– Но все-таки...
– Нас предупреждали, так что жаловаться тебе не на что.
– Я и не жалуюсь. Я описываю свои наблюдения.
– Ниппи, – спросил Солнцеликий, адресуясь к перстню, – где теперь талисман?
– Вытяни руку, – потребовал Ниппи у Каэ, – вот так. Теперь правее, еще правее, еще... Вот там.
– Тогда я пойду, наверное, а ты жди меня здесь, – предложила богиня.
– Так не пойдет. – Кэбоалан сердито уставился на нее. – Куда ты торопишься? Не надо, не отвечай. Я прекрасно знаю, что нужно торопиться, но не спешить. И главное, не суетиться. Ты сама сказала, что места здесь странные, а судя по рассказам, и небезопасные. И ты хочешь вот так, сломя голову, пуститься в очередную авантюру! Знаешь ли, я не Тиермес и к смерти отношусь гораздо серьезнее: это он привык, что смерть – составная часть жизни, естественное продолжение, как он любит говаривать. Я с ним не согласен. И поэтому я требую, чтобы мы осмотрелись, постарались максимум мелочей выяснить, пока мы вместе, а потом только я отпушу тебя под воду. Договорились?
Каэ задумалась ненадолго. Солнцеликий был прав, даже странно, что остальные бессмертные считали его легкомысленным и несерьезным. Возможно, это происходило от его пристрастия к внешним эффектам.
– Хорошо. – Она погладила его по руке, сжимавшей копье. – Хорошо, договорились. Делай, что считаешь нужным, выясняй. Только учти, что времени у нас не так уж и много.
– А что, Барнаба ленится? – лукаво спросил Кэбоалан.
Ему стоило немалых усилий, чтобы привыкнуть к тому, что Время воплотилось в странное существо – толстенького, маленького человечка в немыслимых разноцветных одеяниях, с неизменным медовым коржиком в пухлой ручке. Однако, привыкнув, он полностью рассчитывал на него.
Каэ вздохнула:
– Видишь ли, дорогой, по-моему, как у Ниппи возникли трудности с определением места нахождения талисманов – а случилось это не очень давно, – так и Барнабе стало сложнее управляться с потоком времени. Он еще не говорил со мной об этом, но я же все сама вижу. Пока что нас эта проблема всерьез не затронула – так, мелкие неточности, погрешность настолько незначительна, что упоминать о ней вслух не стоит. Но мне кажется, что может быть и хуже. И потому я не полагаюсь всецело на его помощь.
– Ты меня пугаешь. – Бессмертный широко улыбнулся, но улыбка вышла невеселая, искусственная.
– Не пугаю, а описываю истинное положение вещей.
– Рад бы тебе не поверить, но ведь ты всегда оказываешься права. Знаешь, о чем я мечтаю? – внезапно спросил он.
– Нет.
– Чтобы закончились наконец наши мытарства, чтобы разобрались мы со всеми врагами, а потом... Потом я увезу тебя в одно странное место. Только оно будет прекрасным, я обещаю. Мы договаривались с тобой когда-то об этом путешествии, но не получилось. Может, теперь выйдет?
– Хорошо бы.
Каэ увидела, что, не прекращая разговаривать с ней, Кэбоалан усиленно подмигивает ей и указывает движением брови в сторону озера. Стараясь не делать резких движений, она осторожно повернула голову и...
На черном камне, вытянув шею, сидело диковинное существо, похожее на помесь человека и рыбы. Очевидно, это и был легендарный мерроу – житель озера, о котором рассказывал Лоой. Существо явно старалось разглядеть, кто осмелился появиться в заповедных местах, кто не убоялся злой славы Шеолы. Каэ в свою очередь с интересом рассматривала его. Мерроу был неопределенного пола: вытянутый, гибкий, как уж, с длинными – ниже пояса – зеленоватыми волосами, плоским лицом-мордой, на котором почти отсутствовали признаки носа. В вечернем освещении она видела существо не слишком хорошо, но различила и тонкие гладкие руки с перепонками между пальцами, кожу, больше похожую на серебристо- зеленую чешую, уши, играющие заодно роль плавников. Плавники были и на спине, и на запястьях, причем спинной то и дело поднимался, отчего мерроу моментально становился больше и страшнее. Время от времени он растопыривал их и над ушами, очевидно пугая незваных гостей таким нехитрым способом. Когда озерный житель решил, что незнакомцы достаточно насмотрелись на него, он обратился к ним с речью. Это была явно осмысленная речь, однако булькающие и щелкающие звуки, которые доносились откуда-то из области груди или впалого живота мерроу, абсолютно ничего не сказали Каэтане. Она так и осталась стоять с напряженным выражением лица, вслушиваясь в сообщение. А вот Кэбоалан, напротив, рассмеялся.
