— Пока не случилось. Но я боюсь, что она… разочаруется. Если вы обидите се…
— Боже упаси! — скороговоркой воскликнул Иван. — Чтоб я обидел женщину?! Но в чем дело?
— В свахе, — едва пролепетала Ася.
Она понадеялась, что Иван не расслышит, а он с отвисшей челюстью откинулся на спинку дивана и молчал.
— Ваня, куда ставить чашки? — Вера толкнула ногой дверь и внесла две чашки горячего кофе, накрытые тарелками с бутербродами.
Иван по привычке вскочил, снял тарелки, удивляясь жонглерским способностям Веры. Она была из тех женщин, что «коня на скаку остановят», так что за посуду не стоило беспокоиться.
— В качестве кофе я уверена, — говорила Вера, расставляя чашки. — А по части украшения стола — как там у вас, у интеллигентов, это называется? — это не ко мне. Я сейчас.
Она снова исчезла, взмахнув маковым подолом, как флагом. Вернулась с третьей чашкой, поставила ее со стороны кресла, в котором затем устроилась с комфортом.
Кофе пили молча. Ваня уже другими глазами рассматривал Веру. Суть прихода девушек ясна, непонятно было только, когда и как он неправильно поступил. Он не скрывал своего отношения к Насте, почему же Вера бесцеремонно решила перехватить инициативу, дерзко рассчитывая на его интерес к ней? Может, девчонки на новоселье сболтнули что-то лишнее и она захотела острых ощущений за деньги? Столь ретивое настроение вполне оправдывает такую возможность.
Черт! Она могла же рассказать все Насте. Настя упоминала, что подруги в тот день ночевали у нее и — к гадалке ходить не надо — перемололи косточки всем гостям. Проклятие! Не хватало, чтобы Настя услышала о его прошлых делах, да еще из чужих уст.
— По оживленной беседе, — прервала молчание Вера, — я понимаю, что речь шла обо мне.
Ася молчала. Она пила кофе, словно была одна, словно никого не видела и не слышала, что было близко к истине. Отвечать пришлось Ивану.
— Да, мы с Настей говорили о тебе. Вы, оказывается, близкие подруги. — Намек на угрозу в голосе Ивана заинтересовал Веру, но смутить ее было трудно. Слишком большое дело затеяла она, чтобы обращать внимание на незначительные помехи.
— Я пыталась Асе объяснить ситуацию, но ей не терпелось начать действовать.
— Это плохо? — В душе Ивана шла мучительная борьба. Ой как он не хотел поднимать при Насте тему сексуального бизнеса и в то же время показать истинное лицо наглой «подруги». Еще один удар по чувствам Насти, но он пошел бы на то, чтобы разорвать путы такой дружбы.
— Действовать — мой девиз, Ваня, — улыбнулась гордо Вера. — Для Аси больше подходит спокойная рассудительность. — И хитро подмигнула. — Ты согласен?
«Б-б-б…» — Иван усердно искал в памяти приличное слово, которое бы соответствовало его реакции. Напрасный труд.
— Именно поэтому, — продолжала с нарочитой бодростью Вера, — я и обратилась к ней. И еще потому, что только вы можете помочь мне. Но из-за того смазливого мерина… — Вера состроила издевательски-извинительную мину. О присутствующих не говорят, понял ее Иван, но имеют в виду. — В общем, у всех свои проблемы. Ася меня даже не выслушала, что, кстати, очень обидно. Подруга все-таки. И вот сейчас, — Вера преувеличенно вздохнула и с тоской посмотрела на бутерброды, — вместо того чтобы действовать, мы пьем кофе. А время идет.
Ну и стерва! Ну и потаскуха! Возмущению Вани не было предела. Решено. Он выведет эту секс-бомбу на чистую воду, утопит ее в собственной похоти, если у нее хватит глупости опорочить его.
— Так, какую помощь ты ждешь от нас с Настей? — Иван каждый раз подчеркивал союзничество с Асей, но Вера, если и замечала, не показывала вида.
— Да-а, — выдохнула она, закусила губу в нерешительности. — Никогда не ревела в мужскую жилетку. Придется учиться.
