— Что?! — Я пулей вылетел из кровати. — Отлично, отлично… Мистер Вульф рассчитывает немного потрясти этого богача в ближайшее время. Иду сию же минуту.
Молниеносно натянув на себя одежду, я быстро провел щеткой по волосам и бросился вниз, в контору. Когда я вошел, Андерсон даже не поднялся со стула. Я с трудом узнал его, до такой степени он умудрился загореть.
— Мое имя Арчи Гудвин. Вы меня должны помнить.
Он наконец встал.
— Извините, не припоминаю. Я хотел бы увидеть мистера Вульфа.
— Тогда вам придется подождать. Мистер Вульф еще спит.
— Надеюсь, недолго?
— Не знаю… Не могу сказать. Сейчас попытаюсь выяснить. Посидите здесь несколько минут.
Сперва я никак не мог решиться, но в конце концов дернул за шнурок на двери Вульфа и услышал:
— Ну, в чем дело?
— Откройте задвижку, мне надо войти.
Переступив через порог, я уже не в первый раз поразился представившемуся мне зрелищу. На кровати возвышалась целая гора, покрытая черным пуховым одеялом. А специальная подставка, тоже обтянутая черным шелком, с трудом помещала на себе громадную голову Вульфа, лицо которого напоминало сейчас иконописные изображения святых.
— Приехал Флетчер М. Андерсон, — доложил я. — Он желает поговорить с вами.
Вульф выругался.
— Проваливай! Оставь меня в покое.
— Но как же Андерсон? — забормотал я.
— Если ему непременно хочется меня видеть, пусть ждет до одиннадцати часов. Не согласен, скажи, чтобы убирался. За что я, собственно говоря, плачу тебе жалованье, Арчи?
— Все правильно, сэр. Я нарушил распорядок вашего дня и справедливо заслуживаю кары, но теперь, когда дело уже сделано, может, вы все-таки передумаете и побеседуете с мистером Андерсоном?
— Незачем.
— А десять тысяч долларов?
— Нет.
— Но, ради бога, сэр, почему же нет?
— Ты меня раздражаешь. Я не хочу видеть Андерсона по трем причинам: во-первых, я еще в постели, во-вторых, будучи моим доверенным лицом, ты проведешь переговоры с не меньшим успехом, в-третьих, мы ему нужны, а не он нам. Уходи, Арчи. И поживее!
Я спустился вниз и передал Андерсону отрицательный ответ Вульфа. Он не мог поверить своим ушам.
— Это обычная эксцентричность Вульфа, тут уже ничего не поделаешь. Если вы по поводу предложенного пари, то можете побеседовать со мной, поскольку я абсолютно обо всем осведомлен.
Сперва он забеспокоился, потом тихонько засмеялся, потер нос и наконец взглянул мне прямо в глаза.
— Мне передали о сенсацнонном сообщении Вульфа.
— Прекрасно, сэр.
— Но для подобных заявлений, очевидно, необходимо располагать какой-то информацией?
Я ухмыльнулся и произнес:
— Беседа с вами, сэр, доставляет мне истинное удовольствие, но мы зря теряем время. Новых сведений от мистера Вульфа или меня вы получите не больше, чем обратившись к куклам в музее восковых фигур. У вас не появится никаких шансов установить истину до тех пор, пока не будет вскрыта могила мистера Берстоу.
Андерсон прикусил губу и взглянул на меня со злостью.
— Знаете, Гудвин, я редко выхожу из себя и тем более оскорбляю людей, но не кажется ли вам, что вся эта история грязновата или, выражаясь точнее, авантюрна?
На грубость мне пришлось ответить грубостью.
— Послушайте, Андерсон, меня вы не помните. Зато я вас отлично помню по делу Гольдсмита, которым мы занимались пять лет назад. Тогда вы никому и нигде не удосужились сообщить об услугах, оказанных вам Вульфом. Будем считать, что вам это было невыгодно. Вы спокойно допустили, чтобы Вульф вместо справедливой благодарности получил громадный фонарь под глазом и ничего больше. Подобная несправедливость больше не повторится.
— Не понимаю, о чем вы?
— Ну хорошо. В таком случае, если я поеду сегодня в Уайт-Плейс, мои слова поймет кое-кто другой. И на сей раз вам придется заплатить сполна.
Андерсон улыбнулся и встал.
— Не беспокойтесь, Гудвин, и не надо никуда ездить. На основании полученной от вас информации я принял твердое решение эксгумировать тело мистера Берстоу. Кроме того, у меня большое желание выиграть у Ниро Вульфа десять тысяч долларов. Вы или мистер Вульф будете дома в течение дня, если мне понадобится с вами связаться по телефону?
— Вульф уже давно никуда не выходит вообще, но поговорить с ним можно не всегда. Между девятью и одиннадцатью часами утра, а также четырьмя и шестью вечера он к телефону не подходит.
— Какая эксцентричность!
— Что поделаешь, сэр, знаменитость. Ваша шляпа в холле, сэр.
Приблизившись к окну, я пронаблюдал, как он сел в машину и уехал. Потом я позвонил репортеру Гарри Фостеру.
— Гарри, для тебя кое-что есть, но веди себя тихо, чтобы можно было услышать, как падают на землю сосновые иглы. Сегодня утром главный прокурор Уайт-Плейса распорядился об эксгумации трупа Питера Оливера Берстоу. Он постарается проделать эту операцию без шума. Но, по-моему, тебе следует ею заинтересоваться. Попробуй, дело выгодное.
Я пошел к себе, тщательно оделся, спустился вниз, вывел из гаража машину и тихо покатил в сторону Селливен-стрит выполнять поручение Ниро Вульфа. Поскольку в это время дети были в школах, на улицах стояла относительная тишина.
Декорация Селливен-стрит резко переменилась со вчерашнего дня: над дверью дома, где прежде жил Маф-фи, висел траурный венок с длинными черными лентами, повыше еще один — из цветов и листьев. На противоположной стороне улицы толпились любопытные обыватели, а недалеко от дома с абсолютно безразличным видом околачивался полицейский.
Последний страшно мною заинтересовался, и я решил ему представиться. Вылез из машины и протянул свою карточку со словами:
— Я Арчи Гудвин из бюро Ниро Вульфа. Сестра Карло Маффи пригласила нас принять участие в розыске убийцы ее брата.
— Да? — вздохнул полисмен, разглядывая визитку. — Ну что же, проходите.
Я пожал ему руку, объяснил, что хотел бы побеседовать с хозяйкой дома и попросил приглядеть за машиной в мое отсутствие.
Миссис Ричи явно не обрадовалась моему приходу, что было вполне объяснимо. О’Гренди, вероятно, ругал ее за то, что она позволила мне обыскать комнату Маффи. Я улыбнулся, заметив, как плотно сжала она губы, готовясь дать мне достойный отпор в ответ на любой вопрос. Еще бы! Кому приятно иметь в доме покойника, тем более постороннего человека.
Я принес ей свои соболезнования и попросил разрешения поговорить с Анной Флор.
— Она занята.
— Я все прекрасно понимаю, но мой босс непременно хочет побеседовать с ней. Это займет не более часа. Вот вам два доллара в качестве компенсации.
— Нет! Неужели так трудно оставить нас в покое, дать несчастной женщине похоронить своего единственного брата и не сводить людей с ума своими бесконечными расспросами? — сказала миссис Ричи
