непривычны для нашего обывателя картины суровых мужских сексуальных игрищ… Но это с виду мы такие нежные… А в душе-то, в скромном сортирном уединении такие картиночки посмотреть – одно удовольствие! То, что я увидела, относилось именно к подобным гастрономическим изыскам. Плохое качество фотографий полностью перекрывалось отличным качеством заснятого фотомастером акта сексуального извращения. Такого в «Плейбое» не увидишь. Разве что в Интернете или на порнодисках… Но ведь не каждый у нас сими благами располагает. А потешить звериные наклонности хочется…
Я засунула произведения фотографического искусства обратно в конверт. Поклонницей подобных творений не являюсь. Мне стало понятно многое. Но не все. Поэтому я, прикусив губу, серьезно посмотрела на мою троицу. Они сидели, опустив глаза в пол. Скромные и милые детишки. Просто ангелочки…
– Это не имеет отношения к Володиной смерти, – тихо сказала наконец Саша.
– А с чего это ты в этом так уверена? – поинтересовалась я.
– Мы проводили свое расследование, – призналась она.
Чудно-то как! Как замечательно! Новое поколение вырастает! Могу уходить на пенсионный отдых… Дело мое не зачахнет.
– Так, – изрекла я зловещим голосом, искренне надеясь, что их растленные души посетит хоть капелька просветленного раскаяния, – и что же вам удалось выяснить? Не могли бы вы, любезные коллеги, поделиться со мной вашими, так сказать, умозаключениями?
– Конечно, могли бы, – вздохнула Александра.
Однако дальше этой фразы дело как-то не пошло. Мои ребятишки замялись в очередной раз.
– Что-то у вас плохо с речью, – посетовала я, – и, как я могу предположить, мне вы не доверяете.
– Нет, – горячо запротестовали они, – просто…
– Что – просто?
– Просто мы не знаем, как рассказать вам все и не все, – честно призналась Саша. – Предположим, что у Светки есть противная, страшная тайна. И открывать ее она не хочет. Но, честное слово, Володю убили не поэтому! Мы сами удивились, но Борис тут ни при чем!
По горячности Саши можно было предположить, что она прекрасно знает, кто убил Володю. Но… Я знала – это обычный детский апломб. К сожалению.
– Для начала меня интересует назначение вот этих конвертов, – показала я на порнографические снимки, столь аккуратно упакованные, что на мои глаза была готова набежать слеза умиления пред Борисовой любовью к собственному бизнесу.
– Он заманивал людей, – тихо сказала Света, – понимаете, иногда очень нужны деньги. Вы не знаете, где вам их взять. В это время вам предлагают деньги… За определенную работу. Конечно, все будет сохранено в глубочайшей тайне, обещают вам. И вы верите. Потому что у вас нет другого выхода.
– Деньги можно заработать, и продавая газеты, – меланхолично заметила я.
– Я и зарабатывала! – выкрикнула Света, и ее губы задрожали. – Продавала косметику… А меня подставили. И стали угрожать. Поэтому мне и понадобились деньги. Когда Вовка предложил мне эту работу, я не хотела! Но что мне было делать?
Она закрыла лицо ладонями и разревелась. Леша обнял ее за плечи. Он поднял на меня глаза, и я прочла в них укоризну. Глупая Света! Хотела бы я, чтобы меня так любили…
Ситуация, слава богу, начала проясняться. Я облегченно вздохнула. Света начала говорить и говорила теперь, не останавливаясь. Словно кошмар, копившийся в ее душе, оставлял ее, вылетая вместе со словами. Ну и жизнь у наших деток, скажу я вам!
