Разговор прервал телефонный звонок. Звонили из епархии.
– Вы сейчас куда, отец Василий, на телевидение?
– Да, на передачу.
– Значит, не стали ее отменять? Ладно. Только потом, пожалуйста, к нам приезжайте.
– Конечно, – ответил отец Василий. – Скажите, а от отца Федора никаких вестей нет? Не звонил он?
– Вот это нас и беспокоит, – ответили ему из епархии. – На самолет он не сел, не прилетел в Михайловку на вертолете. Пропал он у нас. Мы сейчас всех обзваниваем.
– Думаете, с ним что-то случилось? – насторожился священник.
– Не знаем точно, – замялись на том конце трубки. – Вряд ли, не отправился же он на охоту в одиночку. Выясним.
Анастасия Бестужева в строгом деловом костюме была сосредоточенна и серьезна. Она провела отца Василия в свой рабочий кабинет, усадила в кресло перед стеклянным журнальным столиком и тут же куда- то начала звонить, давала какие-то указания, о чем-то спрашивала. Дважды за это время к ней забегали молоденькие девочки. Одной Бестужева сунула лист бумаги, молча ткнув полированным ноготочком в какой-то абзац, вторая принесла и положила перед Анастасией два листа с текстом. Обстановка была для священника непривычной, но без суеты. Чувствовалось, что все идет по определенному плану.
– Так, отец Василий, – положив наконец трубку, повернулась к священнику телеведущая, – давайте быстренько готовиться. Скоро мы с вами пройдем в студию, а пока оговорим основные правила. Старайтесь не спешить, а отвечать только тогда, когда я вам дам такую возможность, иначе будем перебивать друг друга. Правила такие: я спрашиваю – вы отвечаете. Если захотите вставить реплику или пояснения в тот момент, когда я говорю, дайте знать короткой фразой. Звучит в эфире вопрос по телефону – я его принимаю, комментирую и переадресовываю вам, лучше не торопиться, поскольку вы впервые участвуете в такой передаче. Вопросы могут быть неудобными, некорректными, просто глупыми. Я опытнее вас, поэтому смогу вовремя сгладить неприятный момент или избежать его, понимаете?
– Да, конечно, – согласился священник. – А что, бывают и такие вопросы?
– А вы как думали? На то он и прямой эфир, на то она и наша страна. Дебилов, знаете ли, пока еще достаточно. Да и просто хулиганов. Но вы не беспокойтесь, мы научились с этим бороться. На телефоне сидят опытные девочки-операторы, они знают, какие вопросы пропускать, а какие нет.
– Понятно, – немного успокоился отец Василий. – Я так понимаю, что отвечать надо строго по существу и как можно лаконичнее.
– Правильно, но только не перестарайтесь с лаконизмом. Беседа должна получиться живой. Краткость краткостью, но какие-то иллюстрации, примеры, отступления все же нужны. Но я об этом в ходе беседы позабочусь. Если почувствую, что ответ слишком суховат, то вовремя вмешаюсь с дополнительными вопросами, постараюсь ваш ответ несколько оживить. Главное – не волнуйтесь, держитесь свободно. За рамки темы мы выходить не будем: об интегральных исчислениях и нелинейной алгебре разговор не пойдет. Ну как, вы готовы? – наконец Бестужева позволила себе улыбнуться.
– Думаю, готов, – ответил священник. – Не знаю только, как буду себя вести перед камерой, непривычно говорить в стеклянный глазок.
– Справитесь. Помимо камеры, в студии будут и зрители. Вот вам и аудитория. Можете считать, что обращаетесь к ней. Кстати, пойдемте в студию. У нас есть несколько минут, чтобы осмотреться и освоиться. Хорошо?
Журналистка повела отца Василия к лифту длинными коридорами. Спустившись на два этажа ниже, они снова пошли длинными коридорами, пока Бестужева не остановилась перед дверью с табличкой «Студия новостей».
С трудом отворив тяжелую дверь, она повела своего гостя между какими-то занавесями из плотного материала, станинами и каркасами. Под ногами и на стенах змеились кабели, провода, какие-то щитки с изображением молний, пульты. Наконец отец Василий оказался в большом освещенном помещении. В самом центре стояли большой стол с причудливо изогнутой столешницей и два кресла. На заднем плане рабочие в комбинезонах выкатывали полупрозрачные большие щиты, которые должны были обеспечить задний фон. Справа – пока еще затемненные, уходящие вверх ряды пластиковых белых кресел для зрителей. Навскидку их было штук сорок-пятьдесят.
