только кивнул в ответ.
Когда Чистяков закончил свой эмоциональный рассказ, капитан еще некоторое время помолчал, потом откинулся на спинку кресла и сказал, задумчиво глядя на Игоря:
– Ну, примерно то же самое рассказывал и ваш коллега Мостовой.
– А что же он мог еще рассказать? – удивился Чистяков, потом сообразил, что ему очень не понравилось словосочетание «примерно то же самое». – Послушайте, у меня такое ощущение, что вы мне, точнее нам, не верите. И почему вы сказали, что Мостовой рассказал примерно то же самое, а не все то же самое?
– Ты чего так разволновался-то? – с улыбкой поинтересовался капитан. – Он не мог рассказать все то же самое, потому что его не было с тобой на первой пьянке с двумя мифическими девушками и одним грузином, его не было на второй пьянке с тобой в подвале. Там ты, правда, пил уже один. А тебя, милый друг, не было с Мостовым, когда он опознал преступников при их якобы попытке к бегству. Тебя с ним не было, когда он их пытался задержать. Ведь так?
– Конечно! Все так, – горячо согласился Чистяков. – Я был в соплю пьяным.
– Очень удобно, не правда ли? – многозначительно кивнул капитан.
– Кому? – насторожился Чистяков.
– Мостовому, конечно. Если только вы с ним не в сговоре.
– Не понял?
– Игорь, – покачал головой капитан, – я отдаю должное твоему актерскому таланту. Если хочешь, то я снимаю перед ним шляпу. Хочешь, я расскажу, как все было на самом деле?
– На самом… что? – опешил Чистяков.
– Тогда слушай. Каким-то образом вы с Мостовым рассчитали или иным способом устроили так, что на квартиру к убитому Кравченко по вызову участкового милиционера прислали именно вас. Вы правильно рассчитали также и то, что взломать дверь сложнее, чем с крыши попасть в квартиру последнего этажа. Тем более альпинисту, верно ведь?
Чистяков смотрел на капитана, как на неожиданно появившееся перед ним привидение.
– Расчет точный, – продолжал рассказывать капитан. – Ты попадаешь в квартиру через крышу, быстро удаляешь следы преступления и открываешь участковому дверь. Подозрений никаких, потому что ты не сам пришел, а тебя послал твой диспетчер. Согласен, что на первый взгляд такая моя гипотеза выглядит невероятно. Но когда я расскажу все по порядку, то станет ясно, что это не натяжка фактов, а хороший и четкий расчет. Потом вы разыгрываете с двумя уголовниками убийство старого друга и подельника покойного Кравченко, некоего Шаронова. Вопрос: зачем? Ответ. Кравченко уже давно совмещал свои служебные командировки в строительной компании с доставкой партий героина к нам сюда. В тот последний вечер он явился домой с очень тяжелой сумкой. Но сумка после убийства, то есть к утру, пропала. Сказать куда? Скажу. Ее забрал Шаронов, который посетил Кравченко ночью и отравил его. Вот ваши уголовники и инсценировали нападение и убийство Шаронова на горной дороге, когда он вез героин. Зачем? Затем, чтобы присвоить его. Потом вы разыграли свое участие в извлечении тела несчастного Шаронова из машины под обрывом, затем детское расследование и поиски мнимых убийц. Потом их же мнимый побег. Но самое главное вы сделали позже – вы попытались избавиться от своих помощников и завладеть всей партией героина вдвоем с Мостовым. И от трупа избавиться.
– Тогда где же героин? В подкладке пиджака спрятан? – дурашливо спросил Чистяков и развел руками.
– Почти. У Кастета под одеждой мы обнаружили самодельный пояс из наволочки. В нем содержалось восемь килограммов героина. Остальное вы, наверное, предусмотрительно спрятали.
Чистяков смотрел на капитана и не верил в реальность происходящего. Первое, что просилось на язык, из цензурного, конечно, это вопрос: а не больные ли вы здесь все?
– Но я же был почти все два дня пьяный в стельку!
– Хилая попытка обеспечить алиби хотя бы одному.
– Вы что же, и Синицкую подозреваете?
