пометки могут означать вообще что угодно. От инициалов до научного сленга. Или понятных только Воронину слов, выражений, может, ссылка на какие-то источники, ассоциации, которые в тот момент пришли творческому человеку в голову. Выход один – ты, Игорек, при первой же подвернувшейся оказии выбираешься в горы и обследуешь указанное место, а ты, Оля, через своего отца последи за здоровьем профессора. Вдруг улучшение наступит – есть шанс все узнать из первых рук.
– Я бы не трогал профессора, – возразил Чистяков. – Он на грани жизни и смерти, а мы сейчас полезем с вопросами, которые, может быть, и довели его до больничной койки.
Мостовой остановил машину и схватился за карту.
– Нет, Боря, и не думай, – стал увещевать старшего бригады по рации дежурный, – вам туда хода часа два. И от ближайшего перевала по прямой километров десять, а дороги, естественно, нет. Давай, подбрось своего скалолаза к горным спасателям. Их вертолетом забросят почти на место.
– Ну, что? – нетерпеливо спросил Чистяков, когда Мостовой отключился.
– Чего-чего, – недовольно произнес Борис, – не пройти нам туда на машине, а горные спасатели все в разгоне. У них там один паренек только под рукой, не сильно опытный в этих делах. Велено тебя к ним подбросить, а дальше на «вертушке» пойдете.
– Тоже вариант, – согласился Чистяков и, когда Мостовой рванул с места машину, повернулся к Синицкой: – Что мне понадобится в первую очередь?
– Шины, бинты, антисептики, противошоковое, – отбарабанила, как заученное, Ольга. – Запомни только порядок, в котором будешь действовать.
На крутом повороте машину так качнуло в сторону, что Синицкая, сидевшая рядом на переднем сиденье, буквально свалилась на Игоря.
– Без нежностей, пожалуйста, – пошутил Чистяков.
Ситуация для спасателей была не такая уж и сложная. Бывали случаи и похуже. Группа альпинистов из четырех человек отправилась на тренировку в горы. Случилось то, что часто случается в горах, на то они и горы. Группа попала под камнепад. Все были живы, но один из парней сильно пострадал. Самым неприятным было то, что трое его товарищей остались вверху на стене, а пострадавший один лежал под ненадежной стеной, метрах в десяти ниже. Ребята по рации передавали, что их друг жив и даже машет им рукой, но показывает на ногу. Сверху им якобы плохо видно, но, судя по всему, нога у него в крови, и он ее перетягивает обрезком веревки. Не нравилась им нога своего товарища, предполагали открытый перелом.
Горноспасательная служба, прояснив для себя ситуацию, запретила альпинистам спускаться по «живой» стене к пострадавшему. Боялись нового камнепада, тогда дело могло кончиться трагедией. Вертолет вполне мог зависнуть над тем местом, где лежал альпинист, и поднять его на подвесной корзине. Новичок-горноспасатель не владел этой техникой, а Чистякову уже неоднократно приходилось участвовать в подобных операциях по эвакуации раненых в сложных условиях. Был у Игоря и солидный опыт по оказанию первой помощи при серьезных травмах и повреждениях. При любом раскладе спасатели должны были прийти на помощь альпинистам в течение часа, и поэтому не стоило рисковать жизнями остальных.
Мостовой лихо подлетел к базе горных спасателей и, обогнув здание управления, рванул по полю аэродрома к стоявшему вертолету. Чистяков тут же выскочил из «Газели» с медицинской сумкой, в которую Синицкая сложила ему все необходимое, и помчался к вертолету. Лопасти стали медленно раскручиваться.
Вертолет шел над перевалом с таким расчетом, чтобы выйти в нужную точку с юго-востока. Тогда солнце не будет слепить пилотов, и машине придется проходить над опасной стеной. Вибрация воздуха могла спровоцировать новый камнепад. Чистяков сидел в салоне в шарообразном шлеме с вмонтированным в него радиопередатчиком. Это облегчит общение с пилотами, когда он будет внизу руководить подъемом спасательной корзины с пострадавшим.
– Запомни, – объяснял Чистяков молодому горному спасателю, – я командую до тех пор, пока корзина не пройдет высоту моего роста. Дальше командуешь ты. Тебе принимать корзину на борт. Когда поднимешь, то разверни пострадавшего головой к себе.
