В результате совместных манипуляций с Заком по перекачке энергии, мы с Даром смогли встать на ноги и чувствовали себя относительно нормально. Дракон был готов отвести нас к Сильван. Тут муж придержал меня за руку и, отведя в сторону, сказал:
— Подожди… Прости меня. Я тебя очень люблю.
Нужны ли слова, когда можно просто поцеловать любимого и этим передать ему всё что чувствуешь? Мы просто стояли, целовались и не могли оторваться друг от друга. До тех пор пока наблюдающая за нами, зараза с крыльями, не начал фыркать и дымить. Я тебе припомню, как кайф обламывать! Но даже в полете на спине дракона, муж боялся выпустить мою руку. Бедный, мой. Намучился.
Мы ещё не успели приземлиться, как к нам уже бежала Сильван. Каргаал чуть меня не задушила и потащила в дом. Я оглянулась на мужа и задала вопрос:
— Дар, мальчики где?
— У дяди, в эльфийской школе.
— Как они?
— Скучают, ждут тебя.
В это время, Сильван втащила меня в дом, ощупала ещё раз и спросила:
— Ванну, переодеться, поесть?
Осмотрев себя и мужа, пришла к выводу, что мы с ним обалденно выглядим. Прям красавцы: в грязи, в крови. Ну, это-то как раз не проблема! Щелчок пальцами и оторопь на лицах. А что такое? Ведьма я или нет?
Повернувшись к Сильван, я посмотрела ей в глаза. Кошка поняла меня сразу:
— Ты хочешь увидеть? Пойдём.
Она повела нас куда-то вглубь дворца, нас — это меня и мужа, который от меня не отцеплялся. Мы дошли до двери, каргаал остановилась и сказала:
— Там.
Я медлила, собираясь с духом и боясь. Дар удивлённо рассматривал нас. Наконец, открыла дверь и…
На полу, посередине комнаты, сидела маленькая девочка с золотыми волосами и играла в куклы. Услышав звук открывшейся двери, ребёнок поднял голову. На меня смотрели синие глаза Дара. Я почувствовала, как между ней и мной натянулись и окрепли связи. Прервав молчание, девочка воскликнула со счастливой улыбкой:
— Мама! Ты пришла, я так ждала тебя!
Что мне было сказать дочери? Память унесла меня назад…
В тот день, изменивший мою жизнь, я искала Дара, чтобы сообщить ему о ребёнке. И после того как он меня выгнал, попала к льдиинам, где мне было предложено избавиться от малыша. Я отказалась. С того момента каждый мой день начинался и завершался требованиями убить ребёнка, зачатого от мужчины предавшего и выгнавшего меня. Но у меня хватило сил и воли не сдаться и противостоять всем доводам и действиям. О! Льдиины не брезговали ничем: падения, удары, яд, испуг. Сдались они лишь, когда ребёнок начал шевелиться, но и тогда я ловила на себе задумчивые взгляды Айслаэн и опасалась новых пакостей. На удивление этого не произошло, она даже сама приняла роды, но на третий день пришла ко мне и поставила перед выбором:
— Ты должна отдать девочку или я её уничтожу. Ребёнку не место в этих горах. Зная, как ты относишься к дочери, я дам тебе одну единственную возможность на час отлучиться отсюда и оставить девочку тому, кому сочтёшь нужным. Не пытайся меня обмануть и остаться там: умрёшь и ты и девчонка. Ты поняла?
Я поняла и, завернув новорождённую дочку в одеяльце, ушла к Сильван, выбрав её в качестве приёмной матери в надежде, что дракону хватит сил защитить моё дитя. Когда я появилась перед каргаалом, Сильван обмерла, с ужасом смотря на меня и не в состоянии проронить хоть слово. Протянув ей спящую дочку, попросила кошку:
— Сбереги и вырасти мою Лалиэль. Прошу тебя во имя нашей прошлой дружбы и милосердия.
Сильван взяла ребёнка на руки и спросила:
— А ты?
— Меня больше нет, — ответила я. и уже уходя: — Не говори Дарниэлю о рождении дочери. Он потерял на неё все права в тот день. Спасибо тебе и прощай.
После этого, вернулась в ледяные горы, и больше не было во мне никаких чувств, кроме холодного равнодушия. Об этом старательно позаботилась Айслаэн…
Воспоминания растаяли под внимательным взглядом дочери. Что мне сказать тебе, доченька? И протянув руки ей навстречу, просто произнесла:
— Иди ко мне. Я люблю тебя. И очень соскучилась, моя Лалиэль.
Вздох Дара рядом. Он понял. Лалиэль, значит «Рождённая в печали». Его дочь.
Стояла с дочкой на руках, я смотрела на мужа. На его лице было чувство вины, в глаза отражалась внутренняя боль. И не выдержав его мучений, тихо сказала:
— Не надо, родной, не казни себя. Ты не знал и это не твоя вина. Боги играют нашими судьбами.
— Почему мне никто не сказал о дочери? — задал вопрос муж, переведя взгляд с ребёнка на меня, и я ответила:
— Когда я принесла малышку сюда, то взяла с Сильван слово, что ты никогда не узнаешь о ней. Не спрашивай почему. Тогда мне казалось, что так будет правильно.
Дар ничего не сказал, лишь смотрел на нас и терзался чувством вины. Мне не хватало слов разубедить его в этом, убрать боль из синих глаз, но тут на помощь пришла Лалиэль, обратив на него внимание и поинтересовавшись:
— Папа? — получив в подтверждение его кивок, заёрзала у меня на руках, чмокнула в щёку и попросилась к нему на руки:
— Папа! Сказку! Спать!
Маленькая ведьмочка. Уже умеет крутить мужчинами! Конечно, Дар безропотно отправился читать сказку и укладывать её спать, а мы с Сильван пошли посплетничать. Когда мы уселись в беседке, Сильван сказала:
— Лалиэль очень необычный ребёнок: она развивается быстрее других детей, видит то, что скрыто от других, знает то, чего не знаем мы. Знаешь, а она была уверена, что ты сегодня придёшь.
— У неё чрезвычайно большой потенциал к магии. И я думаю — это не последний сюрприз, который мы дождёмся от неё. А теперь расскажи, что случилось за это время. Как все? Что делают? — попросила я и Сильван отвела глаза. У меня сжалось сердце.
— Кто? — только и смогла выдавить.
— Габриэль. Он уходит.
Я ехидно поинтересовалась:
— Опять в нижний мир?
— Нет, совсем уходит.
Ах ты, ёрш твою медь, не одно, так другое! Что ж ему на месте то не сидится? Путешественник, фигов!
— Когда вы его видели последний раз? — осведомилась у кошки и получила сведения:
— Неделю назад Зак летал. Сказал уже скоро.
Ну, это мы ещё посмотрим: кто, куда и когда уйдёт! Поднявшись, попросила Сильван:
— Скажешь Дару, скоро буду. Если спросит куда отправилась, объяснишь, что пошла Габриэлю по черепушке стучать.
И сделала шаг …
В спальне замка демонов было ужасно темно. У Повелителя демонов просто мания преподносить всё в чёрных красках! Чертыхаясь, я зажгла магический свет. На кровати лежал Габриэль. Мне от его вида сразу поплохело. Что ж ты с собой сделал, зараза, а? Лицо осунулось, черты заострились, сам похож скелетик, кожей обтянутый. Хочется обнять и плакать. Я присмотрелась внимательно. Батюшки святы, да у него энергии совсем нет! Как ещё дышит? Придётся присвоить себе знак почётного донора. Накачав его под завязку, принялась тормошить:
