площадку.
– Есть разговор. Только выходи тихо, не разбуди девчонок. И… телефон мобильный захвати с собой.
Галю дважды просить не пришлось, она появилась на лестничном пролете три минуты спустя.
– Зачем пришел ночью?
– Поговорить. Я о многом думал и понял: ты была права.
Румянова воспряла духом:
– Ромка…
– Тише-тише. Дай мне свой сотик.
– Держи, а зачем он тебе?
– А вот зачем, – Роман схватил девушку за плечи и ударил ее головой о стену.
Галина потеряла сознание.
Ее тело обнаружили утром на козырьке подъезда.
Как умер Роман, уже известно. Убить Дарью он не успел – его случайная смерть спасладевушке жизнь.
Эпилог
После всего случившегося остается надеяться, что впредь люди не будут столь безалаберны и боязливы, как Дарья Гришкова. Став свидетелем преступления, они не станут отмалчиваться, а сделают все, чтобы справедливость восторжествовала и человек, который решил, что ему позволено распоряжаться чужими жизнями, понес суровое наказание.
Как сложится дальнейшая судьба Дарьи, увы, неизвестно. Катка лишь узнала, что девушка написала письмо на зону, где отбывает наказание Семен. В письме она сообщила, что будет ждать его возвращения в надежде соединить их судьбы в единое целое.
Ответа пока не пришло. Дарья ждет письма и искренне верит, что очень скоро Митя обретет настоящую семью, у него снова появится любящая мама и заботливый папа.
Розалия Станиславовна продолжает давать уроки Ефимии Поликарповне и Марине. Не далее как вчера Катарина была вынужденавызволять троицу из очередного переплета. Ученицы во главе со своей учительницейотправились в сауну. Почему их приняли за девиц легкого поведения и кто вызвал наряд милиции, остается лишь гадать. Но Катарине пришлось долго объяснять сотрудником органов, что ее свекровь в силу возраста никак не может быть тем, за кого ее приняли.
Но согласитесь, очень трудно доказать свою правоту, когда все отделение милиции дрожит от хриплого ора Розалии:
– Ката, стерва, как ты смеешь так говорить?! Я могу! Я очень даже могу! Товарищ капитан,не слушайте мою невестку, она чокнутая! Предлагаю провести следственный эксперимент!
А через день в семействе Копейкиных вновь вспыхнул скандал…
//-- * * * --//
Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты. Очевидно, все те люди, которым выпало несчастье быть знакомыми с Розалией, рано или поздно окончательно съезжают с катушек. Взять хотя бы Павла Петровича Баранова.
После последнего визита пенсионера к Копейкиным прошло больше месяца. С тех пор Баранов не казал к соседям носа. Не был замечен Павел Петрович и на улице. Некоторыежильцы не на шутку заволновались. Обычно старик ежедневно прогуливался во дворе, придираясь ко всем, кто попадал в поле зрения.
Розалия ликовала:
– Наверное, решил добровольно податься в дом престарелых. Туда ему и дорога. Ах, как же хорошо не видеть его физиономию.
Натка запротестовала:
– Ошибаетесь, я сегодня утром столкнулась с Елизаветой Федоровной, она сказала, что Баранов гостит у старшей дочери.
– Жаль. Остается надеяться, дед пробудет у дочурки до декабря будущего года.
А два часа спустя на пороге Копейкиных появился странный тип.
Наталья открыла дверь и, с интересом разглядывая незнакомца, спросила:
– Вам кого?
– Хай! – приветствовал Наташку до боли знакомый голос.
Натка прищурилась.
Перед ней стоял щуплый низкорослый паренек в рваных джинсах, с пояса свисали цепи, в потертых кроссовках и синем джемпере. На голове пацана – козырьком назад – сидела зеленая бейсболка. На носу примостились солнцезащитные очки. При этом гость как-то странно себя вел. Он не просто стоял, а постоянно дергался, будто к кроссовкам были приделаны пружины.
– Хай, говорю, – повторил неопознанный объект. – Ты чего, меня не узнала?
– Нет, – Ната покосилась на подошедшую Катку.
Копейкина задала тот же вопрос, что ранее и Натка.
– Кто вам нужен?
– Изменился я, да? Ха. Спасибо внучку моему. Он меня две недели всем премудростям обучал, – гость снял очки.
– Павел Петрович?!
– Не ждали? – ухмыльнулся Баранов. – То-то. Кто теперь скажет, что я не ровня Розалии? Да мы с ней одного поля ягоды. Я тоже стал гавнурным.
– Гламурным, – сглотнула Катка.
– Во-во, точно. А где сама-то? Пусть выходит, полюбуется на обновленного соседа.
Натали ринулась звать свекровь.
А стоило Станиславовне лицезреть престарелое чудо с нижнего этажа, как на нее напала икота.
– Твою мать! А я все утро гадаю, почему мне ночью тухлые помидоры снились? Паша, ты попрощаться зашел? За тобой скоро приедут? Номер больницы скажи, может, как-нибудь навещу. Тебя в отдельную палату поместят или сразу в карцер для буйных?
– Розалия, – радовался старик, вспоминая те замысловатые словечки, которым его обучал внук, – поехали трусить на танцплощадку.
– Трусить? Что трусить?
Баранов посмотрел на Катку. В его взгляде читалась мольба, мол, помоги, выручи, переведи.
– Мне кажется, Павел Петрович хотел пригласить вас потусить на дискотеке, – выдавила она.
– Ах, потусить?
– Ага-ага, именно потусить. Мы с тобой там всех подожжем. Всех!
Свекровь нахмурилась:
– В каком смысле?
– В прямом. Приедем и подожжем.
– Может, зажжете?
– Опять Катка права, конечно, зажжем. Собирайся. И ни о чем не беспокойся, я с собой много бабушек взял, можем ни в чем себе не отказывать.
Натка глупо хихикнула.
– А зачем вам на дискотеке много бабок? Одной, что ли мало? Ой… Бога ради… Ради всегосвятого… Розалия Станиславовна, миленькая… Вырвалось! Сорвалось! Вылетело! А-а-а… Ката, запомни меня молодой! – Наташка вовремя скрылась в своем убежище – то бишь санузле.
– Я из тебя гамбургеры сделаю! – свекровь долбила кулаком по двери.
Баранов усмехнулся:
– Да вы не поняли, я других бабушек беру, чтобы расплачиваться.
