Миша, будет важным, Юсиф предложил сам. Сейчас, оглядывая море и пустынное взгорье вокруг, Миша подумал: для такого разговора место действительно самое подходящее. Он говорил с Юси-фом начистоту. И не хотел бы, чтобы хотя бы звук из этого разговора был услышан кем-то еще.
— Жаль, — сказал наконец Юсиф. Подойдя к Мише, взял его за локоть. Улыбнулся. — Жаль. Хотя я понимаю… Галю.
— Дело не только в Гале.
— Правильно. Не только. Но и в Гале. Я правильно понял: ты хочешь вообще завязать?
— Да, хочу. Если получится.
— Знаешь… — Прищурившись, Юсиф внимательно посмотрел ему в глаза. — Знаешь… может, и получится. Ведь Вагиф… которого ты… там… гранатой — твой первый замоченный? Правильно?
— Правильно. Только, Юсиф, не нужно облегчать мне жизнь. Я сам разберусь со своими замоченными.
— Миш, кончай. — Юсиф обнял его за плечи. — Это я так, к слову. Забудем. Хорошо?
— Хорошо.
— Значит, вы решили в Амстердам?
— В Амстердам.
— Ладно. В Амстердам так в Амстердам. Когда хотите лететь?
— Сегодня.
— Ладно. Ну что, тогда… — Юсиф протянул руку. — Все? Будем надеяться, что еще свидимся? Да?
— Будем. — Трясанув руку Юсифа, Миша накрыл ее своей второй ладонью. — Спасибо, Юсиф. Но есть еще одно дело. Небольшое.
— Еще одно дело?
— Да. — Достал из кармана мешочек. — Открой-ка ладонь.
— Ладонь? Зачем? Что у тебя там, в мешке? — Юсиф изучал мешочек, как птица, склонив голову Набок.
— Не важно. Юсиф, очень тебя прошу, как друга… Пожалуйста. Дай ладонь. Сейчас все сам увидишь.
— Ладно. — Юсиф протянул ладонь. — Раз надо, на.
Миша высыпал на ладонь Юсифа алмазы. Положил сверху пустой мешочек. Переведя взгляд с алмазов на Мишу, Юсиф спросил:
— Что за прикол? Что-то не пойму. Что это?
— Эти цацки твои. Бери.
— Цацки? — Юсиф тронул один из камней; алмаз, сверкнув на мгновение нестерпимым блеском, тут же погас. — Это алмазы шаха.
— Точно. Они.
— И… сколько ты хочешь за них?
— Нисколько. Они твои просто так. — Предупредив протестующий жест Юсифа, поднял руку: — Юсиф! Я ведь не сказал «дарю». Я их тебе просто отдаю. Отдаю, и все. Я хочу избавиться от них. Понимаешь? Наверное, лучше, если они будут у тебя. Чем бы я их выбросил в море.
Юсиф все еще держал ладонь с алмазами перед собой. Усмехнулся:
— Ну, прикол… Пожалуй, ты в самом деле решился.
— Спрячь их, пожалуйста. Все-таки ценная вещь.
— Ценная? — Юсиф аккуратно собрал камни в мешочек. — Ценная… Ну, прикол. Конечно, я их не выкину в море. — Спрятал мешочек в карман. —Ладно. Спасибо. Следующий ход за мной.
— Не нужно никакого следующего хода. Попрошу только… — Миша замолчал. Подумал: не будет ли эта его просьба выглядеть фальшивой. Нет, не будет.
Юсиф выжидательно смотрел на него. Повторил:
— Попросишь только?
— Юсиф, у меня к тебе будет просьба: позаботься о Луке.
— О Луке?
— Да. Чтобы его похоронили по-насто-ящему. Здесь. А то… представляю, как они его… там.
— Шайтан… — Юсиф застыл. — Миша, конечно.Я сделаю все.
— Спасибо.
Они замолчали. Было слышно, как внизу вяло бьют о камни волны.
— Где его хоронить? — спросил Юсиф. — Он… был православный?
— Не знаю. Наверное, его все-таки нужно, похоронить на православном кладбище. Я так думаю.
— Ладно. Не волнуйся, Миша, я обо всем позабочусь.
Они снова помолчали. Наконец Юсиф спросил:
— Вас… проводить на самолет?
— Зачем? Только привлекать внимание. Улетим одни.
— Пожалуй, ты прав. — Юсиф взялся за дверцу машины. — Тогда счастливо?
— Счастливо. — Подождав, пока Юсиф сядет в «крайслер», Миша сел в «вольво». Вниз, со скал, они спустились вместе, друг за другом. Некоторое время они держались вместе и потом, выехав на магистральное шоссе. Но постепенно поток машин разъединил их.
56
На табло наверху зажглись буквы. Все, подумал Миша, они идут на посадку. Посмотрел в иллюминатор: серое море. Кромка берега, причалы порта. Значит, это и ест! Амстердам. Сверху похоже на любой порт мира. При усилии можно даже представить это Одесса. Зимой. Посмотрел на сидящук рядом Галю. Она улыбнулась:
— Прилетели. Быстро, да?
— Быстро. Два часа — разве это время?
— Не время. Ну а если бы было больше, чем два часа?
— Больше? — В ее взгляде ему почудилось что-то вроде усмешки. — Ну и что Летели бы больше. С тобой — всегда пожалуйста.
— Спасибо. Хорошо, что мы не сдал багаж.
Пригнувшись, легко повернул ее голову к себе. Встретив его взгляд, она уже не скрывала улыбки. Кивнула:
— Ты что?
— Ничего. Просто мне показалось: ты что-то темнишь.
— Ничего я не темню. Сейчас сядем, и все станет ясно. Отпусти.
Вспомнив, как перед посадкой она сказала, что у нее в Амстердаме есть родственник, который поможет им на первых порах, спросил:
— Ясно — насчет твоего родственника?
— Ну и… насчет моего родственника. Миш, отпусти. На нас смотрят.
— Смотрят? — Бережно поцеловал ее. — Ты не против?
— Миша… Я не против. Но лучше Не здесь.
— Ладно, — отпустил. Откинувшись на кресле, подумал: вообще-то при чем тут Галин родственник? Его счет в Зираат-банке разморожен. И, он надеется, не будет теперь заморожен никогда. Кредитная карточка в кармане. На первое время им хватит. О том же, что будет после этого «первого времени», он пока не хочет думать. Но уверен: работу себе он найдет.
57
