шутка. Опять всплывает противоречие. Он уже думал о том, что вывозить золото за границу в виде монет — самое выгодное. К тому же форпик, питьевые танки — место для тайника довольно удобное. И тайник неплохой, раз они до сих пор не могут его выявить. Но ведь золотые десятки «блондин» сбывает здесь? В Дальноморске? Нелогично.
В диспетчерской он сразу увидел начальника смены. Старший из братьев Гутиных был таким же высоким, как младший брат, с такой же непослушной шевелюрой, но намного плотней, кряжистей. Усадив Таурова в кресле в своем кабинете, начальник смены сел сам. Просмотрел удостоверение, вернул, сказал хмуро:
— Что-нибудь насчет Юрия?
— Угадали. Простите, Игорь Владимирович, вы спросили это, потому что у вас есть основания опасаться за бра га?
— За кого же мне еще опасаться… Видите ли, пока мы жили вместе, Юра ко мне привык. А когда стали жить отдельно… Как бы вам объяснить. У стариков ведь рука не та. Ну и стал я замечать за Юркой. Портиться начал парень. Курить приучился, пить. А ведь он занимается спортом. Всерьез занимается. Рассказывайте, что с ним?
Выслушав историю с попыткой сбыть золотую монету, задумался. Наконец вздохнул:
— Плохое дело. Я Юрку знаю, поэтому говорю точно плохо. Только вот что… сами вы с ним не говорите. Он парень самолюбивый. Ну и… если он посчитал того, кто его подбил это сделать, своим другом — ничего не скажет. Я сам его к этому приучил. Друзей выдавать нельзя. Давайте так — я с ним поговорю сам. Без вас. Думаю, мне он скажет.
Поблагодарив Гутина и оставив свой телефон, Тауров поехал в УВД. Здесь его ждала справка паспортного отдела: паспорт на имя Севрюкина Павла Васильевича, уроженца Дальноморска, утерян около двух лет назад. Владельцу выдан новый паспорт. Что ж, этого следовало ожидать. Значит, на самом деле «блондина» зову г не «Паша», а по-другому. Позвонили, он снял трубку:
— Тауров слушает.
— Звонят из ГАИ. Вы запрашивали данные на машину «Жигули» темно-вишневого цвета?
— Запрашивал.
— Моя фамилия Фролов. Видел я эту машину. В тот вечер в четверг я как раз стоял в начале дороги недалеко от станции Океанской. Машина проехала в сторону бухты Лазурной, сидели в ней двое. Один за рулем — парень лет двадцати пяти — тридцати, светловолосый, второй, рядом, похож на того, который на фото. Примерно часа через три машина прошла назад. Того, который на фото уже не было. Водитель был тот же.
— Номер машины, фамилию владельца выяснили?
— Конечно. Машина 43–12, владелец Гаева Вера Сергеевна.
В бухте Лазурной
Сидя в мчащемся по восточной окраине Дальноморска оперативном «уазике», Тауров вглядывался в петляющую по сопкам дорогу. Сразу после сообщения из ГАИ он вызвал проводника с собакой и, захватив на «Петропавловске» несколько личных вещей Разина, вместе с опергруппой выехал к бухте Лазурной. Эта бухта лежит у восточного берега полуострова. Окружена она со всех сторон широким и длинным песчаным пляжем и считается у горожан лучшим местом отдыха. До середины октября пляжи Лазурной обычно забиты купающимися и загорающими. Но сейчас, в будние дни начала зимы, пляжи пустуют. Даже в ясную погоду в выходные дни ноября сюда наведываются лишь самые отчаянные туристы и любители рыбной ловли.
Наконец петляющая дорога кончилась. От железнодорожной станции Океанской «уазик», свернув к Лазурной бухте, помчался по пустынной сейчас прямой одиннадцатикилометровой трассе, выводящей прямо к берегу залива. Миновал окраину дачного поселка и около пляжа, въехав на песок передними колесами, резко затормозил. Выйдя из кабины, Тауров огляделся. Солнце вот-вот сядет за сопки. Часа полтора-два после этого будет еще светло. Но пока работы собаке — если считать, что придется обходить весь поселок, — часа на три. Значит, придется искать в темноте, если они ничего не найдут на первых порах.
