мне сегодня к 20.00.
— Ясно! — рефлекс повиновения сработал безотказно, и Антор, не успев опомниться, уже вытянулся в уставной стойке, сдвинув каблуки и выпятив грудь:
— Разрешите идти?
Капитан махнул ему зажатой в руке перчаткой и повернулся к стражу. Пока дверь закрывалась, Антор успел услышать, как он произнес бесцветным голосом, так не похожим на тот, каким кричал на новобранцев:
— За нерасторопность снимаю вам два балла. В следующий раз будете наказаны…
…Долго, долго спускаться в недра галактического крейсера сквозь бесчисленные палубы, перекрытия, трюмы, от самой верхушки, сияющей чистотой и ярким светом до затхлого, застоявшегося воздуха дна, где с тьмой боролись маломощные «вечки» с периодом полураспада в 50 лет… Антор ощутил пробирающий до дрожи холодок металла — вся эта часть корабля представляла собой один огромный слиток свинца, в котором люди, как некие черви, прогрызли свои ходы и камеры. Тусклый серый блеск проглядывал из под отставших листов пластика, стыдливо прикрывающего истинное назначение этого места — всего лишь противовеса, уравновешивающего работу пространственного генератора. Чем мощнее генератор, тем большая инерционная масса должна быть у корабля — у «Грома» она достигала двух с половиной миллионов тонн, и он по праву считался одним из самых быстроходных в своем классе. Ограничивала массу корабля все та же инерция — скорость он быстро изменить не мог. Для нормального крейсерского хода ее нужно было набирать не меньше стандартных суток. Если бы масса была в два раза больше, потребовался бы месяц…
…Вокруг — никого. Лифт не нужен сброду, выходящему отсюда лишь для участия в операциях и боях. «Судя по всему, это для них праздник», — подумал Антор, оглядывая обступившую их путаницу трапов, теряющихся во мраке. Мовай с шумом втянул воздух и впервые за все время подал голос по своей инициативе:
— Неуютное местечко…
Антор вздохнул, дернул плечом:
— Ладно, идем, не стоять же здесь.
— А куда идти-то?
И он ответил вполне искренне:
— А бес его знает…
Идти пришлось недалеко — не успел Антор подняться по одному из трапов (инстинктивно стараясь забраться подальше от реактора, расположенного за этим свинцовым щитом), как из коридора навстречу ему вылезло какое-то лохматое человекообразное в донельзя засаленном комбинезоне:
— Эй, кто такие? — голос тоже не отличался благозвучностью.
— А ты кто такой? — в тон ему ответил хонниец, на всякий случай нащупывая позади себя опору для ноги.
— Новенькие, што ль… Дык, местов тут нету — сами теснимся, так что давай, уматывай… — все это было произнесено тоном полнейшего добродушия, не вязавшимся со смыслом слов. Не имея большого опыта в общении с представителями низших сословий, Антор счел возможным задать вопрос:
— Где же есть свободные ячейки?
— Дрыхалки, что ль? Дык, есть… Вона, сходи в нижний бак… или нет — лучше к Дрянцу Ойлу, на восьмой горизонтальный — там навродя есть… — и абориген указал всей пятернёй куда-то вниз. Вежливо поблагодарив, Антор начал спускаться, напутствуемый им:
— Ты, слыш-ка… Сразу к ему и иди — к Ойлу, стало быть… Других там, кто будет, сразу посылай к ядрёной фене — он тама главный.
Молодой афран не удержался от проявления любопытства:
— А здесь, у вас, кто главный? Вы?
— Не-е… — протянул тот, почесываясь, — у нас Городило Думун. Ничаво командир, только буен бывает, все в самое пекло норовит…
— Так у вас по взводам расположились? — догадался Антор. Для него, привыкшего совсем к другим порядкам, это было чем-то новым.
— А как же? — удивился абориген, — с кем помирать, с тем и жить…
«…с кем помирать, с тем и жить», — фраза намертво врезалась в память, и теперь неотвязно стояла перед умственным взором командира взвода Т-разведки, матёрого «сенса», собаку съевшего на возлелеивании в себе самых разнообразных оттенков страха — ибо ему уже было с кем умирать. Осталось только найти место, чтобы жить. Расспросив нескольких попавшихся навстречу расхристанных солдат, с удивлением пучивших глаза на их новенькую форму, он наконец нашел нору этого Дрянца Ойла. Неосвещенный вход пах пылью и плесенью, и Антор брезгливо отдернул руку от стены, наткнувшись на что-то скользкое — безобидный гриб с Венеры. Здесь было ощутимо теплее — сказывалась близость реактора. Коридор поворачивал под прямым углом, и если бы не свет, брезжащий с дальнего конца, хонниец непременно обнаружил бы это своим лбом. Навстречу им никто не вышел. «Наверное, этот жалкий закуток не нуждается в охране», — решил про себя Антор, выходя на финишную прямую освещенного тупика.
— Эй, есть кто?! — крикнул он в духоту. Ржавый скрип заставил его оглянуться.
— Чего орёшь… — из-за двери высунулась заспанная голова с нечесаной рыжей шевелюрой, — все в «вошебойке»…
— Свободные дрыхалки есть? — уже вполне освоившись, осведомился Антор.
— Есть, есть… Вон та, дальняя… Что, жить будешь?
— Да.
— И этот с тобой? — рыжий небрежно кивнул на Мовая.
— И этот… А ты и есть Ойл?
— Хм… — Парень смерил его взглядом. — Я и есть… Если поселитесь, жетончики сдавайте мне.
— Обойдусь. У нас отдельная команда. — Антор смотрел твердо, даже с вызовом. Нужно с самого начала поставить себя в равное положение. Но, кажется, Ойл и не собирался с этим спорить — прищурившись, он разглядывал их; наконец, в глазах мелькнула догадка:
— «Нюхачи», что ли?
— Угадал.
— Ну, живите, — зевнув, сказал он. Дверь захлопнулась, оставив их в одиночестве. Впоследствии Антор понял, что главным настроением нижних уровней было полнейшее равнодушие, апатия и фатализм. Такие вещи, как борьба за лидерство, мало волновали отщепенцев — ведь с их происхождением пробиваться было некуда, а ефрейторские нашивки составляли потолок их карьеры. Конечно, были среди них и главари, и любители легкой наживы, но в общем жизнь здесь оказалась гораздо спокойнее, чем можно было предположить. Этим она, как ни странно, напоминала жизнь верхних уровней, где люди уже достигли своего предела и не мечтали о большем. Пожалуй, на средних уровнях, где царила жесточайшая конкуренция, им пришлось бы хуже — Антор уже испытал это в начале службы и не горел желанием повторить. «Нет худа без добра», — решил он в конце концов. А с грязью, духотой и скверной пищей можно было как-то примириться.
Глава 7
— Что это вы пишете?
— План. Программу подготовки еще одного «сенса».
Молчание. Слышно, как под чьим-то телом сипло булькнуло разрегулированное гидравлическое ложе.
