высокогорные части обеспечивались также специальным высококалорийным питанием. Вообще, вы, молодые люди, представляете в целом историю Великой Отечественной войны? Кавказ был очень важен для фашистов.
– Ну да, ресурсы, – подтвердил Мостовой. – Они рвались к каспийской нефти. Насколько я помню из последних публикаций, то у фашистов уже в 42-м году ощущалась нехватка горючего.
– Да-да, все правильно, – согласился профессор. – В 42-м году немцы подтянули на Кавказ румынские кавалерийские и горно-пехотные части. Они готовились к форсированию Керченского пролива. Наличие в германской группе войск «А», которые вели наступление на Кавказе, и большого количества специальных горных войск свидетельствовало о том, что они придавали большое значение прорыву в Закавказье через перевалы, и заранее готовились к проведению таких операций с учетом особенностей войны в горах. Доподлинно известно, что многие офицеры германских соединений имели солидную горную подготовку и обладали опытом ведения боев, приобретенным в период действий в горах Норвегии и на Балканах. Командир «эдельвейсов» генерал Губерт Ланц сам был опытным альпинистом, прошедшим еще до войны Альпы, Кавказ и Гималаи. Его дивизия являлась, как это сейчас принято называть, элитным подразделением рейха, а бойцы перед войной постоянно жили и тренировались в горах Швейцарии и во французских Альпах. Кроме того, еще в 30-е годы немецкие «туристы» и «спортсмены» облазили вершины и перевалы Кавказского хребта и провели тщательную разведку его различных районов в целях детального изучения местности.
Воронин вздохнул, покачал головой и стал лихорадочно листать книгу в поисках чего-то важного.
– А вот теперь посудите, насколько иначе обстояли дела с горными войсками в великой, могучей Красной армии. Конечно, горнострелковые части существовали перед войной, в начале войны и у нас. Имелись горнострелковые дивизии, корпуса и даже армии. Только что это были за части! Автомобильный транспорт дополнялся вьючным, например ротами ишаков. Бойцы носили вместо фуражек панамы. Вот, по сути, и все, что отличало советских «горнострелков» от обычных стрелковых соединений. Как и в танковых войсках или авиации, качеством при создании этих войск пожертвовали ради количества.
А начать надо с того, что в этих частях не было альпинистов, а бойцы даже не умели ходить на лыжах. Впрочем, и самих-то лыж у них не было. До войны альпинисты не регистрировались по особой военно-учетной специальности, поэтому лишь некоторые спортсмены, и то случайно, служили в горных соединениях. Специальная горная подготовка в этих частях не проводилась. Они не имели ни специального горного снаряжения, ни обмундирования. Бойцы и командиры носили сапоги или ботинки с обмотками, обычные брюки, шинели. Вот вы, Игорь, как альпинист понимаете, что эта одежда и обувь мало годились для действий в условиях высокогорья. Каково, наверное, в сапогах и шинели заниматься скалолазанием?
– Думаю, что практически невозможно, – согласился удивленный Чистяков. – А почему же так все было? Это же элементарные вещи, Никита Савельевич!
– Боюсь, что это традиционное для нашей армии отношение к боевой и специальной подготовке, которая выглядела максимально упрощенно. Вот я вам сейчас процитирую известного альпиниста Гусева, который воевал тогда здесь, на Кавказе: «Хотя перед войной в горнострелковых войсках и проводились учения, бойцы тренировались в несложных предгорных районах и лишь изредка совершали походы через перевалы и на вершины... А ведь горная подготовка для горнострелковых соединений, по существу, является одним из элементов боевой подготовки. Она необходима для успешного ведения боя в предгорьях, на перевалах и вершинах. Ориентировка, ведение разведки, применение различного рода оружия, сами правила ведения огня – все это имеет свою специфику. Знание гор позволяет уменьшить потери от естественных опасностей: мороза, лавин, камнепадов, закрытых трещин. Особенно сложны действия в горах в зимних условиях. Чтобы добиться успеха, необходимо владеть горными лыжами, уметь ходить на снегоступах. Ни того ни другого у них не было... Мы, альпинисты, еще до войны не раз обращались в управление горной, лыжной и физической подготовки Красной армии с предложением использовать наш опыт для подготовки войск. Но нередко слышали в ответ: «Нам на Эльбрусах не воевать...»