Бестужева потянула священника за рукав, пропуская операторов с наушниками, которые выкатывали на позиции большие камеры. По обеим сторонам студии были сдвинуты в кучу столы, несколько кресел и два мягких угловых дивана. Студия использовалась для разных передач, менялся лишь интерьер.
– Садитесь вот сюда, – предложила Бестужева, указав на кресло и усаживаясь рядом. – Вот тут мы с вами и будем работать.
– Да-а, – осматриваясь по сторонам, заметил священник, – на экране все выглядит как-то компактнее. А тут в футбол играть можно.
Наверху что-то гулко щелкнуло, и ведущую с гостем ослепил на мгновение яркий свет. Отец Василий поднял лицо и увидел над головой сложную конструкцию ферм, кронштейнов и тросов. Вся эта конструкция была нашпигована прожекторами разных размеров и стеклами разных цветов. Несколько громких щелчков, чуть повернулись прожектора, сменились фильтры, и свет из ослепляюще-яркого стал мягким и спокойным. Лучи прожекторов вырвали из полумрака стол участников передачи и ряды кресел для зрителей. Отец Василий услышал голоса и топот ног. Молодая высокая женщина с папкой в руках вводила в павильон большую группу людей. Зрители потянулись вверх по проходам и стали занимать места.
– Обживайтесь, обживайтесь, – повернулась к священнику Бестужева. – Покрутитесь в кресле, расслабьтесь, а когда начнете говорить, смотрите прямо в камеру. А если будет уж очень непривычно – переведите взгляд чуть выше, на зрителей. Есть у нас одна хитрость – выбираете в зале располагающее лицо и обращаетесь к нему, будто именно этот человек задает вам вопрос. Понимаете?
Сбоку из-за кулис вышли две девушки в белых халатиках с подносами. Без всякого предупреждения и предисловия одна из них занялась ведущей, а вторая с дежурной улыбкой накрыла плечи священника простынкой и стала проводить кисточкой по его лицу. Непослушную прядь она зафиксировала каким-то кремом. Нетронутой осталась только борода священника.
Пока отца Василия приводили в порядок, он обратил внимание, что высокая девушка с папкой в руках занялась странным делом: поднимала некоторых из зрителей и заставляла их поменяться местами с другими. Таким образом пересела чуть ли не половина всех присутствующих.
– А что это она делает? – не выдержав, спросил священник.
– Кто? А! Это помощник режиссера. Формирует картинку для операторов – надо равномерно распределить мужчин и женщин: по возрасту, по цвету одежды, характерные интересные типажи спустить ниже, для удобного ракурса. Галя у нас мастак, она может заранее определить тех, кто обязательно будет задавать вопросы. Таких тоже сажают в первые ряды.
Вот объявили «минуту до эфира», и у отца Василия начался легкий мандраж. А когда Бестужева заговорила в камеру, священник совсем разволновался.
Ведущая рассказала о теме передачи, о ее важности и, ободряюще улыбнувшись, представила гостя. Как только отец Василий заговорил, он сразу почувствовал себя свободнее и успокоился. А ведущая продолжала:
– К сожалению, не смог приехать к нам в студию еще один гость, отец Федор из епархиального управления. Кстати, отец Василий, вы вместе с ним были в командировке. Расскажите, пожалуйста, о вашей поездке, ее целях.
И отец Василий начал рассказывать, как многие священники по просьбе верующих ездят в командировки в те районы, где еще нет храмов и где их невозможно построить, о проведенных службах, обрядах и таинствах, о встречах с людьми из глубинки.
Надо отдать должное Бестужевой – она очень умело направляла рассказ в одной ей и режиссеру понятное русло, не давая священнику слишком увлечься. Потом они вместе порассуждали о духовности, о связанных с этим проблемах, и эти рассуждения прерывались вопросами из зала и принятых телефонных звонков.
– Скажите, отец Василий, – поднялась болезненного вида женщина, – а как вы сами пришли к вере? Вы из семьи священника или у вас был другой путь к Богу?
