– Не знаю, что на меня нашло. Вжилась я сильно в роль. Мне ведь муж тоже изменял, и,как правило, с молоденькими девчонками. Вот я и взвилась. Ой, как неловко вышло-то.
– Непростительно!
– Розалия Станиславовна, неудачный пример вы привели. Ох, неудачный. Я как с цепи сорвалась. А теперь так каюсь, так каюсь.
– Ну а сейчас-то пришла в норму?
– Да, да, не сомневайтесь. Из образа брошенной жены уже вышла, все в полном порядке, чувствую себя превосходно. Давление в норме, пульс как у космонавта.
– Чего не скажешь о бедном Толике, – прыснула Евгения. – Вы ему чуть руку не оторвали.
– Я ж по Станиславскому играла.
– Фима, практическое занятие ты с треском провалила, – выдала Розалия. – Ставлю тебе минус два балла.
– А дайте мне еще какое-нибудь задание. Пожалуйста! Я не подведу! Клянусь! Дайте! Вот увидите, справлюсь в лучшем виде.
Свекровь провела указательным пальцем по подбородку.
– Хорошо, будет тебе второй шанс, но учти: не справишься с заданием – отчислю за неуспеваемость. Садись на диван. Наталья, встань рядом с Фимой.
– Это обязательно? – испугалась Натали.
– Да!
Ната боязливо приблизилась к Поликарповне. Розалия заговорила:
– Фимочка, рыбка моя, закрой глаза.
– Как скажете.
– А теперь полностью расслабься. Полностью!
– До какой степени мне можно расслабиться? – вопрошала Поликарповна.
– Желательно, чтобы мебель осталась чистой, – ляпнула Натка.
– Фима, не слушай идиотку. Слушай меня. Золотце, представь, что ты бедная и несчастная мать- одиночка. Детей кормить нечем, работы ты лишилась. Но у тебя есть обеспеченная знакомая, которая… хм… постоянно над тобой подтрунивает. Отвешивает ехидные шуточки,подкалывает и вообще смешивает тебя с грязью.
Фима сжала кулаки.
– Ну, представила, – прохрипела она.
– И вот ты разбогатела. Теперь живешь в пригороде Лондона в собственном имении. Как-то вечером ты совершенно случайно встретила на улице обнищавшую знакомую, которая приветливо улыбнулась тебе и помахала ручкой. Давай, детка, изобрази теперь на лице маску гламура, а мы с девочками оценим твое мастерство.
Ефимия Поликарповна открыла глаза и сглотнула.
– Подруга – это она? – кивок на Наташку.
– Она самая.
– Это она надо мной в Москве измывалась?
– Точно. Оскорбляла денно и нощно. За человека тебя не считала. Не тяни, куколка, мы ждем. Натусик, улыбнись Фиме и махни ручкой.
Натка расплылась в улыбке и прошелестела:
– Приветик, давненько не виделись.
– Ах ты, стерва! Дрянь безмозглая! Думала, не пересекутся наши дорожки? Гадюка! Я сейчас тебе бошку сверну! Ты мне за все издевательства ответишь, мерзавка!
Ефимия вскочила с дивана и вцепилась Натке в волосы.
– Розалия Станиславовна, помогите!
– Фима! Мать твою! Отпусти Натку!
Ефимия Поликарповна ойкнула:
– Опять двадцать пять. Да что ж за день сегодня такой? И этот пример неудачный. У меня ж была подруга, которая меня быдлом считала. Розалия Станиславовна, третий раз осечки не будет. Справлюсь. Испытайте меня еще разок, маэстро.
Свекровь посмотрела на Маришку и Женю.
– Что будем делать?
– Бог троицу любит, – повела плечиками Маришка.
– Пусть еще разок попробует, – согласилась Женя.
Розалия сделала шаг вперед:
– Теперь наглядным пособием буду я! Фима, садись на диван.
– Уже села.
– Значит, так, – скрежетала зубами Станиславовна. – Представь, что ты опустившаясябомжиха. Твоя свекровь выгнала тебя из дому, а потом продала трехкомнатную квартиру. Ты живешь на вокзале, по тебе бегают блохи, и вообще тебя обходят стороной даже собаки.
Глаза Ефимии налились гневом:
– Продолжайте.
– И вот в тебя влюбился миллионер-шизофреник, вы поженились и уехали на Гавайи. В одно мрачное субботнее утро, ровно в десять тридцать пять по местному времени, ты совершенно случайно встретила на улице свекровь, то бишь меня. А теперь, Фимка, изобрази наконец морду гламурной стервы.
Ефимия медленно поднялась с дивана и, засучив рукава, проревела:
– Ты зачем, гнида старая, мою трешку продала?! Да я тебя в бараний рог! От тебя мокрого места не останется! Змеюка подколодная!
– Фима, Фима, ау! Занятие закончилось!
– Я на вокзале спала, по мне блохи бегали!
– Фима, не приближайся ко мне! Наталья, звони в милицию!
– Ко мне даже собаки не подходили, – цедила Поликарповна, двигаясь на Розалию.
– Ефимия! Это была шутка, я не твоя свекровь. Я твоя учительница. Маэстро! Матушка! Помнишь? Немедленно сядь за парту! Вернее, на диван. Замри на месте! Фима, если ты до меня дотронешься, я за себя не ручаюсь.
– Где деньги за трешку, на что ты их спустила? Ну, держись…
Розалия выбежала в коридор:
– Спасите меня, люди добрые! Мариночка, Женя, Натали…
Ефимия Поликарповна нагнала преподавательницу в кухне.
– Ай! Фима, не надо! Не трожь волосы, стерва!
Наташка обдала Ефимию холодной водой из стакана.
Женщина непонимающе замотала головой.
– А как мы на кухне оказались-то? Почему изгостиной ушли? Ничего не помню. Эй, ты зачем меня водой окатила?
Розалия затопала ногами:
– Ты больная на голову! Кретинка! Олигофренка! По тебе дурдом плачет! Корова тупоголовая! Вон отсюда! Из тебя никогда не получится гламурной дамы, уродина!
– Розалия Станиславовна, кормилица вы наша, не прогоняйте меня!
– Вон! Вон! Все вон!
– Пощадите, голубушка!
– Убирайся из квартиры, хабалка неотесанная!
– Я за занятия дороже платить буду. Семьсот долларов!
– Чтобы ноги твоей здесь не было!
– Восемьсот.
– Забудь в мой дом дорогу!
– Девятьсот.
– Забудь, как я выгляжу!
