— Почему ты так думаешь? — спросил внутренний голос.
— Да потому, что в нашем, время не могло отставать на такой срок. Это же год. Разница могла быть лишь в долях секунд, лишь в разнице между движением луча от тебя к отражению. Логично, — сказал Виктор сам себе, и потер лоб. Мир отраженный несколько раз под разными углами, потерявший или наоборот приобретший дополнительные возможности, и поэтому измененный. Мир, в котором проходит один из вариантов бесконечных возможностей твоей жизни и жизни планеты в целом. Посмотри, сколько здесь странного! — вдруг понял он. Разве в том мире ходили покойники, когда захотят в гости. Здесь никого это не удивляет. Или здесь природа человека другая или свойства зеркал другие.
— Ну, в том, в нашем, тоже зеркала закрывали, когда в доме был покойник.
— Получается, не зря закрывали! Здесь оставили открытыми, и вот Колян явился! Надо же! — вскричали они вместе.
— А ты посмотри на самого себя, — сказал, взахлеб, внутренний голос. Мало того, что родинка менялась местами, судя по фотографиям уже не один раз, ты посмотри на себя в целом. На свою жизнь, на свои способности, на свои достижения. Даже не на внешность! Ты бы подумал, а почему это вдруг в твоей жизни так все круто изменилось? Ты вспомни свою жизнь. Был простой парень, жена и та не ценила, работал посредственно, на работе никаких высот не достиг и ни каких особых пядей во лбу у тебя не было!
И вдруг — почтение! Директор фирмы собственноручно устраивает твою судьбу, с тобой как родной возится, и никто поперек не встает. Да ты представь, если бы это было на самом деле, получил бы ты назначение в такую выгодную командировку? Да уж точно, нашлось бы много желающих с бойцовыми качествами. Вот так, вряд ли!
А женщины! Да когда — й— то по тебе так бабы то сохли?! Когда — й — то ты таким орлом себя чувствовал!? Ведь в той жизни тебе ничегошеньки не доставалось, вспомни, как завидовал другим друзьям, когда они по свиданиям бегали, дома душа в душу жили, да еще и любовниц имели! А у тебя и жена рыба- пила, и на вид ничего особенного, и с другими женщинами ни— че — го! Ни любви, ни уважения.
— Ну, все относительно… — хотел возразить Виктор.
— А тут, дерутся, можно сказать! И Валя, и Клара и… — продолжал внутренний голос.
— И горничная в отеле все заглядывалась, и Танечка… — добавил Виктор.
— Вот, вот, Танечка! — вздохнуло внутреннее Я. А потенция! Что-то я не помню, чтобы она у тебя такая была!
А стихи! Да ты уже почитай всю тетрадку доконал. И книгу издал, и вторая на подходе. А это и слава и деньги! Ну не перебор ли это?! В той жизни или одно или другое. Вспомни! Не везет мне в деньгах, повезет в любви! Вот так! Все по очереди! Попробовал бы ты там ее в редакцию впихнуть! Да ее там и читать бы не стали. Стихи там нынче не в моде были. Им прозу подавай! Женский роман, да так символов на тысяч пятьсот. Куда уж стишатам деваться! Даже таким чудесным как твои! — смягчил внутренний голос свое выступление. Кто бы твою рукопись читать бы стал. Эти секретарши и смотреть бы на нее не стали, бросили бы в корзину и все!
— Ладно, хватит причитать! — сказал сам, про себя, Виктор. Вот она моя дорогая! — он взял подготовленные к печати стихи и представил свою книгу в красивом переплете, мысленно, любовно погладив ее по обложке. 2004 год, Москва, и портрет, и рисунки! Да еще гонорар! Пока не большой, но за вторую! Да разве это главное? Главное, что печатают и читают! Плачут даже, под мои стихи! — умилился он, вспоминая пансионат…
Я что, продолжаю спать летаргическим сном? — подумал он, листая страницы своей потолстевшей тетрадки, и натыкаясь в ней на стихи о черной красавице, о друге Коляне, о руках Татьяны Сергеевны. Уж слишком все странно, долго и подробно. Такое не выдумаешь, и за один сон длинной в ночь не увидишь.