– А знаете почему? – многозначительно спросил Воронин и поднял для убедительности вверх указательный палец. – Всему виной наша тогдашняя военная доктрина. Воевать в условиях высокогорья в те времена действительно не собирались, советские горные части готовились летом 1941 года одним броском преодолеть Карпаты, потому и были сосредоточены перед войной в Молдавии и Украине, потому и не нужны им были всякие альпинистские «тонкости».
– Ну, это нам знакомо, читали, – согласился Мостовой, – одним ударом остановим любого агрессора и вышвырнем его с нашей земли. Так? Я так понимаю, что доктрина у нас была наступательная, и обороняться нас никто не учил. И уж тем более никто в то время и заикнуться не смел, что когда-то придется воевать Красной армии в глубине своей территории на Кавказе. Любого военного теоретика за такие прожекты в два счета к стенке поставили бы.
– И ставили, – поддакнул Чистяков. – А я, Никита Савельевич, что-то читал о Гусеве. Он занимался горной подготовкой в войсках?
– Это уже осенью, когда немцы выбили наших с главных перевалов. Это было лишь в ноябре 1941-го, уже после оставления нашими войсками Крыма. Группу спортсменов-альпинистов – Гусева, если не ошибаюсь, Бадера, Губанова, Хромова, э-э, кого-то еще, кажется, Сидоренко, Берковича, Уварова, Молоканова, направили в Закавказье для организации специальной подготовки горнострелковых войск.
– Ну и память у вас! – восхитилась Синицкая, впервые открывшая рот за все время беседы.
– Наука, Оленька, наука, – улыбнулся профессор. – Она тренирует память!
– Представляю, с чем Гусев и его товарищи столкнулись, – покачал головой Чистяков.
– Он писал, что начинать им пришлось с обучения «горных стрелков» хождению на лыжах, – подтвердил Воронин. – Многие бойцы вообще увидели их впервые. И только зимой постепенно в войска поступало горное снаряжение: ледорубы, веревки, палатки, спальные мешки, горные лыжи и ботинки. Однако срочные меры, предпринятые советским командованием, помогли лишь несколько улучшить положение с подготовкой горнострелковых войск. Но вскоре выяснилось, что проделанная работа по большей части пропала впустую. С одной стороны, весной 1942 года товарищ Сталин вознамерился переломить ход войны, а значит, вновь не собирался «воевать на Эльбрусах». С другой – сказался традиционный советский принцип, гласящий, что незаменимых у нас нет. Если немцы даже в самые тяжелые моменты старались не вводить элитные егерские части в бои на равнинах, то у нас они использовались в любой ситуации, без учета специализации. Отчасти потому, что не хватало резервов, и дыры затыкали теми частями, которые были под рукой. Отчасти и из-за безграмотности высшего комсостава. Точнее, как раз из-за «грамотности». Тогда ведь как учили – красноармеец может все! Вот и бросали в атаку на танки воздушных десантников без тяжелого вооружения или посылали горных стрелков в морские десанты. В результате такого отношения даже те немногие соединения, в которых серьезно проводилась боевая подготовка личного состава к боевым действиям в горах, лишь частично использовались на высокогорных участках фронта. Обороной перевалов руководил генерал Сергацков. В июне 1942 года его армия получила задачу не допустить выхода противника к Черному морю и Закавказью через перевалы. Тогда не исключалась возможность наступления немцев со стороны Северо-Кавказского фронта через Главный Кавказский хребет по Военно-Осетинской, Военно-Сухумской и другим дорогам на Кутаиси и Черноморское побережье. Советское командование больше всего опасалось морских десантов. Поэтому основное внимание генералов было направлено на организацию обороны побережья. Высокогорные перевалы советское командование считало сами по себе непреодолимой преградой для противника и подготовке их к обороне не придавало особого значения. Фактически никакой обороны и не было.
Профессор с горечью вздохнул и посмотрел на спасателей.
– Конечно, сейчас легко говорить о том, что было сделано не так, что не учтено, – продолжил Воронин. – Но факты остаются фактами. Я ведь рассказываю вам то, что узнал от участников тех боев. На перевалы заблаговременно не потрудились завезти взрывчатые вещества и материалы для устройства заграждений, не оборудовались позиции, не заминировали горные проходы и тропы. И, наконец, на перевалах отсутствовали войска. В основном их прикрывали небольшие силы от роты до батальона, которые к тому же не имели связи со своими штабами. Личный состав таких отрядов не был подготовлен к
