так, как всегда, когда она сначала заезжала к Рашель, потом к Сабин, и покурив, и поболтав, возвращалась домой за час до обеда, чтобы успеть его разогреть. Вот в прошлый раз, она вернулась невзначай и быстро прошла в гостиную, на ходу передумав кучу мыслей и просмотрев несколько ситуаций, и даже представив, как она устроит скандал.
– Ох, как я сейчас устрою скандал! – подумала Симон, успев накалить свой мозг за те минуты пока она ехала к дому и шла по комнатам…
Но картина, которую она застала, была очень даже целомудренной. Жерар пил вино из бокала, и смотрел в окно, а Светлана, чай с конфетой на кухне.
Симон резко затормозила, и, сделав вид, что просто задумалась, взяла сигареты, и нервно закурив, вышла в сад. Жерар ухмыльнулся, а Светлана перекрестилась в душе, потому что за секунду до этого, она препиралась с Жераром о том, что он хочет все сказать Симон, именно сейчас, когда она вернется.
Жерар не был мужчиной снов Симон. Тот остался там, в юности. Если бы она могла вернуть то время, то оставила бы ребенка, и малыш напоминал бы ей о нем, о Серже, и не завидовала бы она теперь другим дамам, которые были поумнее ее. Но тогда она была совсем девчонкой. Она просто испугалась и послушалась Сержа, оставив заведение детей на потом, когда у них настали бы лучшие времена. Но лучшие времена не наступили, если не сказать хуже. Серж ушел в армию и погиб где-то в Алжире. По крайней мере, писем она от него не получала, и в конце концов смирилась, с тем, что его уже нет.
Но его образ всегда был с ней, как не исполненное желание юности, как любовь, которая умерла, но осталась в сердце навсегда. Как то, что она не хотела предавать. Именно поэтому в ее планах был брак по расчету. Это было честнее, чем предавать Сержа, даже после его смерти. Она так думала.
Жерар был полная противоположность Сержу, и совершенно не в ее вкусе, но зато свободен. Ведь, нужно было думать о себе. Возраст был критический.
– Подожди еще немного, и вообще не останется ни одного холостяка! – думала она, уговаривая себя.
Жерар имел приличную работу, и пользовался успехом у дам. Это был не плохой вариант. И Симон начала действовать. Она присмотрела его на одной из вечеринок, а потом осталась с ним в его маленькой комнатке. Симон была достаточно умна и хитра, и быстро поняла, чем можно зацепить молодого человека. Она приманила Жерара не едой, и даже не постелью, как это бытует в пословицах, но отстранением его от выполнения многочисленных бытовых проблем, например таких, как подшить и отгладить брюки, разобраться с ошибкой в счетах, и другими подобными мелочами, которые вызывали у Жерара досаду и тоску. Для Симон сделать это ничего не стоило, тем более, что награда была выбрана ею же. Это был законный брак, в церкви и Мэрии, как положено. С гостями подарками фото и платьем. Потом в мечтах следовала покупка дома и спокойная жизнь в качестве мадам, естественно не работающей, но усердно занимающейся домашним хозяйством и заботящейся о хорошем настроении мужа, который будет обеспечивать ее безбедное существование. Это была ее стратегия, удачно пойманная и пущенная в ход.
К тому же, в то время, у нее была престижная работа, приличный счет на книжке, она была бодра, если не сказать, даже сверх активна, и очень быстро дом Жерара, стал полон гостей и веселых компаний а Симон очень ловко готовила угощение, приятельски болтала с его друзьями и делая вид, что старается для мужа, сама наслаждалась этими веселыми днями. Жерар, даже и не заметил, что жизнь его, с приходом Симон изменилась, как это бывает, когда холостяк попадает в петлю брака. Наоборот, его беззаботные веселые дни, даже расцвели. Поэтому он быстро склонился к тому, что с Симон он если ничего не найдет, ведь образцом его идеала женщины она не была, то, и ничего не потеряет. Она была не хуже других жен, начинающих покидать дружеский круг его приятелей, а взяв на себя мелочи жизни и потакая желаниям Жерара, Симон быстро стала для него даже очень необходимым атрибутом жизни. И теперь он, даже, смотрел с высока на друзей, которые попали под пяту своей законной мадам. Он же остался вольной птичкой. Судя по тому, как Симон спешила выполнить любое его желание, он пришел к ощущению себя, как султана, с рабыней Симон!