Его мысли прервал стук двери. Это пришла Валя.
Книга третья
Осколок зеркала
Глава первая
Утром, после ухода Вали, и ее наставлений, касающихся предстоящего маленького праздника, для которого он должен был кое-что купить, и кое-что сделать, Виктор сел в кресло с чашкой чая, и снова принялся вспоминать и анализировать события с начала, с самого начала…
— А где оно было, это начало? — он не знал.
И свои воспоминания он начал с тех дней своей жизни, когда стал предоставлен сам себе, получив квартиру.
В голове его проносились события прожитых дней, иногда, некоторые из них, спешили напомнить о себе раньше, чем наступало их время по календарю, Виктор отгонял их, и уже с усилием, устанавливал положенную хронологию и очередность каждого из них. Он переставлял события, так, чтобы следующее вытекало из предыдущего, тогда в голове складывалась хоть какая-то логика, но, не смотря на это, некоторые свои дни и поступки, он не мог проследить от и до.
Виктор тупо смотрел в зеркало и думал, думал, думал. И тут он вдруг заметил, что из зеркала снова вырвалось голубое свечение, правда, на сей раз, оно было кратковременное, но более яркое, почти белое, и назвать его было бы точнее вспышкой.
Такое явление, возникновения яркой вспышки где-то в глубине мозга он ощущал и раньше. Это бывало не всегда, и от чего это зависело, он не знал. Может быть, от состояния нервной системы в эти минуты, и случалось оно обычно тогда, когда он, засыпая, вдруг слышал резкий звук, тогда в голове, почему-то вместе с ним возникала такая вспышка. Неприятная, до тошноты! Но спать очень хотелось, и он снова засыпал, и готов был уже войти в полное отключение от внешнего мира, и тут, маленький, но резкий шум, на который он не обратил бы внимания, будь он бодрствующим, вдруг снова на секунду выводил его нервы из себя этой отвратительной вспышкой. Он не видел ее конкретно глазами, она возникала где— то в глубине мозга. Он видел ее, хотя глаза его оставались, закрыты, и в них была темнота ночи. Он сравнивал это с пронесшейся в голове маленькой молнией, которая обжигала его мозг холодным, но неприятным пламенем. Сейчас он не спал, но это ощущение он испытал снова, только усиленное, как двойную порцию разряда холодной молнии.
Виктор тряхнул головой, он интуитивно понял, что пора переключиться на другую тему. Он вспомнил о событии, которое его ждало сегодня, и губы его расплылись в улыбке.
— Куплю фруктов и игрушку, обязательно большого мишку, принесу денег, а остальное, придумаем потом… — подумал он, еще раз ловя садистскую пытку вспышкой, от неизвестного мучителя.
Виктор с полными сумками в руках, остановил такси и сев в него, c нарастающим в душе волнением, откинулся на спинку сидения, стараясь успокоить нервишки перед такой важной встречей. Он ожидал от нее все, и холодность детей, и осуждение жены, и видел самого себя, в дурацком свете, отца эгоиста. Он старался придумать свои оправдания и свою тактику при встрече, чтобы выглядеть хоть немного получше в их глазах. Но, даже наверняка зная двойственность и не уютность своего положения, он летел туда, потому — что, то, что его ждало, теперь было для него очень необходимым.
Такая же необходимость в семье, и даже, физическая зависимость от нее была у него тогда, когда дети были еще маленькими. Тогда он радовался, переживал, и любил эти мордочки так, что вечером скорее бежал с работы домой, чтобы подержать на ручках сына, или поцеловать щечки дочки. Тогда он и дня не мог прожить без этих маленьких смешных рожиц. А теперь? Даже не вспомнил, хотя уже неделю в Москве. Да, они уже взрослые, но они все те же, его дети, которых он так любил…
