огромные портреты классиков отечественной литературы, развешанные по стенам. В конце коридора виднелась еще одна дверь – двустворчатая, с матовым стеклом.
Владислав Георгиевич несмело направился по ковровой дорожке, сильно заглушающей шаги…
Со стен на него строго взирали отечественные гении пера – Пушкин… Лермонтов…Гоголь… Тургенев…Толстой…Достоевский…Он шел, невольно бросая взгляды то на один портрет, то на другой, и постепенно проникался торжественностью момента, словно очутился в неком священном месте.
Ну что ж…обстановка вполне впечатляла! Оставалось убедиться, что духовное богатство этого храма литературы окажется тоже на должном уровне. Владислав Георгиевич приоткрыл стеклянную дверь и невольно открыл рот от удивления: перед ним оказался большой зал с высоченным потолком и двумя огромными стрельчатыми окнами по боковым стенам – сквозь них лились буквально потоки света! Прямо напротив входа находилась полированная стойка, за которой располагался рабочий стол библиотекаря, а дальше шли в несколько рядов стеллажи – до самого потолка, а на их полках аккуратными рядами стояли книги, книги, книги… С первого взгляда создавалось впечатление, будто бы книг здесь миллионы. Владислав Георгиевич ощутил растерянность – он не ожидал увидеть такое здесь, в рядовой библиотеке рядового городка дальнего Подмосковья. Подавив в душе неуместную робость, он приблизился к стойке, возле которой тусовалось несколько молодых людей и девушек, вероятно–студентов.
Место библиотекаря за стойкой пустовало – видимо, сотрудница отошла, чтобы выполнить очередной заказ.
Владислав Георгиевич пристроился в хвост небольшой очереди, продолжая изумленно озирать открывшиеся его взору настоящие залежи книг. Молодые люди впереди него непринужденно болтали с девушками, отпускали двусмысленности, а те в ответ строили им глазки. Все было вполне в рамках приличий, но Владислав Георгиевич все же ощутил легкую досаду: по его мнению, весь этот легкомысленный щебет являлся не слишком уместным здесь. И еще он подумал, что гостиничная дежурная совсем не зря заметила, что может понадобится подсказка или иная помощь: аккуратность, с какой были расставлены и рассортированы на полках книги, была безупречной, но книжное изобилие просто ошеломляло, и сразу сориентироваться в нем представлялось невозможным.
Из-за книжных стеллажей вышла девушка с тремя книгами в руках, она присела к столу и принялась сноровисто заполнять формуляры. Молодые люди притихли в ожидании: принесенные книги предназначались им. Пока девушка выполняла необходимые формальности, Владислав Георгиевич рассматривал ее – тоненькая, миловидная, она, похоже, совсем недавно вышла из школьного возраста. «Неужели это и есть старший библиотекарь?» - недоверчиво подумал он.- В таком книгохранилище такая молоденькая может являться разве что стажером…»
Получив свои книги, веселая компания шумно удалилась, и сразу воцарилась торжественная тишина. Девушка вопросительно взглянула на седоватого представительного мужчину.
- Я слушаю вас, - вежливо сообщила она.
- Я…знаете ли, хотел бы записаться к вам в библиотеку, - сказал Владислав Георгиевич, все еще слегка шокированный открывшимся ему зрелищем. – Временно, так сказать…
- А почему временно? – спросила девушка. – Вы полагаете, что…
- Я ничего не полагаю, - улыбнулся он. – Просто через три-четыре недели я уеду.
- Ах, вот оно что, - юное и открытое лицо девушки слегка как бы затуманилось. – Уедете…Одну минутку!..
