хранил его в своем кабинете на Дэсиме и выдавал ему для игрищ со шлюхой и когда он покидал остров. Когда Спаен отвернулся, я схватил пистолет и выстрелил в него.
Теперь Сано были ясны все обстоятельства, связанные с делом об убийстве, — отношения Спаена с другими варварами, история настоятеля Лю Юня, подводные течения в голландско-японских торговых отношениях; даже контрабанда имела второстепенное значение в деле об убийстве. Директор Спаен погиб из-за глубинной потребности одного человека в дружбе; этот мотив объединяет в себе культурный, политический и финансовый аспекты. Сано стало жаль Исино, переживания которого были для него мучительно близки. Родословная и характер Сано фактически сделали его таким же чужим в бакуфу, как и Исино. Если бы Сано больше волновало то, как на него смотрят другие, однажды он мог бы оказаться в таком же положении: готовым убить из мести, когда чаша терпения переполнится.
Но раненое самолюбие не оправдывает убийства; жалость не должна мешать правосудию. Сано приблизился к Исино.
— Что было дальше?
— Спаен упал. Начальник Нирин закричал. Я бросил пистолет и склонился над Спаеном. — Когда взгляд Исино обратился внутрь, Сано почти отчетливо увидел, как эта сцена отразилась в его глазах. — Было так много крови... Он не шевелился и не отзывался, когда я называл его по имени. Я заплакал. Я не собирался убивать его, просто хотел причинить ему боль — такую же, как и он мне! Потом пришел настоятель Лю Юнь. Он сказал: «Бросьте Спаена в воду и сообщите, что он сбежал с Дэсимы». Но начальник стражи Нирин возразил: «Если тело выбросит на берег, все увидят, что он застрелен. Убийство варвара повлечет за собой расследование чиновников из Эдо. Служащие Дэсимы станут очевидными подозреваемыми, и губернатор Нагаи сдаст всех, чтобы оградить себя». Настоятель Лю Юнь стал вырезать пулю ножом. Потом он начал сыпать проклятиями и полосовать тело. Он сказал, что согласился содействовать контрабандистам, надеясь получить возможность убить Спаена, и гневался, что его опередили. Начальник стражи Нирин оттолкнул Лю Юня и погрузил тело в лодку. Я взял распятие, которое собирался продать христианам, и надел на шею Спаену.
— Чтобы, если тело найдут, все подумали, что его убил христианин? — тихо спросил Сано.
— Нет. Чтобы дух моего друга благословил его Бог... — В горле Исино застряли рыдания, пистолет теперь смотрел в пол.
«Скоро», — подумал Сано.
— А Пеон? Зачем ты убил ее?
— Однажды ночью, когда я был в доме удовольствий «Половинка луны», она стащила мою книгу с расчетами. Позже Пеон пыталась меня шантажировать. Спаен рассказал ей, что в книге содержатся записи о незаконно ввезенных товарах и обо всех, кто задействован в контрабандных операциях. Пеон знала, что я замешан в контрабанде с христианами, и когда вы упомянули при ней про распятие на теле Спаена, она догадалась, что его убил я. В ночь исчезновения Спаена она видела, как я пришел к нему в комнату и увел его. Если бы я не заплатил, Пеон отправила бы книгу в Эдо и меня казнили бы. Она направила вас по ложному пути, соврав про то, что Урабэ был на Дэсиме. Пеон не хотела, чтобы вы нашли меня прежде, чем я заплачу. Но у меня не было денег. Поэтому я убил ее. У меня не было выбора!.. — В голосе Исино зазвучала усталая отрешенность. Он упал на колени, стукнув пистолетом об пол. — Я не хотел никому причинять вреда. Просто... так случилось.
— Вроде того как ты поджег мой дом? — спросил Сано, вставив последнее преступление в общую цепочку событий.
Исино печально кивнул:
— Я хотел убедиться в том, что вы никогда не доложите о моих преступлениях властям Эдо. У меня не было выбора.
Сано сделал вперед один осторожный шаг, потом другой, пока не оказался от Исино на расстоянии вытянутой руки. Он заметил, что Хирата и Такэда сократили число противников до Нирина и одного стражника. Их мечи звенели с нарастающей яростью, когда они кружили и бросались вперед в каких-то двадцати шагах от Сано. Если повезет, победа может оказаться на стороне Сано. Одно движение, и пистолет у него в руках...
