о суде совести, о пересмотре взглядов и личном покаянии, т. е. об ответственности моральной. А это, как известно, глубоко личное дело каждого.
Поэтому указы Президента России о прекращении деятельности КПСС и КП РСФСР и роспуске их организационных структур если и заслуживают упрека, то только в половинчатости, в недоведении до логического конца решения этого вопроса, т. е. до предания суду этих организаций за преступления, совершенные против своего народа. Но вопрос еще не закрыт, а суда истории компартии все равно не избежать.
В процессе слушания дела в Конституционном суде из уст представителей компартии прозвучал также и такой аргумент: мы добиваемся не реанимации партии в прежнем виде, поскольку это невозможно, а права коммунистов самим решать судьбу своей организации. Поэтому, хотя бы временно, нужно восстановить деятельность КПСС, после чего провести пленум или съезд, которые определят, кто будет представлять интересы партии в КС.
Данная уловка понадобилась представителям компартии, чтобы получить возможность фактического возобновления деятельности организационных структур КПСС. Такую же цель преследовало заявление, поступившее в Конституционный суд на второй день его работы от членов секретариата, вновь избранного так называемым XXIX съездом КПСС (Сидорова В.А., Скворцова С.Б. и Азизова А.А.), с требованием допустить их на заседание вместо участвующих в нем представителей КПСС и КП РСФСР. Удовлетворение их требования означало бы фактическую легализацию компартии Конституционным судом. Но Конституционный суд отверг эти требования, будучи поддержан в этом не только представителями президентской стороны, но и представителями КПСС и КП РСФСР, уже участвующими в процессе.
Стремясь во что бы то ни стало легализовать КПСС, представители компартии прибегли к своеобразной аргументации, смахивающей на шантаж. 'Может ли легальная компартия представлять угрозу для общества, например, угрозу совершения государственного переворота?' – спрашивали они. И отвечали: 'Конечно нет, так как перевороты подготавливают и совершают партии, находящиеся на нелегальном положении, в подполье. Например, в 1917 году курс на узурпацию власти был взят большевиками только после запрета их партии Временным правительством'.
Подтекст в этих рассуждениях очевиден: лучше легализуйте нас, отмените указы Президента, а то, не дай Бог, повторится 1917 год. Важно, однако, подчеркнуть, что верующим в истинность марксизма- ленинизма коммунистам никто не мешает создавать свои партии заново, как говорится, с нуля и на равных с другими политическими партиями. Но их это не устраивало. Они прекрасно понимали, что, даже если Конституционный суд легализует деятельность КПСС, это на деле не приведет к воссозданию всесоюзной коммунистической партии, какой была КПСС. Им важно было другое: вернуть имущество и денежные средства партии как основу последующей деятельности. Поэтому дело о КПСС в Конституционном суде только внешне выглядело политическим процессом, а в действительности его сердцевину составлял имущественный спор.
Характерно, что примерно в это же время я как мэр города получил заявление от бывшего первого секретаря Ленинградского обкома КПСС Б. Гидаспова, смысл которого заключался в требовании приостановить передачу и возвратить имущество, принадлежавшее Ленинградской организации КПСС, а также требование разместить структуры компартии в Доме политпросвещения и заселить жилой дом, построенный для обкома КПСС, работниками Ленинградской организации КПСС. Именно это интересовало представителей компартии в первую очередь.
В процессе рассмотрения в Конституционном суде дела КПСС постоянно возникали аналогии с запрещением деятельности и объявлением гитлеровской национал-социалистической партии преступной организацией. Конечно, прямые аналогии здесь просто неуместны. Достаточно напомнить, что и сам процесс начался по инициативе коммунистов, а не их противников. И тем не менее для нас небесполезно вспомнить, в чем обвинялись нацисты и за что Национал-социалистическая рабочая партия Германии (НСДАП) была объявлена преступной организацией, а ее деятельность прекращена.