Девушка поднялась из-за стола и направилась за один из ближайших стеллажей. Владислав Георгиевич проследил за ней взглядом, направленным сквозь толстые стекла дорогих очков, и заметил дверной проем в стене, дверь которого была открыта. Девушка заглянула в помещение, и он услышал ее голос:
- Лилия Николаевна! Подойдите пожалуйста…
Через несколько минут из-за стеллажей вышла и направилась к столу женщина, и Владислав Георгиевич как-то сразу осознал, что вот она-то и есть старший библиотекарь. Та, о которой Надежда Александровна сказала: « Беззаветно предана своему делу…» Высокая, статная, одетая в несколько старомодный, но безупречно идущий ей к лицу костюм цвета индиго, она всем видом своим как будто излучала некую особую страсть к порядку и аккуратности. Темно-каштановые волосы с пробором, двумя волнами спадающие на плечи и не имеющие даже следов какой-либо завивки; очки в черной оправе, сидящие на носу так, чтобы их хозяйка могла смотреть попеременно как через стекла, так и поверх них; отложной воротничок - столь белоснежный, что при взгляде на него напрягались глаза…наконец, видимое отсутствие косметики на лице – все это действительно создавало общее впечатление того, будто дама эта всецело поглощена своим делом и держит себя в форме не для того, чтобы кому-то нравиться, а только потому, что это необходимо для работы. Она приблизилась к стойке уверенной, хозяйской походкой и вопросительно взглянула на Владислава Георгиевича поверх очков.
- Здравствуйте. Это вы хотели к нам записаться? – голос ее был приятного тембра, звучал приветливо и вместе с тем строго.
- Добрый день, - учтиво ответил Владислав Георгиевич. – Да, действительно…я хотел бы временно записаться к вам в библиотеку, если вы не против…
- Видите ли, я-то не против, но нам, к сожалению, запрещено оформлять в читатели на временной основе, - сказала старший библиотекарь с грустью. – Иными словами, приезжих мы не записываем.
- То есть как?..- Владислав Георгиевич прямо-таки остолбенел от такой ошеломляющей новости.- Ничего подобного никогда не встречал! И что это у вас здесь за дискриминация?..
Женщина развела руками:
- На этот счет имеется жесткая инструкция. Мы обязаны исполнять. Прошу понять правильно.
- Бред какой-то… - Владислав Георгиевич с тоской оглядел высоченные полки, до самого потолка заставленные книгами: подумать только – столько книг! и вот тебе – ему они, оказывается, недоступны. Они для тех, кому и не нужны вовсе, но не для него: он чужой! Вот тебе и малая родина! До сей минуты ему казалось, что каждый камень ему здесь памятен и дорог, и люди все такие симпатичные ( ну как же – земляки!), и вдруг – такой пинок под зад! Пинок грубый, подлый...
- Я понимаю вас, - сказала старший библиотекарь, для которой не осталось незамеченным настроение несостоявшегося клиента, мгновенно упавшее ниже плинтуса. – Понимаю и готова согласиться, что это неправильно, это нехорошо, даже откровенно глупо, но…ничего не поделаешь! Мне искренне жаль…
- Настоящий маразм, - горько заметил Владислав Георгиевич, чье возмущение вот-вот было готово выплеснуться наружу. – Просто верх идиотизма! Да-а… А еще классиков в коридоре повывешивали! Меня, знаете ли, всю жизнь учили, что книжная премудрость доступна каждому независимо от места жительства. Но похоже, у вас тут иные законы…Ладно, не буду вам мешать своим неуместным присутствием. Отрывать, так сказать, от дел государственных! Что ж, пойду поищу другую библиотеку – возможно, там меньше книжный фонд, однако больше уважения к людям, еще не утратившим потребности в чтении. Всего хорошего, любезная Лилия Николаевна! Был рад столь продуктивно и полезно побеседовать с вами…
Он с подчеркнутой вежливостью отвесил короткий поклон и повернулся, чтобы уйти. Владислав Георгиевич уже подошел было к двери, как вдруг старший библиотекарь окликнула его:
- Подождите! Не стоит так расстраиваться…Конечно, инструкция инструкцией, однако…- женщина сделала паузу. – Иногда возможны исключения.
Владислав Георгиевич полуобернулся.
- Неужели? Весьма примечательно.И кто же способен решить вопрос о возможности такого исключения? Директор вашей библиотеки? Руководитель Дворца культуры? Глава городской Администрации?..
Лилия Николаевна скупо улыбнулась.
- Ну зачем же, - примирительно ответила она. – Такое право есть у меня как старшего библиотекаря. Правда, пользуюсь я этим правом очень редко. Ведь, нарушая ведомственную инструкцию, я всю ответственность беру на себя…Как вы понимаете, мне это не надо. А нынче развелось очень много безответственных людей. Крайне безответственных ! И отвечать рублем за чужую безответственность мне, естественно, совершенно не хочется.
