время ужина или неформального общения все вновь говорят по-русски и делают это обычно с удовольствием, абсолютно естественно.
Хотя бывает, конечно, и другое. Вспоминаю 1992 год и Всемирный экономический форум в Давосе. Украинский президент Кравчук повсюду говорит только по-украински и делает вид, что не понимает по- русски, пока Григорий Явлинский не выдерживает и публично ему говорит: 'А вы, господин Кравчук, не помните, как в 60-е годы, будучи заведующим областным отделом народного образования во Львове, запрещали мне, школьнику (как и всем другим тоже), изучать родной украинский язык, а теперь делаете вид, что не знаете русского?' На что Кравчук по-русски говорит окружающим: 'Уберите от меня этого Явлинского – я видеть его не хочу!' Прорезался таки партийный секретарь в напыщенном аппаратчике, по иронии судьбы ставшем украинским президентом (к счастью для украинцев, на весьма короткий срок).
Имперское прошлое всегда создает языковую общность для разных народов. Россия в этом смысле не была исключением. При проживании в одной стране более ста национальностей должен быть общий язык и для официальных целей, и для повседневного общения. Неудивительно, что русский язык стал основным письменным языком в стране, и среди русских писателей, например, многие нерусского происхождения.
После распада СССР ситуация резко изменилась, потому что во всех бывших советских республиках в качестве государственного языка был объявлен родной язык коренного населения (к слову сказать, не всегда составляющего большинство в своей республике) и возникло новое понятие – 'русскоязычное население', которое обозначает не только русскую диаспору, но и представителей всех национальностей (в том числе и коренной).
Ошибочно думать, что в Советском Союзе русское население находилось в каком-то привилегированном положении. Единственная привилегия, о которой можно всерьез говорить, заключалась в отсутствии необходимости изучать национальные языки тех республик, в которых по воле судьбы и начальства русские оказывались на жительстве. Для работы и для общения им вполне хватало русского языка.
Я сам учился в средней школе в Узбекистане. В школьной программе предусматривалось изучение узбекского языка, но уроков было мало, и преподавался он как второстепенная дисциплина – вяло и малорезультативно. Преподаватели и школьники узбекского происхождение предпочитали говорить на русском. Узбекского языка я так и не выучил, о чем сегодня жалею.
Во всем другом, кроме языка, русское население в других республиках не только не имело каких-либо преимуществ, но, напротив, во многих отношениях испытывало определенные неудобства и даже дискриминацию. В коммунистической системе действовало негласное правило, что первые должности – от директора бани или заведующего жилконторой и до первого секретаря компартии республики – должны занимать представители коренной национальности. Русский мог быть только вторым: вторым секретарем ЦК, обкома, райкома, заместителем директора и т. д. Поступить на учебу в высшее учебное заведение, получить хорошо оплачиваемую работу 'националу' было куда легче, чем русскому. Правда, эти неудобства компенсировались известным чувством превосходства – профессионального и общекультурного, которое обозначало всегда некоторую дистанцию в отношениях между русскими и национальными меньшинствами. Поэтому русские ни в одной советской республике, кроме может быть, Украины и Белоруссии, никогда полностью не сливались с местным населением, не растворялись в нем.
Этим объясняется тот факт, что после крушения коммунистической системы, когда русскоязычное население лишилось своего единственного преимущества и было поставлено перед необходимостью (в ряде республик, например Балтии, в принудительном порядке) изучать местный язык, реакция на это была очень болезненной. Особенно среди людей пожилого возраста, которые из-за незнания языка оказались совершенно беспомощными: куда бы они ни обращались (получить справку, оформить пенсию, за медицинской помощью) – с ними никто не хочет разговаривать по-русски, а другого языка они не знают и вряд ли уже сумеют выучить. Именно этой неожиданной стороной обернулась для миллионов людей национальная политика большевиков, и, может быть, это – наиболее болезненные последствия краха коммунистической системы.
