шляпки нос Артура. Он чихнул, перышко повторило полет – чих ответил взаимностью, и на этот раз был таким громким, что певица забыла слова и запнулась.
– Да уж, – невинно констатировала леди Сейвудж, – таковы они, благодарные зрители, чихать хотели на искусство.
Артур протянул руку к шляпке леди Сейвудж, поправил неугомонное перо и шепнул чуть слышно:
– Ты мне за это ответишь.
Леди Сейвудж вздрогнула в сладостном предвкушении, подумав, что слова адресовались ей, но…
– Простите мою неловкость, – извинился Артур, протянув графине верхушку пера. На шляпке остался один шпиль – основание.
Когда графиня разочарованно пожала плечами, Артур снова шепнул:
– Это только начало моей мести.
И голодный взгляд не оставил сомнений – мстить перышку он больше не собирался. Графиня опасливо обернулась к Гейдж, но она была чрезмерно поглощена пустующей ложей, слева от ложи Броуди, и не замечала страстей, бушующих здесь.
– Что вы там увидели? – спросила заинтригованная графиня.
– Мне показалось…
– Что?
– Показалось, – отмахнулась Гейдж.
Не могла она видеть в ложе Тейна. Он в МартинХолл. Он в доме Алистера. Он где угодно, но не в Лондоне, иначе бы это означало…
Дверь ложи открылась. Гейдж видела перед собой только очертания фигуры и темные омуты. Судьба?
– Позволите? – спросили темные омуты, и образ перестал казаться дымкой. Лорд Сейвудж. С неизменной язвительностью в качестве компаньона.
– Вы хотите дослушать оперу именно из этой ложи? – уточнила Гейдж, едва сдержавшись, чтобы не выдернуть руку во время приветственного поцелуя. Теперь она была уверена, что видела Тейна в ложе напротив, но никто, ни один из наблюдающих сейчас за мизансценой, не ощутит ее боли. Прислушалась к себе. Боли нет, как и страха. Перегорела? Осталась лежать на полу в доме Алистера?
Артур хотел что-то сказать, но Гейдж остановила его взглядом, и снова переключила внимание на графа.
– Конечно, – усмехнулся тот, – ведь это моя ложа.
– В таком случае, извините, что невольно навязали вам свое общество, – Гейдж поднялась. Артур – следом за ней. – Леди Сейвудж уверяла, что ложа в ее пользовании и что вас нет в Лондоне.
– А если ложа моя и я в Лондоне, представление не так интересно?
Гейдж рассмеялась, но чего ей это стоило, Артур и графиня могли только предположить.
– Не льстите себе. Представление и до этого было безынтересным. Артур, где моя коробка конфет?
– Уже уходите? – бросил граф.
– Конфеты закончились, – Артур спрятал коробку за спину.
– Да, уходим, – ответила Гейдж, – у нас закончились конфеты. И шляпка у леди Сейвудж… Миледи, ваше перышко как птичка без перьев.
– Так ужасно? – Графиня ахнула, сделав вид, что только что заметила это.
– Или как перезревший одуванчик, – продолжила Гейдж, – но больше напоминает ромашку без лепестков.
– Кто-то гадал на любовь? – пытался пошутить граф.
– Кто-то верит в любовь? – пожала плечами Гейдж и первой вышла из ложи.
Артур и леди Сейвудж тоже оставили общество Тейна, причем первый даже не ответил на приветствие, а вторая ограничилась быстрым поцелуем в щеку и лукавым взглядом. С Артуром вопросов не было – странно, что обошлось без драки, но леди Сейвудж могла остаться если не из-за оперы, то из солидарности.
Хотя… Нет, пусть лучше представляет его интересы на территории, которую он намерен завоевать.
Глава № 32
Гейдж заметила Тейна, едва экипаж Хэнскрафта въехал в Гайд-парк. Он гарцевал на Вороне, привлекая внимание всех дам без исключения. И это легко объяснимо. Во-первых, рассудила Гейдж, жеребец безумно красив, во-вторых, все знают, что на этом красивом жеребце граф, и он свободен, в-третьих, чего греха таить, внешние данные графа ничуть не хуже, чем у жеребца. Иногда мужчин даже сравнивают с этим животным. Сие открытие Гейдж сделала утром, когда, не дождавшись горничной по звонку колокольчика, зашла в ее комнату.
На кровати, обмотавшись простынью, нечто объемное бурно переворачивалось, стонало и подпрыгивало. Только после выкрика: «Ты мой пони!», Гейдж догадалась, что Агнесс и Уил приступили к брачным обязанностям вне брака. Она должна была тут же закрыть глаза и выйти, и она так и намеревалась поступить, но следующий эпитет: «Графский жеребец!», пригвоздил к месту. Она вдруг представила, как сама выкрикивает это графу, а он в ответ: «А ты – моя Белочка!», но потом Гейдж подумала, что если бы жеребец, действительно, оседлал белочку, от нее остался бы только хвостик.
Она опасливо покосилась на Хэнскрафта – не выдала ли свои мысли? – но он, как и дамы, смотрел на Сейвуджа.
– Заметили что-то интересное? – спросила Гейдж.
– Заметил, что нас заметили.
– Кто же?
Хэнскрафт блеснул улыбкой, и Гейдж впервые подумала, что он довольно хорош, и если бы она не была влюблена…
– Дамы тянутся к лорду Сейвуджу как мотыльки к пламени.
– Это я тоже заметила.
– А он тянется к вам.
Гейдж вспыхнула, поправила шляпку, развернула и сложила веер, заинтересовалась вдруг окружающим пейзажем. Трава – трава – трава… трава в каплях дождя…
– Вы, действительно, в курсе слухов обо мне и графе? Может, вам забыли рассказать, как я приехала в дом мистера Алистера без приглашения и, упав в ноги бывшему жениху, умоляла на мне жениться? Или в слухах не было пикантной подробности, что лорд Сейвудж явился к Алистеру поздно ночью, чтобы только не видеть меня в своем доме? Так вот, это не слухи. Как ни странно.
– Вы падали в ноги лорду Сейвуджу? – не поверил Хэнскрафт.
– Падала. С чьей-то помощью. У чьих-то ног.
– Вас толкнул лорд Сейвудж?
– Не делайте из него монстра. Лорд Сейвудж был милосерден – указал на дверь. У меня так кружилось голова, что сама я вряд ли бы сориентировалась.
Экипаж поравнялся с лордом Сейвуджем, и Хэнскрафт оставил реплику без комментария.
– Добрый день, мисс Карлейн, – граф приветливо улыбнулся, кивнул с почтением. – Хэнскрафт. Прекрасная погода, не правда ли?
Обычная светская беседа, но Гейдж вскипела. Пусть ведет разговоры ни о чем с леди, которые им так бесстыдно любуются. Они с благодарностью впитают банальность от лорда.
– Моросящий дождик не кажется мне идеалом прекрасной погоды.
– О! – рассмеялся Сейвудж. – Вы ищете идеал?! Во всем?!
– Даже если и так.
– Надеюсь, вы одумаетесь. Я убил много времени на то же самое, а потом понял…
Он сделал паузу, но Гейдж не купилась на провокацию.
– Рада за вас.