Спасатель добросовестно кивал и не перебивал Чистякова, хотя теорию он прекрасно знал и в тренировочных подъемах участвовал. Игорь, давая наставления, все время поглядывал в иллюминатор, чтобы понять обстановку в горах. Особенно его беспокоил поднявшийся на этой высоте ветер.
– Летуны, – спросил Игорь в микрофон у своей щеки, – как там за бортом?
– Не очень, – ответил командир, – боковой ветер. Все зависит от аэродинамических условий на месте. Там узкая глубокая долина, может дуть, как в трубе. Посмотрим.
Еще несколько минут прошло в молчании. Чистяков ощущал гул двигателей даже через плотно прилегающие к голове наушники. От вибрации корпуса у него все время чесался нос. У молодого спасателя, по-видимому, тоже, но парень стеснялся его беспрестанно чесать. Наверное, думал, что Чистяков сочтет это за нервный тик. Он морщился и активно шевелил носом, как будто принюхивался.
– Спасатели, – послышался в наушниках голос командира, – мы на месте. Начинаем разворот с заходом на точку.
Ответив, что понял, Чистяков приник к иллюминатору. Скалы, склоны и снежники в расщелинах крутились перед его глазами при развороте вертолета. В какой-то момент Игорь увидел людей, прижавшихся к скале. Замерзли, что ли, с неудовольствием подумал он. Люди сгрудились у отвесной стены на карнизе, как будто хотели вжаться в эту стену. Чистяков знал, что при опасности камнепада нельзя стоять толпой, тем более под стеной. А еще альпинисты, подумал спасатель. «Хотя, – решил он, – мне ведь отсюда не видно, вдруг это самое безопасное место».
К удивлению Чистякова, вертолет проскочил людей, сбавил скорость и пошел вдоль стены. Еще два маневра, которых Игорь не понял, и вертолет пошел уже медленнее, почти зависая. Отсюда же никакого обзора, подумал спасатель, вот и непонятно, чего летчики крутятся. А им-то виднее из кабины, как зайти над точкой подъема. Неожиданно Чистяков понял, что вертолет уже не делает маневров, а пытается зависнуть. Корпус машины странно вибрировал и раскачивался, как маятник. Пытаются бороться с ветром, догадался Игорь. Такая болтанка очень некстати, потому что работа предстоит очень тонкая. Справимся, подумал спасатель, и не в таких условиях работали.
– Работаем, парни, – передал командир по радио, – только в темпе вальса. У меня проблемы с гидравликой, а тут еще такая нагрузка.
– Серьезно? – быстро спросил Чистяков, поднимаясь с сиденья и взявшись за ручки замков бокового люка.
– Давай не отвлекайся, – буркнул командир, – справимся.
Откатив створку люка, Игорь посмотрел вниз. Парень лежал внизу на камнях и слабо помахивал рукой. Его фигура то скрывалась, то показывалась из-за корпуса вертолета. Болтало все-таки сильно. Зацепив карабин лебедки за кольцо на своей груди, Чистяков показал напарнику большой палец правой руки, поднятый вверх.
– Командир, я пошел, – сказал Игорь в микрофон.
– Пошел, – продублировал летчик.
Напарник Чистякова положил руку на управление лебедкой и, дождавшись команды, нажал. Трос стал разматываться, и земля двинулась Игорю навстречу. По тому, как его самого мотало на тросе, спасатель стал сомневаться, что удастся поднять пострадавшего альпиниста. Чистяков быстро осмотрелся по сторонам, не забывая смотреть вниз под ноги, где его ждала земля. Похоже, вертолетчики правильно оценили ситуацию – сесть им в этом месте не удастся. И пробовать нечего, тем более при таком ветре. Много валунов на площадке, слишком близко стена, о которую порывом ветра может разбить машину. А уж винтами зацепить скалу было совсем легко.
Согнув ноги, Чистяков пружинисто приземлился и тут же отцепил трос. Срывая на бегу медицинскую сумку, висевшую у него через плечо, он побежал к альпинисту, лежавшему метрах в пяти от него. Уже на бегу спасатель понял, что положение аховое. На чем держался сейчас этот парень, сказать было трудно. Скорее всего, только на силе воли. Перелом был очень серьезный, это было понятно сразу. Даже через штанину было видно, что берцовая кость ниже колена правой ноги прорвала кожу, мышечную ткань и