Новая государственность во всех бывших советских республиках утверждается, к сожалению, путем дискриминации значительной части населения. Русскоязычное население в глазах новых режимов (практически повсюду в бывших советских республиках имеющих националистическую окраску) и коренного населения стало олицетворять коммунистическое прошлое, а значит, быть ответственным за все преступления коммунистического режима. Самоутверждаясь в новом качестве руководителей независимого национального государства, бывшие представители коммунистической партноменклатуры избрали русскоязычное население в качестве козла отпущения и за свои собственные прошлые грехи.
Между тем следовало бы помнить, что от коммунистического режима больше всех пострадала Россия: русский народ понес наибольшие жертвы в годы войн и сталинских репрессий, в значительной мере за счет России восстанавливалась и развивалась экономика и культура всех без исключения советских республик, осуществлялись акции по поддержанию националистических и коммунистических режимов в мире и т. д. Достаточно напомнить, что богатейшая по своим природным и человеческим ресурсам Российская Федерация по уровню жизни не поднималась выше восьмого-десятого места (из пятнадцати республик). Сегодня, несмотря на экономические и политические трудности, уровень жизни в России значительно выше, чем в любой из бывших советских республик, хотя Россия расплачивается за долги всего Советского Союза.
Преамбула новой российской Конституции начинается словами: 'Мы, многонациональный народ России…', т. е. подчеркивается множественность национальностей, из которых состоит наш народ. На мой взгляд, на первое место следовало бы поставить не множество, а единство, подчеркнув, что мы – россияне – являемся единой нацией, единым народом, сцементированным нашим общим историческим прошлым, общей культурой, общим языком, объединяемым общим политическим, экономическим и географическим пространством. Наша страна в течение столетий является евроазиатской, биконтинентальной, служит мостом между европейской и азиатской цивилизацией, внося свой существенный вклад в развитие и той и другой.
Мы с уважением относимся к языку, традициям, культуре каждого из народов, населяющих Россию. Но это не мешает нам чувствовать себя одной нацией, одним народом. Как жители Соединенных Штатов, которые независимо от этнического происхождения с гордостью говорят: я – американец, мы можем сказать, что мы – русские, мы принадлежим России. Характерно, что во всем мире эмигрантов из Советского Союза независимо от их национальности называют русскими.
Такие же процессы цементирования единства нации, единства народа будут происходить и в других бывших советских республиках, а ныне независимых государствах. Только тогда, когда там прекратится дискриминация по этническому признаку, когда каждый житель Эстонии с гордостью скажет, что он эстонец, а Казахстана, что он казах, имея в виду не этническую, а политическую, историческую и культурную общность, т. е. внутреннюю связь с государством, в котором человек живет, – только тогда можно будет с уверенностью сказать, что новая государственность в этих республиках состоялась, что они могут считаться полноправными членами сообщества наций, приверженных идеям свободы и демократии.
Быть русским для меня означает не только думать и говорить по-русски, но прежде всего принадлежать России, гордиться своей страной за ее вклад в мировую науку и культуру, испытывать стыд за чеченскую войну и Чернобыль, за пустующие колхозно-совхозные земли, зарастающие чертополохом, за убогий, неухоженный вид наших городов и деревень, за нашу нищету при неисчислимых природных богатствах, скорбеть о жертвах сталинских репрессий и межнациональных конфликтов, возмущаться плохо сделанной работой, пьянством и хамством.
И конечно верить! Верить в то, что, оглянувшись на свое прошлое, мы наконец извлечем уроки, покаявшись за трагические ошибки и испытав гордость за истинное величие нашего Отечества. Верить в то, что наша армия наконец перестанет быть постоянной угрозой для собственного народа и пугалом для других! Верить в мирную демократическую и процветающую Россию, которую мы должны оставить нашим детям и внукам!
Будем же неустанно и трудно работать, чтобы наша страна обрела достойное ее величие. Господи, сохрани и спаси Россию!