Ее вид не особенно вдохновлял Жерара, и их более или менее счастливый брачный период был очень коротким, но это было на руку Симон. Одно ее терзало, что как оказалось, у нее больше не могло быть детей, а какая-нибудь вертихвостка могла ему родить. Эта мысль приводила Симон в тоску и отчаяние. Поэтому, Симон заранее побеспокоилась о своем будущем. Она составила брачный договор так, что все имущество было совместной собственностью, и оставалось пережившему супругу. А умирать первой она не собиралась, как и терять возможность жить безбедно, имея мужа. И, в конце – концов, вместе с многочисленными мелкими обязанностями, их общая чековая книжка стала атрибутом Симон, и нашла свое постоянное место в ее сумочке. Жерар, уверенный в своей неотразимости и любви Симон, полностью доверял ей, исключая какие бы то ни было проблемы с ее неверностью. Он аккуратно изо дня в день, вел книгу расходов, но даже при этом обмануть его было очень даже просто. И за двадцать лет их жизни, отложенная потихоньку от него сумма подрастала, как на дрожжах!
Постепенно Симон вошла во вкус, своей значимости, сбросила с себя много обязанностей, и для верности стала шантажировать Жерара своим здоровьем, которое было гораздо крепче, чем он это себе представлял. Лишиться забот Симон и потонуть в этих бытовых мелочах было для Жерара трагедией, и поэтому он боялся потерять Симон, и состояние ее здоровья всегда его волновало. Что и требовалось добиться! Он послушно убирался по дому, копался в саду, считая, что этим бережет ее шаткое здоровье, не заметив, что то, чем его взяла в первые дни Симон, теперь вновь стало его обязанностью.
Симон со временем стала ленива и не поворотлива, но все эти изменения проходили медленно на его глазах, поэтому Жерар привык к новому образу Симон, и даже, любил ее, как сестру. А уж в ее любви, он, ничуточки, не сомневался.
Жерар со временем тоже становился все солиднее, ленивее и как следствие домашнее. Его похождения стали реже. А Симон даже стала испытывать к нему более глубокие чувства, начиная понимать, что она со своей любовью и верностью памяти к Сержу много потеряла в жизни, ведь ее молодость прошла, и то, что могло достаться ей, досталось другим, пусть даже быстросменяемым дамам. Она вдруг прочувствовала, что привыкла к Жерару, как к своей собственности, и его затухающие колебания в плане погулять на стороне, стали для нее удовольствием и успокоением. И вдруг, появилась эта Светлана!
Улыбочки, прогулки, это все было бы ничего. И все было под контролем, при котором, как полагала Симон, ни на что серьезное у них не было ни времени, ни планов. Но потом, когда ей стали намекать приятельницы, что все это не безопасно для нее и рождает всяческие разговоры среди знакомых, она немного прозрела. Но было поздно. Жерар дошел до того, что свободно стал появляться в обществе с ней! С этой «кудрявой болонкой». Таскал ее ко всем родственникам, как будто устраивал смотрины, а Симон в это время сидела дома! Нет, она не хотела следовать за Жераром по его маршруту, его родственники не вызывали у нее никаких чувств, и к тому же ей гораздо приятнее было полениться на диване, и посмотреть очередной сериал, но ей совсем не хотелось, чтобы ее право отнимала у нее другая! Семья, это было ее место! Особенно если это касалось Жерара.
Но и это все можно было бы стерпеть, если бы не тот день. Они сидели за столом, который устроила Симон. Постепенно разговор перешел на русскую.
– И почему это она к ним так зачастила? – зашептались между собой жены его братьев. Я спрашивала Симон, она говорит, что скоро она снова приедет. Содержать лишнего человека это же накладно?! Может быть, она хочет заполучить Жерара? Я бы быстро пресекла все это.
– Скажи его деньги! – съехидничала Сабин. А ему, дураку, наверное, нравится, он же с ней повсюду, без Симон! – скосила на Жерара глаза Сабин. Сколько раз встречала их на улицах, ночью, когда проезжала на авто, гуляют, – многозначительно посмотрела она на Рашель. При свете фонарей… Бедная Симон, как она все это терпит?
– Жерар, почему ты не скажешь русской, чтобы она платила за еду, – сделав наивные глаза, спросила Рашель, которая и сама была не прочь погулять с Жераром ночью.
– Потому что я сплю с ней, – взорвался Жерар, который прекрасно понял, о чем шептались женщины, и даже бравируя своим ответом. Ему казалось, что так он отводит подозрения от них двоих.
Женщины незаметно ухмыльнулись между собой. Все другие опешили, улавливая лишь частичный смысл разговора, и стали превращать его в шутку. Симон достала сигарету и закурила. Это был ее позор.