– Вы пытались держать ее в неведении. Наверное, ее мы не подозреваем.
– Так, спокойно, – сказал Чистяков, обращаясь скорее всего к себе. – Это полный бред. Вы Куракина задержали? Вы допросили охранников с «Джаловчата»? Вы хоть пообщались с кем-нибудь из отдыхающих там?
– Пообщаемся, успеется, – улыбнулся капитан.
– Ни фига себе! – воскликнул Чистяков. – Как это «успеется»? Мы тут на нарах будем париться, а вам успеется?
– Знакомый жаргон?
– Тьфу, – сплюнул Чистяков и отвернулся.
– Не плюй, денег не будет, – посоветовал капитан. – Мы, конечно, все выясним, со всеми побеседуем. Но это не главное. Главное, это чтобы ты хорошенько обо всем подумал. И принял единственно правильное решение. От этого зависит твоя судьба. Одно дело, когда ты с готовностью и полным желанием мне все рассказываешь, а другое дело, когда я доказываю все сам. Цифры, знаешь ли, разные. Я имею в виду сроки заключения.
Ошарашенный Чистяков не ответил, а лишь схватился за голову. Дикая и нелепая галлюцинация никак не проходила. Или это сон? Может, он допился до белой горячки?
– Слушайте. – Игорь неожиданно поднял лицо и посмотрел на капитана. – А вы случайно не белая горячка?
– Ну что ты! Я суровая действительность.
Ночью Чистяков не спал. Он сидел, лежал, ходил по своей маленькой камере и искал выход из создавшегося положения. Ведь должен же быть выход. Неужели все складывается против них? Нелепость какая!
Обессиленный переживаниями и бессонницей, Игорь под утро наконец забылся тяжелым сном. Но его тут же разбудили и сказали, что поведут к следователю. Когда Чистякова вели по коридору, он посмотрел на часы. Половина девятого. Значит, все-таки поспал немного, а состояние такое, как будто и не спал. Лицо было липкое от пота и грязи, которую он так со вчерашнего дня и не смыл. Не до того было от всех этих переживаний. Волосы наверняка всклокочены. Хоть свитер поправить по-человечески, а то торчит в разные стороны с тех пор, как мне газеты из-под него ребята вытаскивали. Ну и видок. А следователь может оказаться и женщиной!
Конвойный остановил Чистякова перед дверью с табличкой «Следователь следственного отдела УВД старший лейтенант юстиции Корнилова Алевтина Федоровна». «Все-таки женщина!» – с неудовольствием подумал Чистяков и попытался пригладить волосы ладонью. Алевтина! Наверняка какая-нибудь грымза с бородавкой на носу!
Конвойный распахнул дверь, коротко спросил: «Разрешите?» – и велел Чистякову войти. Игорь перешагнул порог. Он сразу ощутил свою неполноценность не только из-за внешнего вида. Таким идиотом он себя еще не чувствовал никогда. Никакой бородавки, конечно, на носу не было, как не было и никакой грымзы. Была прекрасная девушка с темными блестящими каштановыми волосами. Они непослушными кудряшками спускались на лоб. И из-под этого лба на Чистякова смотрели два зеленовато-серых строгих глаза. А на щечке была миленькая ямочка, что так восхищала Игоря два дня назад на сломавшемся подъемнике.
– Аля, – выдавил из себя Чистяков и поперхнулся, не зная, что говорят в таких случаях.
– Гляди-ка, узнал, – с иронией отметила девушка. – А вот тебя узнать сложно. Эк тебя приключения преобразили. Ладно, садись, преступник!
– Аля, ну хоть ты-то мне поверь, что я не преступник – точнее, мы не преступники!
– Садись!
Чистяков сел на стул и вздохнул.
– Никто вас преступниками уже не считает. Оперативники перестарались, сгущая краски, но это их работа. Надо сказать, что вы сами им здорово помогли. Это надо же так все запутать, так нелепо поступать в каждом случае, что любой милиционер сразу заподозрит в вас злоумышленников. Хорошо, хоть Куракина взяли. И благодарите тех же самых оперативников, которые вам немного нервы помотали, они его
