Дракон притормозил перед окном, сел, помахал когтем, приглашая спуститься. А и правда: что в доме сидеть?
— Ага, — Вилла взяла бутылку, бокал, склонилась и… ударилась о прозрачную стену. Покачала головой, не веря, но глаза подтвердили: она не промахнулась, окно на месте, только пройти через него не выйдет.
— Невилл! — крикнула Вилла.
Голос не заглушался, преграды не было. Вилла вытянула руку. Визуально — дыра как дыра, а ладонь сказала, что преграда есть и очень похожа на стекло.
— Я не могу выйти.
— Н-да, — дракон подошел, постучал когтем по невидимому стеклу, задумался. Ударил лапой со всего размаха, ойкнул, повторил попытку.
— Уфф! — возмутился и застучал двумя лапами. Безрезультатно. Развернулся, и хвостом. Удар был такой силы, что удивительно, как дом не рухнул, а вот преграда осталась, даже не треснула.
Дракон махал хвостом, бил лапами, таранил мордой, пока, задыхаясь, не плюхнулся на камни.
— Не расстраивайся, — успокаивала Вилла, жалея, что не может почесать его за ухом. — Вот ведь, это точно Адэра работа.
Дракон поскреб когтем по чешуйчатому подбородку.
— Ты знаешь, — продолжила Вилла, — мне кажется, он ревнует.
— Ха.
— Нет, серьезно. Я сама понимаю, что это невозможно, но когда я только заикаюсь, что хочу тебя навестить, он злится. Ага, говорит, нечем ему заняться, как тебя катать.
— Угу.
— Можно подумать, — резво продолжила Вилла, видя, что грусть дракона развеивается, и дыхание уже ровное, — так сложно покатать, если все равно летать собираешься. Да, Невилл?
Дракон развел лапами, вздохнул обреченно, постучал еще раз когтем по преграде, и развернулся, чтобы уйти.
— Подожди! — окликнула Вилла.
Дракон мотнул головой — мол, выкладывай, но поскорее.
— А что, думаешь, весело сидеть одной в доме? — Ну, она утешила его, теперь ее черед облегчить душу. — Даже поесть ничего не оставил, угостил только чашкой кофе и булочкой. Да если бы я знала, что такая пытка предстоит, я бы как минимум три съела.
И затараторила, чтобы Невилл снова не надумал уходить:
— Никак не могу привыкнуть к вашему городу. Конечно, мне и не надо привыкать, все равно скоро в Анидат вернусь, но как можно так жить: если не ночь, то сумерки, и фонари вместо солнца. Это увидишь кого по пути, и не признаешь. Хотя… кого я увижу? Адэр из дома выходить запрещает, на окна установил какую-то чушь, к тебе не подпускает. А ты знаешь, он хорошо целуется. Я не говорю, что мне есть с чем сравнивать… Ну, как бы… есть, но… Не знаю, как я переживу все это, я жуткая трусиха. Представь, до сих пор удивляюсь, что здесь делаю. Мне кажется, между мужчиной и женщиной, чтобы решиться на такое, — ну, ты понимаешь… мне кажется, нужно больше времени, а у меня его нет. Я столько не проживу, чтобы расхрабриться. Разве что вино… Мм, вкусняшка, я такого никогда не пробовала. Я… Я сбегу! Точно! Только мне понадобится твоя помощь. Ты случайно не знаешь, у кого есть ненужные зеркала?
Вилла оторвала взгляд от бокала, которому исповедовалась и посмотрела на дракона. Тот лежал плашмя и, — каменное его сердце, — хрипел со свистом. Во сне. Ну, хотя бы не перебил, не вставил свои пять копеек и не сбежал, прикрывшись делами.
— Ты самый приятный собеседник, — умилилась Вилла.
Ну, сморил его сон — бывает.
— Как великодушно, — услышала за спиной чей-то голос.
Обернулась. Мужчина, тот же, что и ночью ей виделся. Высокий, как Адэр, только гораздо красивей, и угрюмей. Белые волосы собраны в хвост, черные глаза под цвет одежды, и ореол зла, как корона.
— Какая наблюдательность, — сказал незнакомец.
Читает мысли? Да нет, показалось, как и с Адэром. Если бы он умел читать мысли и узнал о цели ее визита в Наб, она бы от стыда прыгнула на зеркала на потолке.
— Любопытно посмотреть.
Вилла вжалась в стену, подогнула ноги на подоконнике, вцепилась в бутылку.
— Ты пила?
Вилла хотела послать его с этими вопросами, но услышала, как смиренно произносит:
— Да.
— Хорошо, тогда крайних мер предпринимать не придется.
Каких еще мер? И вообще, кто он такой, чтобы вопросы задавать? Она и Адэру не на каждый отвечает, так то Адэр, а это невесть кто.
Незнакомец скривил губы в жуткой усмешке.
— Если разговор пройдет без последствий, Адэр объяснит, кто я.
— А если с последствиями?
— Тогда тебе будет все равно не только на мое имя.
В этом городе один самодовольней другого! Послать бы его…
— Не советую.
Или она наклюкалась, и говорит вслух все, что лезет в голову, или этот тип все-таки читает мысли. Тогда самое главное не думать о самом главном, и никто не узнает, что она хочет переспать с Адэром. Тьфу!
Присмотрелась к незнакомцу — таки да, спалилась. Но даже демону известно, что лучшая защита — нападение.
— Тебе никто не говорил, что в комнату дамы надо стучаться?
— Адэру не понравится, если я начну принимать его за даму.
Аргумент — не попрешь.
— Что ты делаешь в Наб? — спросил незнакомец. — От тебя за версту несет девственностью и герцогиней.
— Может, присядешь? — спросила с нежностью.
И застонала разочарованно. Незнакомец воспользовался приглашением и опустился в кресло. Он не собирался уходить в ближайшее время, и черт знает, когда вернется Адэр. А ей что, так и сидеть на подоконнике в одной мужской рубашке?
Черт! Это единственное ругательство, которое легко слетает с губ, а ведь выразить накипевшее можно так колоритно.
— Почему твои слова не совпадают с мыслями?
А почему нельзя дать девушке побыть наедине хотя бы мысленно? Будь он женщиной — уже бы уши повяли от ее красноречия…
Незнакомец сдул несуществующую пылинку с черной рубахи.
— Ясно, — сказал холодно, повернул голову в сторону, будто ожидая, когда кто-то войдет. Скривился в усмешке. — Догадливый.
Через секунду в комнате материализовался Адэр. Бросил взгляд на Виллу, заслонил собой. Вилла заслонила бутылку вина и бокал. С Адэром она почувствовала себя в безопасности. Казалось бы, один монстр, второй — красивый мужчина, но она бы ни за что не приблизилась к блондину, пусть как прожигает угольными глазами.
Вилла положила руку на спину Адэра, чтобы понимал: если что, она на его стороне. Мало ли какая помощь понадобится? Ее начало трясти. Странно, без Адэра умирала от страха, но только пару раз вздрогнула, а с ним верит, что ничего не случится, но тело как в лихорадке. И усталость, и сон накатили одновременно.
