разоблачению его самого.
В 1908 году произошла аннексия Боснии и Герцеговины. Ронге находился под влиянием своего нового начальника генерала Августа Урбани фон-Остромеч, сменившего Гисля на посту главы имперской секретной службы. Кроме того, Ронге хотелось перещеголять Редля. Ронге изобрел новый вид слежки — тайную почтовую цензуру. Подлинные мотивы этого нововведения были известны только трем лицам — Ронге, его начальнику и чиновнику, которого он поставил во главе венского «черного кабинета». Всему остальному штату сказали, что это делается для преследования таможенных жуликов, и обязали хранить сообщенное в тайне. Благодаря такой уловке работники бюро цензуры обращали особенное внимание на письма, получаемые из пограничных пунктов.
2 марта 1913 года в «черном кабинете» были вскрыты два конверта. Оба были адресованы: «Опера, Бал 13, до востребования, главный почтамт. Вена». Судя по почтовым штемпелям, они прибыли из Эйдкунена в Восточной Пруссии, пункта на русско-германской границе. В одном конверте лежали кредитки на сумму 6 000 австрийских крон, в другом — на 8 000. Ни в том, ни в другом не было сопроводительного письма, и это, естественно, показалось цензорам подозрительным. Вдобавок, Эйдкунен был маленькой пограничной станцией, хорошо известной шпионам всех наций. «КС» вернула оба письма в отдел писем «до востребования» и решила посмотреть, кто за ними явится.
Позади венского главного почтамта на Фляйшмаркте приютился небольшой полицейский участок. Ронге распорядился соединить этот участок специальной линией с почтовым отделом «до востребования». Дежурному чиновнику достаточно было нажать кнопку, чтобы в одной из комнат полицейского участка раздался звонок; он должен был сделать это, как только придут за обоими письмами, и возможно дольше задерживать при этом их выдачу. В полицейском участке постоянно пребывали наготове два сыщика, которые должны были поспешить по звонку на почту и выяснить, кто явился за письмами.
Прошла неделя, все было «на взводе», но звонка не было. Прошел март, апрель, но за письмами никто не являлся; 14 000 крон оставались невостребованными. Но на 83-й день ожидания, в субботу вечером 24 мая, раздался звонок с почты. Одного из сыщиков не было в тот момент в комнате; другой мыл руки. Спустя две минуты, однако, они уже мчались на почту.
Почтовый чиновник сказал, что они опоздали, что получатель только что вышел. Выбежав на улицу, они увидели удалявшееся такси — и ничего более. Сыщики простояли на месте двадцать минут, чувствуя себя провинившимися школьниками; им очень не хотелось сообщать о своей неудаче и выслушать упреки начальства. Но, по иронии судьбы, как раз неудача сыщиков и их бестолковое стояние на месте перед почтой дали превосходную нить для следствия. Вернулось такси, на котором уехал получатель злополучных писем. Сыщики немедленно расспросили шофера и установили, что его недавний пассажир направился в кафе «Кайзергоф».
— Поедем и мы туда, — сказал один из сыщиков.
По дороге они тщательно обследовали сиденье автомобиля, но нашли только футляр серой замши от перочинного ножа, и ничего больше. В эту пору дня в кафе «Кайзергоф» было почти пусто; пассажира не оказалось. По-видимому, он пересел в другой автомобиль, чтобы запутать след. Неподалеку была стоянка машин, и здесь сыщики узнали, что какой-то мужчина за полчаса до этого взял автомобиль и приказал ехать к отелю «Кломзер».
Явившись в отель, они спросили у портье, приезжал ли кто-нибудь в такси за последние полчаса. Да, приезжали несколько человек; в номер 4-й, в номер 11-й, а также в 21-й и 1-й. В 1-м номере остановился полковник Редль.
Сыщики показали портье футляр от перочинного ножа:
— Возьмите и при случае спрашивайте гостей, не потерял ли кто-нибудь из них.
Портье, верный своей профессии, рад был услужить полиции.