Разбив милиционеров на две группы, дал задание: начав одновременно с разных концов поселка, обойти все дома. Всех встреченных опрашивать, не замечали ли они темновишневые «Жигули».
Пока две группы милиционеров обходили поселок, он зашел в несколько домиков. Оставшихся на зиму дачников было немного. Поговорил с каждым, но никто из них не видел ни темно-вишневых «Жигулей», приезжавших в четверг вечером, ни женщину или мужчину, похожих на Веру Гаеву или Разина.
Наконец в уже сильно сгустившихся сумерках Тауров услышал чуть в стороне собачий лай. Лай был особый, с нотками злобы — так всегда лает собака, взявшая след. Пошел на лай и увидел всю опергруппу. Собака, задыхаясь от усилий, пыталась разрыть передними лапами освещенную несколькими фонариками полоску сравнительно недавно вскопанной земли.
Два милиционера принесли лопаты. Копали быстро, изредка сменялись. Наконец примерно на полуметровой глубине в свете фонарей из-под взрыхленной земли показалась часть одежды. Отложив лопату и спрыгнув в яму, копавшие осторожно отгребли остаток земли руками. Вытащили из ямы труп мужчины. Модная синяя пуховая куртка, синие брюки, заправленные в щегольские черные полусапожки. Вещи были сильно испачканы землей и уже покрыты плесенью. Тронутое тлением лицо опознать было трудно, тем не менее Тауров не сомневался, что это Разин. После осмотра тела, проведенного наспех при свете фонарей, обнаружил в области сердца у поясницы следы выстрелов в упор из огнестрельного оружия. На одежде убитого около пулевых отверстий можно было разглядеть характерные темные пятна — следы ожогов.
Форпик, спектр и остальное
На следующий день результаты осмотра были уточнены. Из тела Разина извлекли две пули, выпущенные из пистолета «вальтер» калибра 7,65. Выстрелы были произведены с близкого расстояния в момент, когда покойный находился в состоянии алкогольного опьянения.
Поиски в городе и крае машины «Жигули» вишневого цвета 43–12 пока результатов не дали. Родители Веры Гаевой категорически отрицали, что у их дочери могла быть машина. По их словам, дочь никогда им об этом не говорила. Сами они тоже ни разу ее в подобной машине не видели. Вывод мог быть только один: на имя Веры Гаевой машина была лишь записана, пользовался же вишневыми «Жигулями» скорее всего тот, на чьи деньги они были куплены. Этим человеком теперь с полным основанием можно считать «блондина». Неизвестного, использовавшего чужой паспорт на имя Севрюкина Павла Васильевича, и называвшего себя «Пашей» и «Павликом». То, что именно «Паша» сбывал золотые десятки. подтвердил рассказ позвонившего в первой половине дня и подъехавшего в УВД старшего из братьев Гутиных. Игорь Гутин. как и обещал, поговорил с братом. Сначала Юрий Гутин ничего не хотел рассказывать даже брату, но в конце концов все же рассказал, что на продажу десятки его подбил некто «Алексей». Этим именем назвался человек лет тридцати, высокого роста, худой, светлоглазый, с выступающей нижней челюстью, блондин с редкими волосами. Это описание полностью повторяло портрет «Павлика». С «Алексеем» Юрий Гутин встретился около месяца назад в кафе «Лотос». «Блондин» оказался случайным соседом по столику. Разговорились, «Алексей» угостил вином, подарил пачку дорогих сигарет. Встретились еще два раза в том же кафе. В третью встречу «Алексей» предложил заработать — продать в горторге золотую монету. За поиск «клиентши» и всю операцию «блондин» обещал дать младшему Гутину сто рублей, как он выразился — «для начала». Когда в пятницу вечером «Алексей» и Юрий встретились в «Лотосе», «Алексей» попросил Гутина сначала пойти в горторг без монеты и посмотреть, нет ли там милиции. В