Обратимся к обвинительному заключению и приговору Международного военного трибунала. Прежде всего нацисты обвинялись в заговоре с целью 'захвата тотального (всеобъемлющего) контроля над Германией и обеспечения того, чтобы против них внутри самой Германии не могло возникнуть эффективного сопротивления'.
Для того чтобы достигнуть своих целей и задач, нацистские заговорщики: 1) '…запретили все политические партии, за исключением нацистской партии. Они сделали нацистскую партию правящей организацией с обширными и чрезвычайными привилегиями'.
Не правда ли, это очень напоминает ситуацию с действиями большевиков в России? Однако дополнительно к запрету других политических партий российским коммунистам могло бы быть предъявлено обвинение и в разгоне Учредительного собрания, и в физическом истреблении целых слоев общества (уничтожение кулачества как класса, ликвидация казачества, избиение дворянства и чиновничества и т. п.);
2) '…низвели рейхстаг (парламент) до положения органа, состоящего из их ставленников, и урезали свободу выборов по всей стране… Они объединили в лице Гитлера должности президента и канцлера; провели широкую чистку гражданских служащих; резко ограничили независимость суда и сделали его послушным орудием нацистских целей'.
Как знакомо! Все это было и у нас: Советы всех уровней (включая Верховный Совет), состоящие из депутатов по должности – номенклатурных работников. КПСС; и псевдосвободные выборы; и объединение высших должностей в одном лице; и чистки (не только среди служащих, но и среди научных работников, деятелей культуры, работников промышленности, офицеров армии и милиции и т. д.); и суд, который подчиняется не закону, а райкому. Все это нам до боли знакомо, а кое в чем наши доморощенные коммунистические властители превзошли нацистов. Например, в том, как формировался состав парламента. Сначала в недрах ЦК КПСС определялось процентное соотношение мужчин и женщин, коммунистов и беспартийных, людей с различным уровнем образования и разных профессий, а затем уже на местах подбирались кандидаты в депутаты, отвечающие заранее спущенным вышестоящими партийными инстанциями так называемым объективкам, т. е. набору требований, которым они должны соответствовать;
3) '…создали и расширили систему террора против своих противников и предполагаемых или подозреваемых противников нацистского режима. В концентрационных лагерях было много заключенных, которые были отнесены к категории, называемой 'мрак и туман'. Эти заключенные были целиком отрезаны от внешнего мира, и им не позволялось ни посылать писем, ни получать их. Они бесследно исчезали, и германские власти никогда ничего не сообщали об их судьбе. Обвиняемые проводили политику преследования, репрессий и истребления тех граждан Германии, которые были врагами нацистского правительства… или рассматривались в качестве возможных врагов. Они бросали в тюрьмы людей без судебного процесса, содержали их в так называемом 'превентивном заключении' и концентрационных лагерях, подвергали их преследованию, унижениям, ограблению, порабощению, пыткам и убивали их'.
Помимо перечисленного, что в полном объеме было использовано и в нашей стране, большевики внесли в практику террора немало собственных изобретений, среди которых уничтожение не только противников режима, но и соратников по партии по малейшему доносу или подозрению в нелояльности, а также внедрение системы всеобщего доносительства (получившей у нас даже особое название – стукачество), направление инакомыслящих в специальные психиатрические лечебницы, высылка за границу нежелательных лиц, включая Нобелевских лауреатов, расправиться с которыми обычными методами не давало мировое общественное мнение, и т. п.
Сопоставление обвинений, выдвинутых в свое время против нацистской партии, с обвинениями, которые могли бы быть предъявлены КПСС, имеет для нас особый смысл. С одной стороны, это напоминание об исторической вине и ответственности компартии перед своим народом и перед историей за все, содеянное ею. С другой – это понимание того, что в существующей исторической ситуации в России невозможно проведение над компартией такого суда, который более сорока лет назад состоялся над нацистской партией, хотя все юридические и нравственные основания для этого есть.
Суд над нацистами осуществлял Международный трибунал, созданный странами антигитлеровской коалиции, победившими в одной из самых разрушительных войн. Поражение гитлеровской Германии открыло возможность для проведения такого суда.