Один из сыщиков отошел в сторону и стал читать газету. Аккуратно причесанный господин в щегольском штатском костюме спустился по лестнице и отдал свой ключ. Это был постоялец из номера 1- го.
— Виноват, — сказал портье, — не теряли вы случайно, господин полковник, футляр от вашего перочинного ножа?
И протянул находку.
— О да, — кивнул Редль, — конечно, это мой футляр. Благодарю вас.
Но тут он заколебался. Где он пользовался перочинным ножом в последний раз? В первом такси, вынимая деньги из конвертов! Он поглядел на портье — тот вешал ключи на место. Неподалеку стоял другой человек, видимо поглощенный чтением газеты. Редль положил футляр в карман и направился к выходу.
Сыщик, читавший газеты, кинулся в телефонную будку и потребовал: «1–23–48»-секретный номер штаба политической полиции в Вене. Так руководству «КС» стало известно, что случилось в последний волнующий час. Письма, адресованные «Опера, Бал 13», были, наконец получены адресатом: их получатель использовал два таксомотора, чтобы запутать возможных преследователей, но имел неосторожность потерять футляр от своего перочинного ножа. Установлено, что этот футляр принадлежит Альфреду Редлю, известному полковнику Редлю, начальнику штаба 8-го армейского корпуса, расквартированного в Праге.
Можно представить себе изумление чинов австрийской разведки. Их бывший руководитель, их ревностный наставник, их вдохновитель! Капитан Ронге поспешил на почту за справками. В отделе венского почтамта «до востребования» все получающие письма должны были заполнять краткий формуляр:
Род вложения:
Адрес на пакете:
Укажите (по возможности), откуда ожидаете:
Ронге увез с собой бланк, заполненный человеком, получавшим письма на адрес «Опера, Бал 13». С потайной полки в своем кабинете он достал небольшой, изящно переплетенный томик. Это была рукопись, документ на 40 страничках, написанный Редлем — тот считал его слишком конфиденциальным, чтобы отдавать в перепечатку. Это были советы его преемнику по «КС», его «завещание», сделанное перед повышением и переводом в Прагу.
Помимо многочисленных тонкостей шпионажа и секретной службы, в этом документе был суммирован опыт пяти лет слежки за шпионами; и теперь этот же документ должен был помочь разоблачению самого мастера шпионажа, полковника Редля!
Ронге сличил почтовый формуляр с рукописью. Сомнений быть не могло — это почерк Редля. Именно он получил подозрительные почтовые пакеты с крупными денежными суммами. Это ещё не доказывало, что Редль предатель: он мог действовать по чьему-либо поручению и вести какое-либо дело в частном порядке. Но Эйдкунен, пограничный центр секретной службы, гнездо международного шпионажа — вот что было подозрительно!
Раздумье капитана Ронге нарушило появление одного из сыщиков, следивших за Редлем. Он привез несколько клочков рваной бумаги. Ронге нетерпеливо склонился над этими бумажками и стал их складывать — кусочек к кусочку.
Спустя полчаса загадка была разгадана. Сомнений быть не могло: Редль — шпион и предатель.
Клочки бумаги попали к сыщику при любопытных обстоятельствах. Когда Редль уходил из отеля «Кломзер», за ним следили. Оглянувшись и поняв, что за человек стоял в вестибюле гостиницы и читал газету, Редль ускорил шаг и сумел уйти от сыщика.
Но уже через несколько минут Редль увидел, что сыщики вновь его настигли и следуют за ним. Он шел теперь по длинному Тифенграбену и, не видя возможности оторваться от преследователей, прибег к другой тактике. Вынув из кармана какие-то бумаги, он изорвал их и не глядя бросил наземь. Полковник, по-видимому, понимал, что если за ним так настойчиво следят, это может означать только одно: его серьезно подозревают в измене. Следовательно, главное сейчас в том, чтобы улизнуть от этих людей, где- нибудь уединиться, найти выход из положения.
Редль надеялся, что сыщики остановятся, чтобы подобрать бумажки, но ни один из них этого не
