нарастающего вихря. — Неужто он и впрямь хочет оборвать наш роман?»
И, словно почувствовав, что молодая женщина отвлеклась на что-то постороннее, Клайв приподнялся над ней: глаза его казались двумя бездонными омутами страсти, губы были горячими, влажными и нетерпеливыми.
— Это — редкостный дар, — глухо выдохнул он. — И дар этот принадлежит нам обоим: тебе и мне.
— Иногда мне кажется, будто ты меня ненавидишь, — прошептала она.
— Никогда, — запротестовал Клайв и припал к ее губам так яростно, что в голове у нее не осталось места для иных мыслей.
На следующее утро Анхелу разбудил легкий поцелуй в щеку. Открыв глаза, она сонно улыбнулась любимому.
Чисто выбритый, благоухающий лосьоном Клайв просто-таки искрился энергией и жизненной силой. Он уже облачился в деловой темно-серый костюм с бледно-голубой рубашкой, что выгодно оттеняли его светлые волосы и легкий золотистый загар.
— Вставай, соня, одевайся; позавтракаем вместе, — пригласил он. — У меня для тебя сюрприз.
— Сюрприз? — повторила она, блаженно потягиваясь.
— М-м-м, — протянул он, и ничего обольстительнее Анхела в жизни своей не слышала.
Глаза ее зовуще сощурились, изящная ручка выскользнула из-под одеяла.
— Покажи прямо сейчас, — потребовала она тоном, не оставляющим места для двояких толкований.
Клайв поднес тонкую кисть к губам — и вновь уронил ее на одеяло.
— Ни за что! — Он озорно усмехнулся. — И для такого сюрприза требуется одеться как можно официальнее.
И, с этим интригующими словами, Клайв повернулся на каблуках и вышел. Улыбаясь, Анхела проводила его взглядом: надо же, как одна-единственная ночь любви способна изменить, словно по волшебству, их непростые отношения! Клайв Риджмонт — книга за семью печатями: то он ведет себя так, словно ему не терпится избавиться от надоевшей пассии, а то изнывает от блаженства в ее объятиях! А теперь вот сюрприз для нее приготовил… и когда только успел? Анхела глянула на часы: семь утра. Невероятно!
Да уж, надо отдать Клайву должное: с ним не соскучишься! Все еще улыбаясь про себя, молодая женщина спрыгнула с постели, приняла душ и оделась, — учитывая пожелания любимого, вполне респектабельно. Для такого случая Анхела выбрала белый английский костюм, дополнив его аметистовой брошью и браслетом: эти камни идеально подходили к ее глазам.
По пути в столовую Анхела заглянула в кухню и с удивлением отметила, что экономки по-прежнему нет. Слегка нахмурившись, она переступила порог светлой, просторной комнаты и обнаружила, что на столе ее поджидает любимый завтрак, — ваза со свежими фруктами и чашка с дымящимся кофе, — и любимый мужчина, вальяжно расположившийся в кресле с утренней газетой в руках.
Заслышав шаги, Клайв оторвался от газеты — и одобрительно сощурился:
— Perfectamente! — прошептал он. — Превосходно! — И с готовностью чмокнул вошедшую в услужливо подставленную щечку.
— Gracias, — поблагодарила Анхела, театрально вздыхая. — Ничего пристойнее я не нашла.
Лучи рассветного солнца запутались в ее иссиня-черных волосах, зажигая их золотыми нитями, играли бликами на серебристо-серой, классического покроя блузке. На ногах у Анхелы красовались классические черные туфли-лодочки, а нежную шею охватывала нить неограненных аметистов: это простенькое ожерелье досталось молодой женщине от матери, и запирать его в сейф не имело смысла. Неброский макияж смотрелся более чем естественно, а улыбка яснее слов свидетельствовала: в ее жизни все обстоит благополучнее некуда.
— Однако где же Лусия? — полюбопытствовала молодая женщина, присаживаясь к столу.
— Ей нездоровится, — объяснил Клайв. — Я нашел ее сообщение на автоответчике, заодно с полсотней прочих.
Рука Анхелы, уже протянувшаяся к чашке с кофе, беспомощно застыла в воздухе. Ренан, вспомнила она. Ренан сказал, что оставлял для нее сообщения на протяжении всей прошлой недели. Повисла неловкая пауза. Молодая женщина встревоженно ждала, как отреагирует Клайв.
