перевел дух. Присутствие в этом невзрачном помещении почему-то всегда действовало на него возбуждающе. Хотя — он всегда любил поиграть… Мовай выглядел не то чтобы недоумевающе — неуверенно, словно ступив на зыбкую почву болотной тропы. Хонниец мог сполна оценить его сдержанность — пока еще не последовало ни одного вопроса. Но заниматься разъяснениями не стал — всё познаётся на практике. И, надевая привьюченный к креслу шлем управления, с удовлетворением заметил, что афран сделал то же.
Проецируемая на забрало картинка изображала идеально плоскую желтоватую равнину под белесым небом, украшенным двумя солнцами. Без особых цветовых изысков, но с четким пространством. Антор в первый раз подал голос:
— Надень съемники.
Просунув руки в знакомо уколовшие проводящие перчатки биоконтактов, он нашарил ногами желобки с тут же защелкнувшимися обручами захватов — и почувствовал себя в робоскафе. Тут же рядом с ним на равнине появился матово блещущий контур — через миг он утвердился, и хонниец увидел знакомую «куколку». Мовай во всем следовал за ним. И Антор не удержался от обычного приветствия для новичков:
— Познакомься со своим кибером… Мовай-два.
…Кажется, афран начинал понимать, что это за аттракцион — после первых неуверенных шагов его «куколка»-двойник зашагала поуверенней, а вскоре, с легкой руки Антора, забегала, как ошпаренная. Память кибердвойника, олицетворяемая в реальности роботом-скафандром, должна вмещать в себя всю гамму рефлексов оригинала в любом его состоянии. Составлением такой «азбуки» и надлежало заняться Моваю — после освоения робоскафа следовало наделить этот бездушный механизм своей личностью. И тактическим мышлением этой личности — в огневых контактах, измеряемых миллисекундами, робот должен действовать, как человек, ускоренный в тысячи раз. Двойники были у каждого десантника, владеющего «куколкой» — и уж они холили и лелеяли этих двойников, как минимум раз или два в неделю обновляя их память, тренируясь по все новым и новым программам, перенимая друг у друга приемы ведения боя… Можно сказать, что они одушевляли их, как любимых собак-защитников. Афрану тоже требовалось обзавестись подобным зверем. Ах, если бы Антор мог передать свой опыт непосредственно в память этого зверя! Но он, как хороший служебный пес, должен слушаться только своего хозяина…
…Увидев очередных противников, медленно вспархивающих над дюнами, Антор на сей раз не стал показывать удали — пусть и Мовай Нга покажет, на что способен. Афран дал залп чуть не в половину мощности — испепелённые противники осели серым облачком. Н-да — вот это и называется «палить из пушки по воробьям». Таким ударом можно было выпустить потроха у танка… Антор со вздохом объяснил это своему ученику, тут же продемонстрировав летучий веер сканирующего лазера. Следующего противника Мовай попробовал сразить именно этим оружием… В очередной раз собираясь в «куколку» после огненной плюхи «крота», он чуть обиженно посопел и сказал, что экономить нужно не на боеприпасах, а на времени. Антор удовлетворенно качнул головой — такие истины доходят не через голову. И уточнил, на каком времени надо экономить — после этого его напарник стал внимательнее приглядываться к выскакивающим на полигоне целям, стараясь определить их характер. В реальном бою на это уходит максимум половина времени, необходимого для прицеливания — после чего в оставшееся время выбирается оружие поражения.
…После добрых трех часов тренировки Антор проверил боеспособность «Мовая-два», на время сделав Мовая-один зрителем, а себя — комментатором. Что ж, результат был не так плох — по крайней мере, выцеливать кибер научился. Поглядев после сеанса на распаренного, разгорячённого азартом юношу, Антор только пожал плечами — если бы он сейчас рассказал, сколько еще предстоит сделать… Эффект, наверное, был бы такой же, как от поливания водой раскаленной болванки — много плевков и пара. Но подобного патологического интереса он не испытывал — тому, кто учиться, всегда приятнее осознавать свои достижения, нежели впадать в трепет перед вершинами непознанного.
