- Да это не кровь – клюква! – сконфуженно пробормотал Славко.
Чтобы окончательно убедиться, что он не лжет, мужчина провел по красному пятну на груди Славки пальцем, лизнул его и кисло сморщившись, сплюнул:
- И кого же ты так ждешь?
- Половца, кого же еще? - садясь, огрызнулся Славко.
- То-то я смотрю, всё в Осиновке, словно вымерло! – понимающе кивнул Онфим. – Остальные-то хоть успели уйти?
- Да, но…
- А я, понимаешь, - не дослушивая, Онфим стал развязывать свою котомку и выкладывать на стол небольшую кринку, свертки и две монеты: - Гостинцы Милуше привез. Муж ее наказал завезти по дороге. Захожу, а их нет. Так вернутся, передай им: вот мед, пряник для сына, пара сребреников, чтоб зерно для муки купить. Ну, и, конечно, колечко…
- Постой, Онфим, погоди! - попытался остановить туговатого на ухо кузнеца Славко.
Но тот не унимался:
- Что погоди? Что постой? Тут и для тебя подарок имеется!
- Для меня?!
От удивления Славко даже забыл про то главное, о чем хотел сказать Онфиму. Не так часто баловала его жизнь подарками.
- На, держи!
Онфим бережно развернул большой узелок платка и протянул Славке… кованный бронзовый крестик.
Ожидавший увидеть засопожный нож, который давно обещал выковать ему муж Милуши, Славко раздосадовано засопел. Но, не желая огорчать добродушного Онфима, с деланной улыбкой принял крест.
А тот принялся расхваливать его:
- Настоящий мощевик, любую святыню внутрь вложить можно! Не хуже греческого будет. Сам Милушин муж сделал!
Славко осторожно положил крест рядом с гостинцами и уже открыл рот, чтоб сообщить, наконец, Онфиму о Белдузе, но тот заторопился так, что ничего не хотел и слышать:
- Все-все! Мне пора назад, в Переяславль возвращаться! А то, если опоздаю, такое Мономах сотворит…
Было странно слышать это от могучего, взрослого человека.
И, тем не менее, Славко успел крикнул ему вслед:
- По большой дороге не возвращайся! Там – половцы!
- Где?
- У моста.
- Ладно, объеду! Береженого Бог бережет! Кто хоть на этот раз пожаловал?
- Кто-кто! Я тебе в сто сотый раз пытаюсь сказать: хан Белдуз!
Онфим остановился, и лицо его сморщилось так, будто он выпил отравы:
- О, Господи! Погоди, постой! Кто?!
- Это я все говорю тебе, постой-погоди! – даже обиделся Славко и, подбежав, прокричал ему в самое ухо: – Хан Ласка! Белдуз!!
- Да не глухой, слышу! – отмахнулся Онфим. – Ты лучше скажи, ваши куда ушли? Где схоронились?
- В лесу, как всегда!
