получила работу. Может быть, не последнюю роль здесь сыграло ее согласие на скромное жалованье в сто фунтов в год. Мужчина запросил бы в полтора раза больше.
Итак, она вернулась в Кестнау, сонную маленькую деревеньку у моря, где они с матерью поселились, вернувшись из Ирландии, и прожили до отъезда на учебу в Бат.
— Мы сейчас в поисках, Делси, в поисках покоя и счастья. Надеюсь, здесь мы его найдем. Я люблю море. Ты, рожденная в море, тоже должна его любить, — говорила мать.
Они нашли относительный покой, но мало настоящего счастья.
Да и могла ли быть счастлива девочка, если ей постоянно напоминали о благородном происхождении, запрещая дружить с детьми, живущими на одной с ними улице, дочерьми рыбаков, лавочников и даже контрабандистов? Какое уж там счастье, когда смотришь в окно на ребят, весело играющих в мяч или в перетягивание каната, а тебе разрешены лишь прогулки на маленьком заднем дворе? Став старше, Делси поняла, что счастье лучше поискать на холме, который просто называли Холмом де Виня. Владельцем Холма и прилегающих окрестностей был шестой барон де Винь. Он частенько появлялся в Кестнау в своей роскошной карете или изысканной двухколесной коляске; в этот момент все взгляды обращались к нему. Простые люди, так или иначе связанные с бароном, имевшие у него на службе детей или пользовавшиеся его благотворительностью, почтительно снимали перед ним шляпу. Но Делси Соммерс никогда не склонялась в поклоне, считая, что ничем не обязана барону.
— Наша кровь ничем не хуже его! — гордо говорила ее мать.
Кровь кровью, но на этом равенство и заканчивалось. Дом, кареты, одежда, даже лицо и фигура барона де Виня были неподражаемы! Барон был высоким, хорошо сложенным, смуглым мужчиной, и только высокомерный взгляд портил это совершенство. Дамы, сопровождавшие его в деревню, также вызывали неизменный интерес. Вдова, подруга или родственница — все были элегантны и изысканны, их окружала аура роскоши, гораздо более сильная, чем красота. Изящные шляпки, умопомрачительные платья, звонкий серебристый смех — все говорило о богатстве и легкой жизни. Они приезжали в Кестнау иногда с подругами, иногда поодиночке, часто с детьми и собачками, всегда принося с собой аромат роскоши и веселья, неизменно наполняя негодованием тоскующее сердце Делси Соммерс. Этих дам Делси знала в лицо, а ее мать была знакома с тетушкой де Виня, леди Джейн, которая с мужем, сэром Гарольдом, жила на Холме, в доме, полученном по наследству. Сестра де Виня, Луиза, вышла замуж за мистера Грейшотта, баснословно богатого простолюдина. Эту пару видели только летом, когда они приезжали в свой дом, называемый просто Коттеджем Грейшоттов. Старая вдовствующая леди де Винь давно скончалась. Каждую новую красавицу, приезжавшую с де Винем в деревню, с любопытством рассматривали, гадая, не станет ли она в конце концов новой леди де Винь, чье место оставалось вакантным.
Иногда Делси старалась представить, что за жизнь течет там, на Холме, в роскошном особняке. Балы, частые компании, лошади, поездки в Лондон, прекрасная обстановка, парки и фонтаны. Говорили, покои барона де Виня насчитывали более сорока комнат, и это только на верхнем этаже! Безусловно, преступно одному человеку занимать столько комнат, когда они с матерью ютятся в трех маленьких каморках!
— В имении Стротингема пятьдесят спален! — хвастала мама.
Но чем это могло помочь Соммерсам?
Время в Кестнау текло медленно. Делси из ребенка превратилась в юную леди и уехала в Бат, ни разу не встретившись с де Винем. Они с матерью были слишком бедны, а их дворянский род не настолько известен, чтобы общаться с местной знатью, и все же они не настолько обнищали, чтобы взывать к благотворительности. Де Вини не посещали местные сборища, а дамы Соммерсы не опускались до того, чтобы появляться в приемные дни у де Виней и там якшаться с арендаторами-фермерами и рыбаками. Таким образом, они не встречались годами.
Одному джентльмену, живущему на Холме, стало известно о тихой юной леди, которая не кланяется де Виню, беспечно гуляет в одиночестве и не проявляет ни к кому явного интереса. Увидев ее как-то на прогулке, он почти потерял голову.
