вас очень прошу остаться и послушать, как независимого эксперта. Вам со стороны сразу станет ясно, что я права и что срочно нужно принимать меры.
Барсуков хмуро покосился на Виолетту и снова сел. Я вспомнила о том, что так и не сварила кофе, но сейчас мое предложение потеряло свою актуальность. Признаться, поить кофе Виолетту и ее подружку у меня не было ни малейшей охоты. К тому же мне следовало разобраться с ней до конца за ее выкрутасы.
– Так все же, что вам удалось выяснить? – обратилась Виолетта ко мне.
– Многое, но при этом ничего, что указывало бы на виновность вашего мужа.
– Вы проверили его алиби? – подняла брови Виолетта.
– Да, – твердо ответила я, хотя этого не делала.
– Он мог все подстроить, – скривила губы Сретенская.
– Да ладно тебе, может, он и не виноват, – примиряющее вклинилась Светлана Васильевна.
Собственно, я поняла, что передо мной находится та самая Света Платонова, постоянная собутыльница Виолетты, о которой упоминал в своих рассказах Виктор Сретенский. Она действительно была массивна, настоящая русская женщина: мощные ноги, пышная, тяжелая грудь, пухлые руки. При этом нельзя было ей отказать в некой миловидности, хотя, конечно, в целом такая женщина на любителя.
– Он стал абсолютно невыносим, – продолжала Виолетта, – пьет почти каждый день!
«Кто бы говорил!» – усмехнувшись про себя, подумала я, а Барсуков, как мне показалось, неодобрительно и даже презрительно посмотрел на Виолетту.
– А вы, по-моему, друг Валерия Владиславовича? – снова обратила на него внимание Сретенская. – Я вас на фотографии видела. Он мне сам показывал.
Барсуков ограничился мрачным кивком.
– К сожалению, наше общение с ним оборвалось на столь трагической ноте, – со вздохом сказала Виолетта. – Это мой муж его оборвал. Он ненавидел Валерия, он желал ему смерти, это всем известно!
– Кому это всем? – неожиданно подал голос Барсуков. Он смотрел на Виолетту с возмущением. – Мне, например, неизвестно. А вам? – он повернулся ко мне.
Я отрицательно покачала головой.
– Ну? – с вызовом посмотрел Борис на Виолетту. – И что тогда?
– А вы что, знаете моего мужа?
– Нет, но наслышан, – коротко ответил Барсуков. – Зато я знал Валерия, и хорошо знал! И он мне о вас говорил. Так что я все знаю.
Борис улыбнулся и посмотрел на Виолетту с видом хитрого Мюллера, узнавшего, что Штирлиц является советским агентом.
– И что же? – оживилась Виолетта.
– Да ничего хорошего, – бросил Барсуков и отвернулся.
У Виолетты вытянулось лицо. Она открыла пачку сигарет и закурила.
– А вы с нами разве не присядете? – спросила она меня.
– Мне вообще-то работать нужно, – заметила я.
– Ох, вы так много работаете! – всплеснула руками Виолетта. – Я давно обратила на это внимание, вы вечно в делах, вечно в делах!
– Аки пчела, – сухо кивнула я.
– Знаешь, Света, Татьяна Александровна – удивительный человек, – продолжала тараторить Сретенская, – как я ни приду – она постоянно работает. И так у нее это хорошо получается, сразу видно, что человек на своем месте! А алиби моего мужа все-таки фальшивое, – резко перекинулась в другую степь Виолетта. – Вы бы проверили его еще раз, Татьяна Александровна.
– А у вас самой-то алиби есть? – недружелюбно процедил Барсуков. – Что это вы все на мужа стрелки переводите? Что-то уж больно рьяно.
Виолетта от неожиданности округлила глаза, потом развела руками и со вздохом бросила:
– Безобразие!
– И в самом деле, Виолетта Михайловна, – вмешалась я. – Вы вот мужа обвиняете, а как у вас дело обстоит с алиби? Раз уж я проверяю всех, значит, и вас.