…Теперь они возвращались к себе далеко заполночь. Предъявив в тупичке личные жетоны (идентификатор, собранный Моваем, действовал вполне прилично), они заставали взвод Ойла поголовно спящим, и пробирались в свою каморку, стараясь не шуметь. Проведенный день вспоминался пёстрым спутанным клубком: стальные пляски на грузовой палубе (Антор продолжал тренировки с «куколкой»); вымышленные, но всегда угрожающие миры киборгизатора (после двух суток перешли к групповым тренировкам с ударными отделениями десанта); разбор и анализ проведенных схваток, обучение ремонту и уходу за робоскафом, изучение вероятных противников (чертова дюжина звездных рас со своими закидонами); совсем уж странные личные наставления Антора Велеса по эмоциональной настройке (испытанный актерский курс)… И все это было подступом к тому главному, что делает сенс в бою. После имитации «мягкого» режима пеленгации следовало переходить к «жесткому» — боевому.
…После четырёх суток непрерывной изматывающей работы Антор решил, что наступил подходящий момент. Он сообщил об этом во время завтрака своему отражению в полированном боку раздатчика:
— Сегодня ты получишь имя.
— Зачем? — не понял афран.
— Мовай-два — это ведь не имя… — кратко объяснил Антор. Мовай примолк, соображая — в этом состоянии он находился до самой двери с сакраментальной надписью.
— А… С «куколкой» сегодня не будем?
— Нет.
Краткость ответа отбивала охоту продолжать. Предстоящий экзамен не способствовал подъёму настроения хоннийца.
…Сдавали по полной программе. Имитация ближнего боя в различных условиях — с гравитацией и без, в пространстве, на астероидах, планетах с атмосферой и без, в лабиринтах искусственных сооружений… «Мовай-два» держался неплохо — вовремя включался в режим, отражал большинство ударов, успевал наносить ответные и даже иногда попадал — в общем, тянул на крепкую троечку. В десант, конечно, с таким уровнем не возьмут — но для сенса и за такой короткий срок… Нет, это было очень хорошо. Антор остался доволен, глядя, как вертится его ученик в тесноте каких-то очередных катакомб, пытаясь отбиться от наседающих «звездных волков» — задача, невыполнимая даже для матерого зубра. Но маневры «куколки» выдавали попытки расчёта, какого-то тактического решения… Дав ей еще пару раз собраться из тлеющих ошметков, Антор прекратил издевательство:
— Хватит, приехали.
— Что, плохо? — голос жертвы выдавал огорчение.
— Нормально. Но теперь пора заняться делом.
Аргумент был добивающий — Нга выдавил нечто вроде стона.
…Начало «жесткого» режима возвестили фиолетовые сумерки — пейзаж на глазах превращался в негатив. Звукоимитация пропала — в режиме миллионократного ускорения нет звука. Голос Антора звучал гулко и одиноко в пустоте и мертвой неподвижности застывших вокруг «звездных волков»:
— Это ты увидишь и в настоящем бою. Но там у тебя будет только две минуты…
Изображение чуть подрагивало — имитация учитывала и двойной каскад оптического преобразователя. Две минуты, делённые на миллион, давали промежуток времени, в течении которого луч лазера не успевал проплавить броню насквозь.
— …В этом режиме мыслит не мозг, а матрица сознания, снятая шлемом.
— Шлем управления?
— Да. Не перебивай. — Антор помолчал, старательно восстанавливая в памяти наставления своего первого инструктора, затем продолжил:
— По истечении примерно двух минут субъективного времени матрица срывается, память её накладывается на мозг. Это вызывает кратковременный шок — в это время «куколка» действует самостоятельно.
Мовай молчал, как ему и было приказано — выдержав паузу, удовлетворенный наставник разрешил ему