Живя в Бате, Делси не знала, что миссис Грейшотт умерла при родах. Когда она, закончив учебу, вернулась в Кестнау, мистер Грейшотт уже год был вдовцом. Делси превратилась в красивую, образованную юную леди с ясными, надменными серыми глазами и копной каштановых волос. Мистер Грейшотт, влюбленный по уши, приезжал в деревню под любым предлогом, чтобы увидеть ее. Каждое утро он проводил возле местной гостиницы, стараясь не пропустить, как она идет на почту или в лавку. Наконец, неделю спустя он нанес ей визит.
Мисс Фриск, домовладелица, заахала от восторга, увидев мистера Грейшотта, зятя де Виня, и разрешила Делси принять его в своей гостиной, решив, что раз у мистера Грейшотта есть маленькая дочь, он, наверное, хочет предложить Делси должность няни. Какое счастье для девушки! Мать Делси недавно умерла, и с деньгами у девушки стало совсем туго. Делси говорила, что ищет работу.
Увидев мистера Грейшотта, Делси отметила изменения, произошедшие в его облике: лицо морщинистое, глаза усталые, уголки губ уныло опущены. Да, мисс Фриск обмолвилась, что он потерял жену… вот чем, наверное, все объясняется. Вскоре она заметила еще одну немаловажную деталь. Мистер Грейшотт пил! Запах вина, нетвердая походка и довольно бессвязная речь говорили об этом не менее красноречиво, чем если бы он держал в руках бутылку.
— Простите, что пришел сюда, не будучи знаком с вами, — официально улыбнувшись, сказал он. — Меня зовут Грейшотт. Я живу на Холме. — Он неясно махнул рукой в сторону окна.
— Здравствуйте, мистер Грейшотт. Полагаю, вас привело ко мне важное дело, если вы решили увидеться со мной.
Она сделала точно такие же выводы относительно его визита, что и мисс Фриск. Сначала ее возбуждению не было предела. Еще бы, хорошая работа сама идет к ней в руки, и она будет жить на Холме! Поняв, что гость пьян, девушка задумалась, не постоянное ли это его состояние, и если да, то она откажется у него работать.
— Разве мисс Соммерс не известна всему миру? — спросил он, и в его голосе появилась нотка игривости.
— Не думаю, — смущенно ответила она.
— Ах, какая скромность! Вы должны знать, что я восхищаюсь вами.
— В самом деле, мистер Грейшотт? — Делси с тревогой посмотрела на него и оглянулась на дверь на тот случай, если понадобится поспешно удалиться.
— Простите! Меня переполняют эмоции, ведь я впервые вижу вас так близко. Вы такая красивая, даже еще красивее, чем я думал. С тех пор, как умерла ваша бедная матушка, я начал надеяться, только надеяться, мисс Соммерс… — Тут гость запнулся и стал переминаться с ноги на ногу с глуповатой улыбкой.
Девушка встала и подошла к двери.
— Чего вы от меня хотите? — спросила она, сразу же решив, что отвергнет предложение, которое он ей собирается сделать.
— Я хочу, чтобы вы стали моей женой.
— О! Вы это серьезно? — Делси удивленно посмотрела на него.
— Совершенно серьезно. Станьте моей женой, мисс Соммерс, и я приложу все силы, чтобы сделать вас счастливой. Я полюбил вас сразу же, как только вы вернулись в Кестнау. Я не мог поверить, что вы та самая маленькая девочка, которая несколько лет назад покинула наши места. Я предлагаю вам руку и сердце.
— Должна ответить вам отказом! — начиная сердиться от такой дерзости, ответила она.
— Будьте милосердны! Скажите «Да»! — взмолился он с плаксивыми нотками в голосе.
— Простите. Нет, это невозможно.
Она распахнула дверь и побежала наверх, в свою комнату, даже не попрощавшись. Дрожа с головы до ног, она села на край постели, словно только что избежала ужасной участи. Делси еще долго удивлялась необычному визиту мистера Грейшотта, но, получив место няни у Джонсонов, стала усиленно готовиться к отъезду, почти забыла об этом происшествии и в дальнейшем стала вспоминать с юмором день, когда бедный мистер Грейшотт, выпив для храбрости, сделал ей предложение.
Встретив его однажды на улице через неделю после возвращения, она заметила, что тот очень сдал. То, что мистер Грейшотт пьян, было видно невооруженным глазом. Одежда его пообносилась, волосы
