И тут у меня из глаз прямо-таки потоками брызнули настоящие обильные слезы!
Может, напрасно в свое время я пренебрегла театральным институтом?
– Это почему же? – заинтересовался Кузнец и засмеялся. – Что, похоже, уже сидела, голубка? Больше не хочется? Не понравилось?
– Да нет, пока не сидела… Просто последнее дело, только что… Меня сейчас все ищут. Прошу тебя, все, что угодно…
– Все, что угодно? – сладострастно улыбнулся Кузнец и внимательно посмотрел мне на грудь.
Я невольно содрогнулась – вот оно, начинается!
Но тут его, судя по всему, заинтересовало совсем другое:
– А про какое ты говоришь последнее дело?
Я вздохнула, поколебавшись, стоит ли сочинять дальше, но по вопросительному взгляду Кузнеца поняла, что мне все равно не отвертеться от ответа.
– Ну, ты, наверное, не знаешь, – промямлила я. – Есть такой Зайчиков. Вениамин, Венечка. В общем, это мы его. Ну, а сейчас как раз трясут всех подряд. Мне нельзя.
– Хм, и ты не побоялась сразу же лезть сюда, ко мне? Ну и аппетиты у вас, мадам!
– Да нет же, я сказала, что хотела только посмотреть, прикинуть… Сначала я думала уехать из города, но так еще хуже – только усугубишь подозрения. Нужно жить так, как будто бы ничего не произошло, – по опыту знаю.
– Ясно, значит, после того, как ты с этим Зайчиковым… – хмыкнув, начал было Кузнец, но его перебил звонок.
Оказывается, здесь было хорошо слышно, когда трезвонили и в калитку, и во входную дверь.
Кузнец подошел к наглухо заделанному окну, в котором, видимо, была секретная щелка, и взглянул вниз.
– Наши приехали, – проговорил он озабоченно. – Вот и хорошо – сейчас вместе решим, что с тобой делать. Учти, я проверю каждое твое слово.
– Ой, а я в туалет хочу, не могу больше…
– Говорю тебе, сиди! – прикрикнул Кузнец. – Сейчас разберемся.
Пришлось мне еще несколько минут провести в пыточном кресле – оно было явно похуже любого зубоврачебного.
Через некоторое время Кузнец явился в комнату в сопровождении двух мужчин, один из которых имел ярко выраженную «кавказскую национальность», а другой напоминал благообразного российского дьячка с аккуратной седой бородкой торчком.
– Да, я от кого-то слышал, что Зайчикова грабанули, – кивнул в мою сторону «дьячок». – Громкое дело, сейчас многие об этом говорят. Неужто эта?
– Красивый девушка, а какой вороватый, – неодобрительно заметил кавказец. – Нехорошо.
– Что мне с ней теперь делать?
– Отпусти! – взмолилась я. – Отпусти, я заплачу, у меня есть деньги… Много!
– Ха, которые ты у Зайчикова стырила? Может, ты мне еще его барахлишко заодно принесешь? Уж не хочешь ли ты меня под это дело подставить? Ты, конечно, девочка ловкая, но тут у тебя ничего не выйдет, – засмеялся Кузнец.
– Да нет, у меня есть другие деньги, чего вы…
– Я тебя отпущу, а ты потом скажешь: истязал, допрашивал… Брату нажалуешься. По глазам же видно!
– Клянусь, даже не вспомню – я ведь сама виновата! Я сюда больше не покажусь, вообще дорогу забуду и всем нашим скажу…
Почувствовав, что слова «сама виновата» прозвучали из моих уст как-то особенно неуместно, я добавила:
– Сама виновата, что попалась. Что уж тут теперь. Придется расплачиваться. Но только не в ментовку. Говори, сколько хочешь получить с меня? Я сейчас скажу, чтобы кто-нибудь привез…
– Слушай, ладно, хватит девчонку мучить, – вступился бородатый. – Пусть принесет тысчонку долларов, если ей так хочется, – и дело с концом. У нас других забот полно. Я привез партию – иди принимай. А кое- что уже можно и пристроить. Некогда сегодня фигней заниматься.
