– Ты должна быть вместе с молодежью, а не книгами, – нравоучительно заметил вошедший лорд Карлейн, и хорошее настроение Гейдж тут же пропало.
– Ты говорил, я должна много читать, – она сделала попытку возразить, понимая, впрочем, всю ее тщетность. Отличительными чертами лорда Карлейн являлись не холодность и отчуждение – все же он бывал мягок, пусть и давно, а упрямство и неприятие отказа.
– В отсутствие гостей и дабы развлечь оных, когда они есть, – вставил ремарку лорд Карлейн.
– В этом году Артур слишком часто приглашает своих друзей.
– Вот и практикуйся на них в ораторском искусстве и искусстве флирта. Пока от этого не было толку. Первый, второй, третий – глядишь, найдешь собеседника на всю жизнь.
– Мне для беседы подходят Ницше и Тициан.
– Живого, – поправился лорд Карлейн, – чтобы ответить мог.
Виконт сел за большой дубовый стол. Никто не скрывал, что расходы на прием гостей прощают только потому, что есть надежда избавиться от старшей дочери. Правда, когда поместье покидал очередной друг Артура, а Гейдж оставалась, надежда становилась все меньше, превращаясь в недосягаемую мечту.
Лорд Карлейн даже увеличил приданое, которое прилагалось к руке дочери, но желающих избавить его от обузы не прибавилось. Вывозить же старую деву на очередной сезон в Лондон – смешно и непрактично. Двадцать семь, почти двадцать восемь – это далеко не семнадцать, и отнюдь не двадцать два.
Последним, кто не сдался, был Артур. Он обновил гардероб сестры, но этих нарядов никто не видел, кроме огромных шкафов и горничной. Он свел знакомство со многими представительными джентльменами, и лорда Карлейн в качестве зятя устроил бы любой, но не любого устроила бы его дочь.
Он – отец, но, надо признать, вряд ли бы выбрал такую супругу.
Темноволосая, невысокая, далеко не хрупкая, предпочитающая книги другим развлечениям. Гейдж не любила говорить на пустые темы, и потому, в основном, молчала. Он совершил ошибку, привив дочери интерес к знаниям, но Господь позволил себе большую: ниспослав виконту дочь вместо первенца.
Гейдж сжалась под осуждающим взглядом лорда Карлейн. В детстве она обращалась к нему исключительно по титулу, и только много позже поняла, что их связывают родственные узы. Вот и сейчас на нее смотрел не отец, а виконт.
– Считаю, ты должна присоединиться к жаждущим конной прогулки, – безапелляционно заявил он.
– Я ужасно сижу в седле.
– И что с того? Полагаю, ты делаешь это лучше, чем вышиваешь или музицируешь.
– Я с трудом взбираюсь на лошадь, отец, а музицировать… Вы так любите тишину, что у меня и мысли не было ее нарушить…
Он знал, но упустил из виду. И все равно считал, что идея насчет прогулки превосходна.
– Да. – Виконт потер переносицу. – Думаю, кто-нибудь вызовется тебя подсадить.
– Но…
– Я даже уверен в этом.
Жесткий взгляд предостерег от дальнейшего спора. С отцом орешек не сработал. Хотя, кто сказал, что ее 'Я' должно отличаться от действительности? Посмотрим правде в глаза: она – тряпка, о которую удобно вытирать ноги и от которой сейчас пытаются избавиться, но тряпка так привыкла к дому и прикосновению во время процесса вытирания, что находит множество методов продлить свои мучения.
Вот и сейчас безропотно собирается на прогулку.
Гейдж едва сдержалась, чтобы не расплакаться, когда взгляд остановился на хрустальной корзинке с орешками. Лучше бы Артур подарил пузырек с ядом. Хотя бы так она могла освободить родителей от себя.
Или другой вариант. Она поедет на прогулку и обязательно упадет, снега практически нет, падение будет если не смертельным, то болезненным, а повезет – с переломом или вывихом, что избавит от необходимости преследования гостей.
Да, выход.
Горничная пришла по первому зову. Молоденькая, круглощекая, со множеством веснушек, она казалась Гейдж воплощением осени, радости и преданности.
– Агнесс, подготовь, пожалуйста, мою амазонку.
– Вашу любимую, мисс? – Улыбнулась девушка.
– Единственную.
Горничная достала шерстяное платье такого темно – зеленого цвета, что оно казалось черным, если не присмотреться. Черное, зеленое – суть в другом: оно скрадывало фигуру.
– О, мисс! – взволнованно воскликнула горничная. – Мисс, вы только посмотрите! Ваше платье!
Гейдж увидела огромное пятно на подоле – не прикрыть даже плащом. Или все же удастся? Пока Гейдж размышляла над решением одной проблемы, возникла вторая. Агнесс достала теплый плащ такого же оттенка и с таким же пятном.
– Божий подарок, – сказала Гейдж, чем повергла горничную в шок.
– Мисс, вы что, обрадовались?
– Все гости собираются на конную прогулку, а моя единственная амазонка безнадежно испорчена. Ты понимаешь, что это значит?
– Что вы просидите целый день дома.
– Что я свободна на целый день. Сейчас вот только потренируюсь, – Гейдж подошла к зеркалу и скорбно сморщила лоб, – чтобы лорд Карлейн не подумал, будто это я испортила одежду, и сообщу ему о нашей ужасной, шокирующей находке. Ну, никаких шансов развлекать его джентльменов! Не бежать же мне за их лошадьми в вечернем туалете?
– Да, это не подобает леди, – согласилась горничная.
– Леди так же не подобает радоваться отсутствию джентльменов, но я не ханжа и некоторые отступления от приличий позволительны.
– Правда?
– Конечно. Агнесс, ты думаешь, глядя на меня, кто-нибудь может хотя бы предположить, что я могу их нарушить?
– Нет, мисс! – горничная поспешно затрясла кудрявой головой. – Вы же…
Она надолго задумалась, смутилась и выдала слабым голосом:
– Святая.
– Ты права, – согласилась Гейдж, – типичная старая дева.
Оправдания горничной прервал стук в дверь.
– Да, – отозвалась Гейдж.
Артур одарил обеих девушек лучезарной улыбкой, посмотрел на платье и плащ, задержал взгляд на пятнах и отвернулся как от предмета, не достойного внимания.
– Ты готова?
– Я никуда не еду. Ты же видишь.
Артур подошел к трюмо, бросил в рот один из орешков, тщательно разжевал и обернулся. Его улыбка стала еще шире.
– Вижу, – ответил он. – И очень доволен.
– Я тоже. Ты знаешь, как я не люблю ездить верхом.
Гейдж обрадовалась, что не ошиблась в союзнике. Артур подтвердит отцу, что поездка просто невозможна. Абсолютно. Ничем нельзя помочь…
– Я знаю, как тебе помочь, – сказал Артур.
Он подошел к огромному шкафу, и, как и подозревал, в дальнем углу нашел то, что искал. Темно-синюю бархатную амазонку и такого же цвета плащ, отделанный мехом соболя. Это лишь немногое из того, что было заказано в Лондоне.
– Надень. Я жду внизу. – Он предусмотрительно захватил плащ с собой и ретировался. Поначалу Гейдж бушевала – она даже хотела просить Агнесс придумать, как испортить и эту амазонку, но с таким подходом вскоре не в чем будет ходить, да и конные прогулки ей когда-то нравились.
– О, мисс, как красиво! – подхватила горничная, помогая переодеться. – Я видела, как вырядились все эти леди. Вы не будете хуже! Нет-нет! О, эта амазонка так подчеркивает вашу фигуру!