— Стойте! Не ходите туда!
Крик у двери отвлек внимание Сано. Голова Исино дернулась. Они оба увидели, как в комнату входит старший чиновник Охира. За ним показались судьи Сэгава и Дазай, они пыхтели и находились в крайнем возбуждении.
— Он убежал от нас, — проскулил Сэгава.
Сано, опасавшийся, что Охира пришел помочь контрабандистам, был сбит с толку, однако почувствовал облегчение, когда старший чиновник опустился на колени у входа. Между тем его появление отрезвило Исино. Он вскочил на ноги и ткнул пистолетом в лицо Сано.
— Убирайтесь!
Сано отпрянул назад; сердце его колотилось у самого горла.
— Исино, — начал он.
Глаза Исино выразили нежелание повиноваться.
— Вы думаете, что можете провести меня? Но я слишком хитер. Вы не схватите меня, потому что я собираюсь убить вас! — Его дрожащий палец лег на спусковой крючок.
В тот момент, когда Сано смотрел в лицо смерти, его охватило жуткое предчувствие, словно дурной запах забрался в ноздри, отвлекая его внимание от Исино. Он взглянул в сторону двери и увидел, как старший чиновник Охира вынул свой короткий меч. Перед ним бессмысленно топтались судьи Сэгава и Дазай. Бой продолжался с неослабевающей яростью.
— Охира! — крикнул Сано. — Нет!
С нечеловеческим воем старший чиновник Охира глубоко вонзил меч себе в живот. Самурайский дух в Сано восхищался решением Охиры, которое предотвратило позор публичной казни и восстановило честь чиновника. Но сознание Сано восставало против того, что он стал причиной еще одной смерти. Он все же надеялся найти способ спасти этого самурая. Однако сейчас Сано не мог отдаться чувству вины; раскаяние подождет. Исино наблюдал за предсмертной агонией Охиры. Сано бросился вперед. Одной рукой он схватил переводчика за запястье, другой вцепился в ствол пистолета.
— Пустите! Пустите! — закричал Исино.
Когда они боролись за обладание оружием, оно перемещалось в их руках из стороны в сторону, описывая в воздухе дуги. Костлявый Исино оказался сильнее, чем ожидал Сано, — он превратился в сгусток жилистой плоти и маниакальной решимости. Исино брыкался и старался достать Сано своими обутыми в деревянные сандалии ногами. Боль сковывала Сано. Визжа, как впавший в неистовство ребенок, переводчик боднул Сано головой в грудь. Сано попятился, силясь удержать пистолет. Исино плюнул ему в лицо. Горячая слюна ослепила Сано. Они кружились в странном танце. Сано огромным усилием направил пистолет в потолок. Если бы ему удалось выпустить пулю, никого не задев...
Но пальцы Исино закрывали доступ к спусковому крючку. Когда Сано попытался разжать его пальцы, Исино нырнул вниз и укусил Сано за запястье. Сано непроизвольно ослабил хватку на пистолете. Переводчик дернул пистолет так, что его ствол оказался прямо перед глазами Сано.
— Я убью тебя! — сквозь покрасневшие от крови Сано зубы прошипел Исино. — Я ненавижу тебя и всех остальных. Вы все сделали из меня преступника!
Напрягаясь изо всех сил и тяжело дыша, Сано пытался отвести пистолет в сторону и вырвать его у Исино. Он толкнул переводчика на колонну, но тот не сдавался. Холодный стальной ствол царапал Сано щеку. Пистолет был для него страшнее, чем любой клинок, в каких бы умелых руках он ни находился. Паника, охватившая его тело и душу, подавляла во время борьбы все навыки. Горячие, потные руки Исино старались нащупать курок. Сано в отчаянии оторвал переводчика от столба, обхватил ногой ногу Исино и пихнул его. Исино издал удивленный крик и завалился на спину. Они оба упали на пол, причем Сано оказался наверху. Падение вызвало вспышку боли в раненом плече. Пистолет теперь был зажат между ними, вес Сано сковывал их сцепившиеся руки и придавливал Исино к полу. Сано попытался трясти пистолет, чтобы кремень выпал из зажима. Переводчик вонзил свои костлявые колени в Сано, и тот завалился на бок, спасая свое мужское естество. Они несколько раз перевернулись, почти касаясь друг друга лицами. Только ствол пистолета разделял их подбородки. Сано уже забыл о том, что хотел видеть, как