Началась эта история прошлым летом. Света решила подработать на рынке, продавая косметику фирмы «Мейбеллин». Устроила ее туда на лето подруга. Руководили торговой фирмочкой два довольно неприятных братишки, неравнодушные к женскому полу. Так как внешностью их обоих господь обидел, они пытались завладеть сердцами красоток с помощью презренного металла. Приглашать после работы продавщицу в ресторанчик – обычное было для них дело. Ну, а после… Изволь, голубушка, за удовольствия надо платить, доставляя радость похотливому дяденьке с плешивой башкой, бородой и слюнявым ртом. Света в ресторан сходила, а платить не захотела. Решила, что лучше других. Да еще напомнила братишкам, что она-де несовершеннолетняя. И, соответственно, вполне может уповать на юридическую защиту в случае дальнейших наглых притязаний. Историю, казалось, забыли. Все стало тихо и спокойно. А через месяц у Светы с точки пропало этой самой косметики ровнехонько на четыре тысячи… И как ни старалась девочка доказать, что она ничего не знает и что возле точки крутились два охранника, ничего она доказать не смогла. Охранники были в прямом и косвенном родстве с обоими братьями. Кто в племянниках пятиюродных ходил, а кто в ближайших товарищах.
Короче, у Светы возникла дилемма – либо выплачивай, либо бросай школу и отрабатывай… Рабом. В фирме этот прикол использовать очень любили. Человека аккуратненько подставляли, позволяя влететь на некую сумму, а потом этот человек был должен пахать на доброго, простившего его грех дядю забесплатно. И большинство смиренно пахали… Даже стыдились содеянного. Только не Света. Она разозлилась. И решила эти гадкие бумажки, ради которых делается столько гадостей, заработать любым путем! Она была готова даже на торговлю оружием…
Однажды она поведала всю историю Володе Пономареву. И тот нашел выход!
Сначала Света от этого «выхода», признаться, передернулась, но потом рассудила здраво, что куда хуже ишачить на старых братьев-близняшек с крайней степенью сексуальной озабоченности. И решила принять «заманчивое» предложение…
А предложение было связано как раз с отвратительным Борисом. Борис этот содержал некую шарашкину контору, занимавшуюся «эротическими фотографиями и шоу». Платить он обещался немало. За месяц работы Света планировала скопить проклятые тысячи и расплатиться с «мейбеллиновской» точкой навсегда! Но, спасаясь от одной кабалы, Света попала в капкан еще худший. Потому что, когда она появилась в означенный день в надежде получить зарплату, отвратительный Борис ухмыльнулся, потряс перед ее носом вот этим самым конвертом, которым мне удалось разжиться, и присоветовал ей заткнуться, поскольку это она ему должна три тысячи, ежели не хочет, чтобы эти фотографии попали к ее родителям.
Как вы легко можете догадаться, трех тысяч у Светы не оказалось. О чем она поспешила сообщить вымогателю. Он немножко расстроился, но заявил, что знает, как им быть. Отныне Света просто немного на Бориса поработает. За денежки, которые она ему должна. Ведь не хочет Света, чтобы ее мама слегла с сердечным приступом?
Света понимала, что, увидев свою дочь на фотографиях, мать ляжет в больницу не с сердечным приступом – с инфарктом. И допустить этого она не могла. Поэтому она поплакала, но на предложение Бориса согласилась. Утешая себя иллюзией, что это ненадолго и, возможно, принесет деньги. А там она что-нибудь придумает.
Так началась самая страшная страница Светиной биографии.
Рассказ Светы прервался. Она уже не плакала. Смотрела в стену сухими, полными отчаяния глазами.
– Знаете, – продолжила она, – это было так отвратительно… Мне не хочется об этом вспоминать. Можно, я не буду?
Было жестоко пытать девочку. Впрочем, продолжил Леша:
– Свет, ты бы рассказала, кто был основным заказчиком Бориса.
Она подняла на него глаза и кивнула:
– Садисты. Мазохисты. Больные, одним словом… А самыми главными – руководители той фирмы, из-за которой я влипла в эту историю.
Ого! Какая интересная ситуация! Тарасов, оказывается, маленький городок! Володя Пономарев связан с Борисом, Борис связан с похотливыми фирмачами… Круг замыкается на неизвестном, решившем заняться очисткой города от отвратительных личностей? Или – эти убийства не связаны между собой?
В это я поверить не могла. В голове родился план. Пока я не спешила делиться им с моей троицей. Попозже. Когда они кончат свой рассказ.
И объяснят, почему, на их взгляд, убийство Володи не связано с убийством Бориса… Но каков милый мальчик Володя? Мне стало жалко его отца. Бедный мужик… Думал, что Володя хороший, нормальный парень, а тот работал простым сутенером…
