«Я похоронил шесть жен. Одна умерла во время родов, вторая мыла окно на лоджии, поскользнулась, упала и разбилась насмерть. Третью жену сбил автобус, четвертая поехала навестить мать в деревню, ночью в деревянном доме начался пожар, и она потом умерла в больнице от отравления угарным газом. Пятая жена работала в прачечной, и с ней случился несчастный случай – ее ударило током, – и она умерла на месте. Когда я женился в шестой раз, то старательно гнал от себя печальные мысли, а кто-то словно шептал мне на ухо, что и эта жена тоже скоро умрет. И действительно… Случилось, казалось бы, невероятное. Жена как-то позвонила мне и сказала, что задержится на работе, так как одна из ее коллег справляла день рождения. На столе, как мне потом рассказали, были торт и две бутылки шампанского. Пока я ждал жену, видит Бог, на душе было нехорошо, предчувствие беды не давало покоя. Около семи позвонили с работы и сказали, что жена умерла от удушья, подавившись вишневой косточкой. Она скончалась еще до приезда «скорой». Я не мог поверить в такую нелепую смерть, но врачи мне сказали, что подобные случаи не так уж и редки. Подруги тогда пытались ей помочь: и трясли ее, и стучали по спине, и пытались вызвать рвоту… Но ведь они были не обучены приемам первой медицинской помощи и делали все неправильно. Моя жена скончалась за какие-то считаные минуты.
Вы бы знали, что со мной было. Такой истерики даже у женщин не бывает. Меня увезли на «скорой». Только выписавшись из больницы, я вспомнил, что после звонка с работы я словно с ума сошел и все переколотил в доме.
Так как я лежал в больнице, жену похоронили без меня. Да ее мать и не хотела, чтобы я присутствовал на похоронах. Она считала, что это я навлек на ее дочь смерть. Дело в том, что жена не хотела выходить за меня замуж, говорила мне:
– Тебя, милый, все зовут Герцог Синяя Борода. У тебя ведь все жены умирали. И хоть ты мне нравишься, я не выйду за тебя, потому что не хочу рано умирать.
Я ее уговаривал, уговаривал и уговорил. Не зря говорят, что за все придется рано или поздно платить. Видно, так оно и есть.
Когда я был совсем молодым парнем, от меня забеременела шестнадцатилетняя девушка. Женитьбы я тогда испугался. Она плакала, на коленях стояла, а я уперся и ни в какую. Пришла ко мне ее мать. Стала уговаривать, чтобы я одумался и не ломал ее дочери жизнь. А потом стала угрожать, что посадит меня за совращение несовершеннолетней. Дело тогда закончилось тем, что я сказал:
– Черт с вами, женюсь, но в день ее совершеннолетия я все равно уйду.
Мать ее, видимо, надеялась, что мы будем жить, привыкнем как-нибудь друг к другу… В общем, сойтись мы, она родила сына, а когда ей исполнилось восемнадцать лет, я ушел. Эта дуреха полезла в петлю, хотя не такая у нас с ней и любовь-то была, чтобы жизнь самоубийством кончать. Ругались мы с ней без конца. Ее отходили, но мать ее мне сказала:
– Ты меня, зятек, всю жизнь помнить будешь. Если не с ней, так ни с одной жить не будешь. Я тебя со смертью повенчаю.
Говорят, она мою фотографию носила в церковь, а потом на кладбище. Что случилось потом, Вы уже знаете.
Моя первая жена уже давно замужем за другим, а я хороню женщин, которых по- настоящему люблю.
Как можно снять это заклятие? Очень прошу, научите!»
Действительно, можно наложить на человека порчу на вечное вдовство. Отчитывают эту порчу следующим образом. Находят на кладбище деревянный некрашеный крест. Безымянным пальцем дотрагиваются до сучка, при этом читая хорошо поставленным голосом такой заговор:
Как на этом кресте сук не растет,
Зеленым листом не цветет,
Так бы и у раба Божьего (имя) не было гробов
Отныне и навсегда.
Снимаю я с раба Божьего (имя) всякое заклятье,
Всякое людское проклятье.
Век ему жить, женатым ему быть,
Гробов ему на погост не носить.
Век по веку, отныне и до веку.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Читают этот заговор не запинаясь и не прерываясь.
С кладбища уходят не оглядываясь и никому не рассказывают о проведенном обряде.
