Притчи и истории , том 1

освобождения.

39. Чайтанья – воплощение Бога

Чайтанья, ещё будучи ребёнком, давал понять своей матери, что он – воплощение Бога. Когда Он был малышом, ползающим на четвереньках, в доме его матери гостил старый правоверный брахман . Он сам готовил себе еду из продуктов, которые давала ему мать Чайтаньи. Брахман хотел, чтобы его пища была ритуально чистой, чтобы к ней не прикасались чужие руки. Он предлагал Богу еду, которую собирался съесть, – это была его жертва. Было уже довольно поздно, когда он сел перед изваянием Кришны, приготовившись к пожертвованию, и как раз в этот момент ребёнок подполз к нему и запустил пальцы в миску с едой, сделав её тем самым “нечистой”. Снова брахман получил продукты, снова была приготовлена пища, и уже очень поздно обряд возобновился. Но и сейчас откуда-то приполз малыш и “загрязнил” священную пищу! Он напроказил и в третий раз. Мать оттащила его и пригрозила, что выбьет из него эти проделки. Но ребёнок ответил ей со всей невинностью: “Он же сам звал Меня поесть, а когда Я подошёл близко, он рассердился”. Так Он открыл, что был Кришной.

* * * Чайтанья – (1485-1553) великий бенгальский святой, мистик, философ, религиозный реформатор, основатель движения бхакти ; почитается как воплощение Кришны и Радхи.

40. Большее горе затмевает меньшее

Когда царь Дашаратха, отец Рамы, умер, некому было совершить погребальный обряд, и тогда послали за двумя его младшими сыновьями – Бхаратой и Шатругной, – гостившими в то время у родичей. Их не уведомили о смерти отца, и когда, приехав, они увидели безмолвное и недвижное тело царя, то были так потрясены, что сразу же бросились к царице Каушалье, своей мачехе. Увидев их, она разразилась слезами и поведала им подробности кончины Дашаратхи. Эта трагедия повергла Бхарату в невиданную скорбь; он бил себя в грудь, громко рыдая. Горе его было безутешным. Он сказал: “Мать, как я несчастлив! Я не имел возможности ухаживать за ним во время его болезни, в последние его дни... Увы, дорогой брат, – обратился он к Шатругне, гладя его по голове, – ты тоже лишился бесценной привилегии послужить отцу”. Спустя несколько минут он продолжал: “Мать! Какая честь выпала Раме и Лакшмане! Они были с ним, они ухаживали за ним и спешили выполнить все его пожелания. Они были рядом с ним при его последнем вздохе. Нас здесь не было, но может быть отец отставил для нас какое-то напутствие? Что говорил он о нас в последние минуты, просил ли послать за нами?” Каушалья сказала: “Сын, у него на устах было лишь одно имя, лишь один образ сиял перед его глазами. Это имя – Рама, этот образ – Рама”. Бхарата посмотрел на неё с изумлением и спросил: “Как это понять, что он произносил имя Рамы и мечтал о нём, когда Рама был у его изголовья? Почему он не стремился увидеть меня, который был далеко? О, как я несчастлив! Я потерял любовь моего дорогого отца!” Каушалья отвечала: “Если бы Рама был рядом с ним, царь не ушёл бы от нас”. Бхарата вскричал: “Мать! Где же был Рама? И где он сейчас? Он что поехал охотиться в лес? Или на берег Сарайю на прогулку?” Мать сказала: “Нет, нет. Он удалился в джунгли на 14 лет”. Бхарата не мог больше этого выносить. “Увы, какая ужасная трагедия! Какое преступление, какой грех совершил Рама, что его обрекли на изгнание? Почему он ушёл?” – “Твоя мать захотела, чтобы он ушёл, и он ушёл”, – промолвила царица.

Когда Бхарата услышал это, горе, пережитое им из-за смерти отца, отступило, и скорбь при известии о том, что его мать обрекла Раму на 14 лет изгнания, затмила всё остальное. Большее горе вытесняет меньшее.