Вера сомневалась. Ася, нет слов, хороша, но и сама она виновата не меньше. Чертов язык мелет что ни попадя, как в судный день. Неужели нельзя было без хохмочек рассказать о своих предчувствиях и туманной тревоге? Ну как такое объяснить мужику? У него ж мозги ниже пояса. И Аська тоже — пошли да пошли, словно ежа съела.
Следующее движение далось Вере с большим трудом, и все-таки она пересела из кресла на диван, рядом с Иваном. Иван поменял положение. Опершись спиной о подлокотник дивана, он сел лицом к Вере (и подальше от нее), положил руку на спинку Настиного кресла. Вера проследила за его рукой, там и остановила взгляд.
— Окаяшка рогатый! — неожиданно тихо и с удивленно поднятыми бровями произнесла она. — Я не знаю, с чего начать.
— К делу, Вера, — требовательно подтолкнул ее Иван, нервно барабаня пальцами по обшивке кресла.
— Никаких чувств! — поразилась Вера, дернув головой. — Ладно, не боись — сама такая. Я вот о чем хотела тебя спросить, Ваня…
Вера менялась на глазах. Воинственно настроенный Иван отвечал на ее пространные вопросы, касающиеся его гостей на новоселье. А Вера забыла свою браваду; тщательно подбирая слова, она спрашивала и спрашивала, как на перекрестном допросе, о новых знакомых. Воинственность Ивана сменилась удивлением, недоверием и, когда прозвучало наконец конкретное имя, ошеломлением, облегчением и… смехом.
Ася сидела не шелохнувшись. Сначала она прислушивалась к тихой беседе Вани и Веры, но очень скоро потеряла нить и суть, а серое вещество в голове превратилось в туман, такой же вязкий, как едва прикрытая водой кофейная гуща. Ася утратила чувствительность, только мужская рука на спинке кресла, позади ее головы, то посылала горячие импульсы, то притягивала, как магнит, чем приводила в смятение и негодование.
— Поехали! — Иван легко поднялся с дивана, проверил, хорошо ли заправлена рубашка сзади.
— Сейчас? — В полном недоумении Вера округлила глаза.
— Когда же еще? В любом случае я приглашаю вас в ресторан.
— Кажется, мой девиз украли из-под носа. — Вера возвела очи кверху. — С вами невозможно иметь дело. С обоими. Ладно, поехали.
Ася уже давно знала, что пора уходить, — еще тогда, как только Вера подсела к Ивану и взяла все в свои руки. Ну почему она не ушла в тот момент? Дождалась, когда ей укажут на дверь, дав понять, что она лишняя.
— Я пошла, — безразлично произнесла она, поставила чашку на столик и, тяжело опираясь руками о подлокотники, поднялась. Ноги едва держали ее, колени ныли и все норовили подогнуться. Ася пошатнулась.
— Ты куда? — удивился Иван и быстро протянул руку, чтобы поддержать девушку.
Ася, споткнувшись, шагнула, чтобы удержать равновесие и избежать прикосновения Ивана.
— До свидания, — удалось сказать ей, и она направилась к выходу.
— Ася! — закричала Вера. — Да что с тобой в самом деле? — Девушка покачала головой. — Я изувечу этого подонка! — неожиданно злобно прошипела Вера, извинилась перед Иваном и побежала за подругой.
Вера затащила Асю в ванную и начала трясти, выпытывая причину ее состояния. Ася ослабла в руках подруги, привалилась головой к ее плечу и горько зарыдала под причитания Веры, ее бурные обещания и угрозы, смешанные с исповедью о себе. Из путаного рассказа Ася поняла, что Ваня не интересует Веру; он мог, чего и добивалась Вера, познакомить ее вновь со своим приятелем, предоставить возможность встретиться с ним. Слезы не прекратились, но стали слезами облегчения.
Иван сидел на диване, время от времени ероша волосы на макушке. Недолгая радость, что Вера оказалась не такой подлой — вообще оказалась другой, нежели представлялось прежде, — сменилась угрюмой озабоченностью. Самолюбие было задето тем, что Настя согласилась его сосватать. Да, она не позволяла приблизиться к себе; да, не проявляла симпатии, скорее наоборот… Но не могла не заметить его отношения к себе. Как она смела пренебречь его достоинством и гордостью и спокойно отдать его
