— Вы показывали письмо его превосходительству? — спросил Сано.
Янагисава шумно выдохнул.
— Пока нет. О письме еще никто не знает.
Факт, что канцлер утаил важную информацию от сёгуна, удивил Сано меньше, чем его решимость сначала поделиться новостью с ним.
— Но почему…
— Прочтите это. — Янагисава сунул письмо ему в руки.
В некотором замешательстве Сано развернул бумагу и увидел колонки иероглифов, написанных черной тушью в энергичной, изящной манере.
Женщина в отчаянии бьется в черной воде.
Ее длинные волосы и полы халатов раскинулись,
как лепестки цветка, упавшие в озеро.
Ее крики о помощи пронзают ночь.
Но увы, все напрасно.
Холодные волны поглощают ее красоту,
Вода заполняет ее легкие,
Водоросли оплетают ноги и руки,
Она уступает страху и страданиям.
Уходя в пучину смерти.
Бледная тень ее духа оставляет безжизненное тело,
Она плывет в очарованной дреме
В невообразимые глубины
По водным каналам
В пещеру в пучине Восточного моря.
Там она просыпается в мерцающем саду
Из морских ежей, актиний, раковин и кораллов.
Она плывет сияющей морской рыбкой
К дворцу из светящегося перламутра,
Откуда Царь-Дракон правит своим подводным царством.
Царь-Дракон в своем дворце свивается кольцами.
Его зеленая чешуя и золотые когти блестят,
Его глаза сияют, словно кровавые рубины,
И огнем пышет пасть.
Его змееподобное тело обвивает ее кольцами,
И она содрогается от ужаса.
Но Царь-Дракон шепчет: «Не бойтесь меня. —
Он бросает к ее ногам жемчуг, драгоценные камни,
золотые монеты.
— Вы будете моей царицей и станете жить в моем дворце
Вечно».
Ваше превосходительство сёгун!
Если вы хотите, чтобы к вам вернулась ваша досточтимая мать, объявите начальника полиции Хосину убийцей, казните его и выставьте труп у подножия моста Нихонбаси. Сделайте это — и я освобожу госпожу Кэйсо-ин и ее подруг. Иначе они будут убиты.
Ваше превосходительство сёгун!
Если вы хотите, чтобы к вам вернулась ваша досточтимая мать, объявите начальника полиции Хосину убийцей, казните его и выставьте труп у подножия моста Нихонбаси. Сделайте это — и я освобожу госпожу Кэйсо-ин и ее подруг. Иначе они будут убиты.
Сано почти не обратил внимания на стихи, которые показались ему полной бессмыслицей. Пораженный, он перечитал требование похитителей, покачал головой и взглянул на канцлера Янагисаву, который смотрел на него, явно с трудом сохраняя спокойствие.
— Похищение не нацелено ни против сёгуна, ни против вас, ни против меня, — сказал Сано. — Они действуют против Хосины-сан! — Этого никто не мог предположить. Все их версии, выстроенные при отсутствии улик, вели расследование в ошибочном направлении. — Мы не там искали подозреваемых!
— Это так. — Янагисава отвернулся от Сано и устремил взгляд в сад.
Утро медленно вступало в свои права, тени постепенно растворялись, окружающие предметы и цвета становились отчетливее. Сано ощутил некоторое облегчение, поскольку теперь понимал мотивы похитителей и представлял, как спасти Рэйко. И тут, мгновенно холодея от ужаса, он осознал, что условия выкупа ставят ее в гораздо большую опасность, чем ему показалось вначале.
— Что вы намерены делать? — спросил Сано, и мрачное предчувствие охватило его с новой силой.
Канцлер повел плечами, и этот жест показал, что он находится в крайне затруднительном положении. Как бы ему ни хотелось спасти госпожу Кэйсо-ин и выиграть битву за благосклонность сёгуна, возможно ли допустить казнь любовника? Сано понимал, что Янагисава, должно быть, очень печется о Хосине, иначе он давно бы отдал письмо сёгуну, а Хосина уже стоял бы одной ногой в могиле. Все еще не понимая, почему Янагисава решил таким образом сообщить ему о письме с требованиями выкупа, Сано увидел, что и сам оказался перед дилеммой. Он не мог допустить кровавой жертвы в обмен на женщин, но Хосина был его врагом, а на кону стояла жизнь Рэйко.