* * * Дашаратха – царь Солнечной династии, отец Рамы. Матерью Рамы была Каушалья, матерью Лакшманы и Шатругны – Сумитра, а Бхараты – Кайкейи. Кайкейи потребовала у Дашаратхи, чтобы Рама удалился в лес на 14 лет, а наследником престола стал её сын.

41. Сострадание – знак величия

Самартха Рамадас шёл как-то по деревне со своими учениками, которые, идя позади него, увидели целое поле сочного сахарного тростника. Они устремились в заросли, стали рвать тростник и с большим удовольствием его грызть. Естественно, что владельца поля возмутило их поведение, и он набросился на них с толстой тростниковой палкой. Учитель был огорчён, что ученики пренебрегли дисциплиной и так предосудительно отдались желанию отведать сладкого сока. На следующий день они подошли ко дворцу царя Шиваджи, где гуру и его последователей ждал почётный приём. Шиваджи захотел лично присутствовать при ритуальном омовении гуру; когда Рамадас разделся, Шиваджи был поражён, увидев на его теле багровые кровоподтёки! Было ясно, что его били. Сострадание и жалость святого были настолько велики, что он принял на себя удары, предназначенные его ученикам! Шиваджи послал за владельцем тростникового поля, и когда тот, дрожа от страха, предстал перед царём и гуру, Рамадасу предложили назначить ему любое наказание. Но Рамадас признал вину своих учеников и благословил крестьянина, подарив ему право никогда не платить земельных налогов!

* * * Шиваджи (1627-1680) – великий царь, вождь маратхов, возглавивший сопротивление моголам, заложивший основы новой индуистской империи в г. Пуне. Был блестящим полководцем, справедливым правителем и непревзойдённым государственным деятелем.

42. Награда за искренность устремлений

Когда-то под властью султана находились Матхура, Бриндаван и другие города и земли, расположенные по берегам Ямуны. Во время его правления в страну совершил паломничество царь государства Виджаянагар; он провёл несколько дней в Бриндаване, где в храме совершал обряд почитания Кришны. Султан был убеждён, что царь должен выражать почтение только тому, кто выше его самого. И султан решил во что бы то ни стало увидеть того, кому царь поклонялся. Поздно вечером он подошёл к храму и крикнул перед запертой дверью: “Кто там внутри?” И услышал голос, давший ему ответ: “Говинда Махарадж и Радха Рани ” (Великий царь Говинда и царица Радха). Теперь у него не было сомнений, что в храме находится высочайшая чета – Царь царей и Царица цариц. Его охватило страстное желание увидеть этих необыкновенных обитателей храма. Он прождал у дверей целых три дня – без еды и питья. Голод и жажда мучили его, но он боялся, что царственная чета может появиться каждую минуту и он пропустит их даршан .

На третью ночь, когда город спал, Говинда Махарадж и Радха Рани вышли из храма. Они дали знак султану следовать за Ними. На Них были великолепные одежды, усыпанные драгоценностями головные уборы, на ногах и руках звенели браслеты. Они шли, пока не достигли берега Ямуны, где собрались тысячи пастухов и пастушек, чтобы приветствовать их. Заиграла музыка, и под ярким светом луны начались танцы. На всех лицах сияла небесная радость. В 4 часа ночи Божественная чета вернулась в храм, но прежде чем пройти внутрь сквозь закрытую дверь, они вложили в руки султана канканы (браслеты), которые носили над локтем, наказав, чтобы он хранил их. Он не успел вымолвить и слова, как они исчезли.

В это время к храму подошла группа жрецов. Они увидели султана и, не узнав его, спросили, почему он здесь находится и что держит в руках. Они пришли, чтобы открыть замки внешних и внутренних дверей и приступить к утренним ритуалам – супрабхатаму и нагарасанкиртану (гимну пробуждения и пению бхаджанов в процессии). Султан сказал: “Говинда Махарадж и Радха Рани только что вошли внутрь. Я был с ними на берегу Ямуны с полуночи и только что вернулся. Они дали мне эти канканы на хранение, я не знаю, зачем”. Жрецы не сомневались, что перед ними вор, схваченный на месте преступления и от страха плетущий небылицы. Они связали и избили его. Однако они обнаружили, что замки не сломаны и ничего не тронуто, только у статуи