чай, расставила чашки.
– Чего ты задумался, Григорий Павлович спросила Дарья Васильевна.
– Я сейчас узнал про бывшую хозяйку нашего нового дома. И это ввело меня в размышления. Хозяйка– то по всему сестра нашего соседа и была.
– Неужели, правда! С чего ты взял?
– Ну смотри, Дарья, только не пугайся! Давай с тобой все обдумаем и обсудим, потому что, уж очень много загадок за последний месяц, что у меня уже все в голове как на чердаке.
– Что еще такого случилось? – Спросила жена.
– Смотри. Соседа нашего звали Федор Иванович? – начал Григорий Павлович.
– Да, – кивнула головой Дарья Васильевна.
– Так бывшую хозяйку звали Варвара Ивановна. И брат у нее тоже Федор был.
– Ну и что, мало ли у нас Иванов. Да и он говорил, что родни у него нет, – возразила Дарья Васильевна.
– Но на фотографии он с сестрой, кажется, стоял! – продолжал Григорий Павлович.
– Ну, это еще ничего не доказывает! – сказала Дарья Васильевна.
– Конечно, это так, но мне все кажется, здесь связь есть. У нас ведь Дарьюшка, есть одна его фотография с сестрой. Может, спросим у соседки, она ведь знала хозяйку. Если это та самая, то Анна Михайловна ее узнает, – предложил Григорий Павлович. Вот только не хотелось бы мне себя разоблачать. Одно за другое. И к деньгам придут. Скажут, откуда такое совпадение. Нет, лишний раз не будем рисковать.
Вот нам бы, посмотреть, где у них фотографии. Эх, надо было мне вроде как из вежливости спросить у соседки про них. Мол, хочется посмотреть и представить, все, что вы мне рассказали, – сокрушался Григорий Павлович. Ведь должны быть фотографии. Или они в доме остались, или теперь у соседки лежат.
– Да подожди, а ведь в комнате ближе к чулану, какой-то альбом лежал. Я еще подумала, – что потом с ним делать? Выбросить или оставить. Все таки люди, их жизнь. С другой стороны, зачем нам чужие, да еще