– Ух ты, какой строгий!
– Что он тебе сказал? – моментально спросила Богиня Истины.
– Положим, не мне, а нам. А ты что, не понимаешь?
– Конечно нет. Меня никто не учил языку мерроу или шеолов.
– Прекрасно! – Солнцеликий бы и руками всплеснул, но в правой руке он все еще сжимал копье и выпускать его не собирался. – Тебя не учили и тому, что ты богиня. Давай не отлынивай. Захоти его понять! Ты ведь хочешь этого?
– Конечно.
Не успела Каэ согласиться с Кэбоаланом, как до нее моментально дошел смысл гневной речи мерроу. Это был патриарх, и он настоятельно требовал, чтобы чужеземцы и незнакомцы, такие отвратительно сухие и гладкие, немедленно покинули его прекрасную страну. Он утверждал, что не потерпит в своем озере и в своем вулкане лазутчиков, продавшихся коварным шеолам, и что они могут убираться к себе на дно, сплющенные мокрицы, и передать Кетусу и его подданным, что вольные мерроу никогда не станут поклоняться чудовищным тварям, забывшим солнечный свет и свет добра.
– Он прирожденный оратор, – одобрительно заметил бессмертный.
– Что-то у них здесь произошло, – невпопад отозвалась Каэ. – И, кажется, совсем недавно.
Пока они слушали человека-рыбу, окончательно зашло солнце. На океан опустились сумерки. Мерроу едва-едва был различим на своем камне.
– Кто вы? – выкрикнул он, обращаясь к берегу, где все еще стояли Каэ и ее спутник.
– Богиня Истины и Бог Солнца! – моментально ответил последний.
– Не морочь мне голову, земляной сухарь! – пробулькал в ответ патриарх. – Бог Солнца давным-давно исчез во Вселенной, не оставив нам надежды на свое возвращение, а Богиня Истины и подавно не навещает нас. Я не верю тебе, ты просто обманщик.
– Сейчас я им устрою «обманщик»! – вскипел Кэбоалан.
Он легко стукнул древком копья о камень у своих ног и негромко приказал:
– Солнечного света!
Видимо, светило уже готовилось ко сну, когда приказ бессмертного настиг его. Солнце выскочило из вод океана взъерошенное, испуганное, растерянное и какое-то лохматое. Оно моментально встало в зенит, пульсируя, словно запыхавшись, оно горело ярче, чем в обычные дни, и заливало слепящим светом все кругом. Каэ восхищенно огляделась:
– Ты умеешь делать такие вещи?
– Конечно, – без тени кокетства, просто признал Солнцеликий. – Только чаще всего в этом нет нужды. Я бы и теперь не стал, однако времени нет, а убеждать это болотное чудо пришлось бы довольно долго.
– Твоя правда. – Каэтана смотрела на мерроу, который успел плюхнуться в спасительное озеро со своего камня, и теперь только выпученные глаза и плавники над ушами виднелись над водой.
Кэбоалан поманил его пальцем, и существо подчинилось. Медленно и с опаской, но все же поплыло в сторону берега. Видимо, ослушаться боялось так же сильно, как и попасть под горячую руку бессмертного, который вполне мог оскорбиться на то, что его назвали земляным сухарем и обвинили во лжи. Однако бог сердиться не собирался вовсе. Когда мерроу добрался до места, Кэбоалан приветствовал его:
– Здравствуй, патриарх. Мы явились сюда по делу и очень рассчитываем на твою помощь.
– Конечно, я вам помогу, – пробулькал тот в ответ. – Иначе ты озеро превратишь в котел с кипящей водой, нет?
– Ты правильно все понимаешь, мудрое создание.
– Еще бы.
Теперь, когда мерроу оказался так близко, Каэтана могла в подробностях рассмотреть и две прикрытые
