Власик умчался. Продавец, конечно, был радехонек, что сразу получил столько денег. Он еще долго кланялся вслед машине с Власиком, по-восточному прижимая руку к сердцу. Вдобавок он был страшно горд, что у него покупал конфеты сам Сталин!..
В нравственном отношении вождь был чист, как никто другой. После смерти жены жил монахом.
Противник неравных браков, он часто высмеивал маршала Кулика, который женился на восемнадцатилетней подруге своей дочери. Завидев его, Сталин подмигивал:
— Смотрите, жених ковыляет… Как бы не шлепнулся на ровном месте…
Раз мы шли в Сочи мимо пляжа. Увидев жирных, развалившихся женщин с раскинутыми ногами, он весь передернулся:
— Какое безобразие! Пойдемте отсюда!..
В Цхалтубо он лечил ноги. Встретив рабочего, принявшего уже семнадцать ванн, поинтересовался:
— Ну, как, вам помогли ванны?
— Пока, дорогой товарищ Сталин, не чувствую облегчения, — пожал плечами рабочий.
— Что же, получается, это не Цхалтубо, а — Цхалтуро? — улыбнулся Сталин.
Он там принял всего три ванны. Люди не давали появиться на улице, ходили за нами сотнями. Не выдержав, Сталин предложил:
— Давайте отсюда уедем, а то и отдохнуть не дают.
Так и сбежали в Мацесту. Затем наконец вернулись в Москву.
Сын Сталина — Василий был по характеру шумливый — чисто ухарь-купец! Никого не боялся, кроме отца. Как-то еще до войны разбил о камни моторную лодку и бросил в кустах. Начальник транспортного подразделения Лукин пригрозил пожаловаться отцу. А Василий в ответ:
— Если ты, пузатый дурак, скажешь отцу про лодку, я твой толстый живот распорю!
Лукин обратился к Власику. Тот отмахнулся: не обращай внимания да почини моторку.
После войны Василий выменял у нашего военного атташе гоночную машину, привезенную из-за границы. С ветерком прикатил на дачу и с шумом промчался мимо террасы. Сталин спросил:
— Кто там гоняет?
Власик пояснил, что Василий выменял машину и теперь выделывает кренделя. Сталин с досадой зашумел носом — верный признак перемены настроения.
Бросил:
— Что он меняет машины, как перчатки? Отберите эту и поставьте ко мне в гараж.
Так и сделали. Василий опасался идти к отцу, умоляя Власика походатайствовать о возвращении машины.
Не помню, чем кончилось дело. Зато знаю, как Сталин приструнил первого мужа Светланы Мороза, который быстро вошел во вкус и развил бурную деятельность, используя правительственную мастерскую для бесплатного пошива костюмов и пальто не только для себя, но и для бессчетной родни. Это стало настолько обременительным, что Соловову пришлось доложить о злоупотреблениях Сталину. Он сказал Светлане:
— Ты — студентка, он — тоже студент. На кого вы рассчитываете? На отцовскую шею? Не пойдет.
В конечном счёте пройдоху за все эти фокусы выставили за порог…
Мы возвращались из Москвы на дачу в Семеновское. На автобусной остановке мокла под дождем группа колхозников.
— Дождь-то какой… А люди стоят под открытым небом, — вздохнул Сталин и предложил — Давайте усадим их в машины и довезем до деревни. Тем более что у нас время на это есть. Пригласите людей с остановки.
Соловов сделал это. Но никто не двинулся с места. Вернувшись, развел руками. Сталин проворчал:
— Вы плохо приглашали, не умеете это делать.
Пошел сам к очереди колхозников. Привел целую вереницу с котомками, чемоданами и мешками. Половина втиснулась в машины. Довезли их до Семеновского. Вернулись за остальными. Они сначала вели себя настороженно, потом осмелели. Начались разговоры о колхозных и личных делах, о минувшей войне и погибших на фронте. Сталин вздохнул:
— У меня тоже Яшу загубили…
Тем временем по ближним деревням пронесся слух о сталинской доброте. На остановке в Семеновском собралось больше ста человек в надежде прокатиться с товарищем Сталиным. Но горючее иссякло. Машины едва дотянули до самой дачи…
Зимой Сталин вышел из дома в тулупе и подшитых валенках, погулял, покурил и спросил у Мельникова:
— По сколько часов стоите на посту?
— По три через шесть, товарищ Сталин.
— На какой срок получаете обмундирование?
— На год, товарищ Сталин.
— А сколько получаете зарплату?
— Шестьсот рублей, товарищ Сталин.
— Не богато, не богато…
После этого разговора нам всем увеличили зарплату и дали второй комплект обмундирования.
Сталин был счастлив безмерно. Ведь по сравнению с нами он считал себя богачом — имел пару шинелей, три пальто и целых четыре кителя!
Забота о ближних не избавляла Сталина от заботы о дальних. Он выискивал деньги для общего снижения цен. Думал об этом постоянно и всё-таки нашел позарез нужные деньги, решив на семьдесят процентов сократить всю правительственную охрану и прислугу. Затем, чтобы некоторые товарищи не очень стремились в Политбюро, — уменьшил доплату в пакетах с двадцати пяти тысяч рублей до восьми. Соратники, естественно, зашипели. Но куда деваться? Лишь еще крепче обнялись и стали действовать против обидчика еще дружней, забирая в свои руки все государственные дела…
По-прежнему бороться с ними Сталин, видно, уже не мог. Ведь ему пошел семьдесят четвертый год. Сказывалась постоянная гипертония. Раз на ходу чуть не упал от головокружения. Туков успел поддержать. Порой с трудом поднимался по лестнице на второй этаж в свой кремлевский кабинет. И как-то невольно пожаловался Орлову:
— Чёртова старость дает о себе знать…
27 февраля 1953 года в Большом театре шел балет «Лебединое озеро». В восемь часов, сопровождаемый Кириллиным, в своей ложе появился Сталин. До конца спектакля он был один. Затем попросил директора поблагодарить артистов за филигранную отточенность партий. После чего уехал на ближнюю дачу.
28 февраля вместе с «соратниками» он посмотрел в Кремле кинокартину. Потом предложил всем членам Политбюро приехать на дачу. В полночь прибыли Берия, Маленков, Хрущев и Булганин. Остальные в силу возраста предпочли домашние постели. Гостям подали только виноградный сок, приготовленный Матреной Бутузовой. Фрукты, как обычно, лежали на столе в хрустальной вазе. Сталин привычно разбавил кипяченой водой стопку «Телиани», которой хватило на все застолье. Мирная беседа продолжалась до четырех часов утра уже 1 марта. Гостей проводил Хрусталев. Потом Сталин сказал ему:
— Я ложусь отдыхать. Вызывать вас не буду. И вы можете спать.
Подобного распоряжения он никогда не давал. Оно удивило Хрусталева необычностью. Хотя