– Я была дома! – воскликнула Виолетта.
– Это правда, – с серьезным видом произнесла Платонова. – Я могу это подтвердить, если хотите, официально. Я приезжала к ней и даже оставалась ночевать как раз в ту ночь.
– Как раз в ту, – недоверчиво покосился на обеих женщин Барсуков. – Понятно.
Было видно, что он со скепсисом относится к словам Виолетты и Светланы. Тем не менее больше он ничего не сказал по этому поводу. Более того, он решительно встал и произнес:
– Мне пора.
Однако я жестом попросила его остаться.
– В ту ночь – это когда? – уточнила я.
– С восьмого на девятое марта, – ответила Платонова. – Мы вместе отмечали праздник…
– Да, вот так приходится двум молодым женщинам отмечать свой праздник, – манерно вздохнула Виолетта. – Вдвоем, совсем одним, без мужского внимания. Ах, куда же в наше время подевались настоящие мужчины?
Я решила, что пора прекратить этот бред.
– Виолетта Михайловна, давайте-ка лучше поговорим о вас, – твердо начала я.
– Давайте! – тут же охотно согласилась тоскующая по мужскому вниманию Сретенская.
– В первую очередь меня интересует, по какому праву вы третировали Маргариту Серебрякову? – я в упор взглянула на Сретенскую, и Барсуков теперь посмотрел на нее с удивлением и интересом.
– Я? – в замешательстве переспросила Виолетта.
– Вы, вы, – подтвердила я. – Все эти ваши дохлые крысы, проколотое колесо и прочая мерзость. Только не пытайтесь отрицать свою вину, она очевидна. И я легко могу это доказать.
Глаза Виолетты забегали, потом она опустила взгляд в пол.
– Просто эта женщина хотела иметь то, чего не заслужила, – скороговоркой пробормотала она.
– А ты, оказывается, та еще штучка! – неприязненно произнес Барсуков.
Виолетта открыла было рот, но тут я продолжила:
– Так вот, Виолетта Михайловна, все эти действия расцениваются как хулиганство и наказываются по закону.
– Ах, боже мой, у этой женщины совсем нет чувства юмора! – воскликнула Виолетта, воздев руки к потолку. – Ну почему меня окружают одни серые личности! Я имею в виду Маргариту, – тут же пояснила она.
– Прекратите паясничать, – сухо одернула ее я. – Но это еще не самое страшное. Ваше письмо с угрозами в адрес Маргариты – а написано оно вами, – это уже не хулиганство, а уголовное дело. И за это светит реальный срок.
Светлана Платонова с изумлением и недоверием поглядывала на свою подругу. Видимо, для нее выходки Виолетты оказались откровением.
– Я никого не собиралась убивать! – вскричала Виолетта. – Это была просто шутка!
– А вот суду так не покажется, – покачала я головой.
– Ах, боже мой, какой суд! За что меня судить? За то, что я хотела быть счастливой?
– Не те пути вы выбрали для счастья, – отрезала я. – Одним словом, все вещественные доказательства вашей вины у меня собраны. И если вы попытаетесь и дальше третировать Маргариту, они отправятся прямиком в прокуратуру! А то вы совсем обнаглели от безнаказанности!
– А я, в случае чего… – Барсуков сжал кулаки и двинулся в сторону Виолетты, но я остановила его.
Сретенская вскрикнула и опрометью бросилась к входной двери. Светлана Платонова, пару секунд потоптавшись в замешательстве, прошептала: «Извините» – и кинулась за своей подругой.
Оставшись вдвоем с Борисом, мы некоторое время помолчали. Наконец Барсуков проговорил:
– А у такой… На что угодно дури хватит. Даже на убийство.
– Вряд ли, – задумчиво возразила я. – Подруга же подтвердила ее алиби.
Скептическое хмыканье Бориса откровенно свидетельствовало о его недоверии ко всяким