Но тот промолчал. А когда Анхела отважилась наконец поднять взгляд, он уже с головой ушел в газету. И молодая женщина поняла: Клайв вовсе не собирается упоминать о звонках Ренана. Ну что ж, а сама она скорее умрет, чем заведет о них речь и поставит под удар ту восхитительную гармонию, что им чудом удалось восстановить.
— А что с Лусией такое? — заботливо осведомилась Анхела.
Газета в его руках чуть дрогнула, — Клайв явно догадался о том, что собеседница знает про звонки Ренана и тоже намерена притворяться, будто ничего особенного не случилось.
— Грипп, — пожал плечами он. — Старушка боится заразить нас с тобой, так что до конца недели ее не будет.
— Бедняжка Лусия, — посочувствовала молодая женщина. — Надо послать ей открытку с пожеланием поскорее поправиться. — Анхела добавила в чашку сахара и пододвинула к себе вазочку с фруктами. — Стало быть, это ты приготовил завтрак?
— М-м-м… — На сей раз никаких обольстительных интонаций этот звук в себе не заключал. В чем дело? Неужели Клайв опять разозлился? Уж не из-за того ли, что она предпочла умолчать о звонках Ренана?
— Muchas gracias, mi corazon, — поблагодарила молодая женщина. — Благодарствую, сердце мое! Право же, сюрприз тебе удался: впервые за время нашего знакомства ты снизошел до того, чтобы мне прислуживать!
От бархатистого грудного смеха сердце ее беспомощно дрогнуло и неистово заколотилось в груди. Клайв свернул газету: благодарение Господу, в лице его не отражалось ни тени раздражения!
Он вовсе не злится из-за Ренана! Он вовсе не собирается разрушать эту хрупкую новообретенную гармонию из-за нескольких дурацких сообщений на автоответчике!
— Кушай фрукты и допивай кофе, — ласково усмехнулся он. — У нас в запасе минут десять, не больше.
— Но… как так? — нахмурилась Анхела. — Мы куда-то уезжаем?
— Я лечу в Мадрид, — сообщил Клайв, вставая. — А ты, прелесть моя, едешь со мной.
И, чмокнув молодую женщину в макушку, Клайв, очень собою довольный, зашагал к выходу.
Но на сей раз теплая улыбка не была ему ответом. При известии о том, что Клайв впервые готов взять ее с собою в деловую поездку, молодая женщина не испытала ни искры радости. И шут с ней, с гармонией! Недавнее безоблачное счастье развеялось как дым.
— А когда ты принял решение? — тихо окликнула его Анхела. — До того, как прослушал автоответчик, или после?
Клайв застыл на полдороге и обернулся: лицо его вновь превратилось в каменную маску.
— До, — отвечал он, заработав в ответ скептический взгляд. — А узнав, что ты временно утрачиваешь верную дуэнью в лице Лусии, я окончательно утвердился в своем намерении, — невозмутимо добавил Клайв. — Незачем вводить слабых духом в искушение, верно?
Ну что ж, все понятно! Клайв ей не доверяет и ни за что не оставит ее одну, пока Ренан — здесь, в Барселоне!
— Стало быть, приготовленный мне сюрприз никогда не замышлялся как приятный! — цинично улыбнувшись, заключила она. — Как это на тебя похоже: одной рукой — дарить, а другой — тут же отбирать!
— Совсем напротив! — возразил он. — Поездка в Мадрид вполне может оказаться приятной для нас обоих. Все зависит от того, с какой стороны посмотреть!
— А если я предпочту остаться? — небрежно предположила Анхела.
Клайв развернулся, точно ужаленный, и зашагал к ней. Оказавшись с собеседницей лицом к лицу, он одной рукой оперся о спинку ее стула, другой — о стол, грозно нависая над своей жертвой. Анхела судорожно сжала вилочку для фруктов: еще не хватало, чтобы тот заметил, как дрожат его пальцы!
— Ты предпочтешь остаться?
Взгляды их встретились: в изумрудно-зеленых глазах читался вызов. Что делать? Ответить «да» — и