– Какой вороватый, – снова прицокнул языком нерусский мужчина. – За таким вороватым очень много следить надо. Но она никуда не убежит. Отвяжи женщину – женщин так нельзя, ты снова сильно нехорошо делаешь.
Кузнец молча начал меня освобождать, а я еще никак не могла поверить в свое спасение.
От неудобного сидения у меня настолько сильно затекли руки и ноги, что я никак не могла сразу же встать и лишь шевелила конечностями, желая хоть как – то размяться.
– Ишь ты, добренький какой, – недовольно пробормотал Кузнец, а потом обратился ко мне: – Так как, ты говоришь, зовут того твоего друга, от которого ты про нас узнала?
– Конищев. Сергей Конищев.
– Был такой, – нетерпеливо подтвердил «дьячок», который словно куда-то сильно торопился. – Приводил я его один раз. Но оказалось, что пустой человек, ничего так и не понял.
– Тогда вот что – нужно будет разыскать снова этого самого Конищева, чтобы он подтвердил, что знает эту красотку и все, что она тут наговорила. Только тогда я ее смогу со спокойным сердцем отсюда выпустить, – сказал Кузнец, но потом добавил: – Может быть, смогу. Сделаешь, Шарим?
– Сделаем, – кивнул нерусский. – Доставим. Сегодня только все надо, завтра нам сильно не до того будет, слушай.
– А мне в туалет сильно надо, – напомнила я.
– На первом этаже, дверь направо. Пусть идет, – сказал торопыга с бородкой. – Сейчас уже должны подъехать.
– Пошли в смотровую, – скомандовал Кузнец.
– А в туалете у вас тоже видеокамеры установлены? – не удержалась я от вопроса.
Но Кузнец только хохотнул и повлек своих приятелей к выходу.
Я услышала, как на лестнице «дьячок» озабоченным голосом произнес:
– Имей в виду, завтра еще одного мужика из районной администрации в твой «музей» приведу: он и рыбак, и охотник, сам какие-то чучела дома собирает. Пусть все знают, что тут живет коллекционер- затворник, – нам это пригодится. Принимать будешь на первом этаже.
– А ты гипс привез? – перебил его вопросом Кузнец. – А сами изделия?
– Не суетись, Кузнецов, у меня все идет по плану.
– Погоди, а когда в театр отвозить будем? Я не могу так рисковать! Ты же говорил – сегодня.
– Завтра, завтра. Не пойму, что ты такой нервный? Из-за девчонки, что ли? Проверим мы ее, вот увидишь – еще баксов с нее слупим.
– В ментовку сдавать опасно – может со злости на нас натравить, – сказал Кузнец.
– А чего? Снова забавлялся? – сердито проговорил «дьячок». – Мне эти твои фокусы уже…
Окончания разговора я не услышала – мужики спустились по лестнице вниз и исчезли в какой-то комнате.
Что за гипс? Какой еще театр?
Да, чудны дела твои, господи, – как любила говорить моя бабушка.
А если дела творятся к тому же от имени другой, нечистой, силы, то, как правило, они не менее разнообразны – это я уже знала по собственному опыту.
Я наконец-то осталась одна – и теперь уже не окольцованная и не с заклеенным ртом.
Дверь из мастерской не заперли, и я могла ходить по дому, куда мне вздумается.
Наверное, Кузнец нарочно предоставил мне полную свободу, чтобы подглядеть, а куда же мне все-таки вздумается?
Попробовать бежать было бесполезно – я все равно не смогу незамеченной пересечь двор, а после этого со мной шутить и даже просто разговаривать уже точно никто не будет.
Наоборот, теперь я должна была следить за каждым своим шагом и постараться ничем не выдать себя.
