Лиепая находилась так близко к границе, что бои за город начались уже 22 июня. Оборону Лиепаи от нападения с суши никто не готовил. В Лиепае — кроме всего прочего — были сосредоточены (и потеряны) три четверти запасов топлива Балтийского флота.
Не только система базирования советского флота была ориентирована на агрессивную войну, не только состав флота формировался исходя из агрессивных планов, но и вооружение кораблей соответствовало только участию в агрессивной войне. Советские корабли, имея мощное артиллерийское и минноторпедное вооружение имели весьма слабое зенитное вооружение. В войне агрессивной мощного вооружения кораблям не требовалось просто потому, что войну советские генералы и адмиралы замышляли начинать внезапным сокрушительным ударом по аэродромам противника и подавлением его авиации.
Война, вопреки замыслам, получилась оборонительной, не мы нанесли первыми удар, а по нам. Противник господствовал в воздухе, а у советских войск и кораблей — слабое зенитное вооружение. От удара с воздуха в августе 1941 года сильно пострадал, к примеру, лидер «Ташкент». Он был отремонтирован, в июне 42-го снова сильно поврежден авиацией противника, а в июле авиацией же потоплен. Но это только один из примеров. О флоте разговор впереди, а сейчас речь только о том, что Наркомат судостроения был наркоматом военного судостроения и имел задачу строить корабли с максимальной наступательной мощью и минимальной оборонительной, чтобы сделать советский флот самым нападающим…
Наркомат авиационной промышленности тоже теоретически производил и военные, и гражданские самолеты. Но можно вспомнить десяток названий великолепных истребителей, бомбардировщиков, штурмовиков, которые авиапромышленность выпускала тысячами, а вот вспомнить название гражданского самолета так просто не удается.
Был один самолет, который можно в какой-то степени считать гражданским, да и тот создан не у нас, а в Америке. Это был лучший в мире транспортный самолет С-47. Его строили у нас по лицензии и в качестве пассажирского, и в качестве транспортно-десантного. Так его и использовали: ив военном, и в гражданском вариантах, но для удобства все выпускаемые самолеты на заводе сразу красили в зеленый цвет, чтобы потом не перекрашивать.
Наркомат вооружений в комментарии не нуждается, а вот Наркомат боеприпасов — это нечто оригинальное. Оригинальное потому, что даже во время войны самые, как мы привыкли считать, агрессивные государства отдельного министерства боеприпасов не имели. В Германии, например, даже после вступления во Вторую мировую войну, производством вооружений и боеприпасов ведали не два разных министра, а один. А Советский Союз в мирное время создал министерство, которое занимайтесь исключительно одной проблемой, только производством боеприпасов.
В момент создания Наркомата боеприпасов Советскому Союзу никто не угрожал. Япония имела мощную авиацию и флот, но сухопутная армия Японии была относительно небольшой, в добавок японская армия вела малоперспективную войну в Китае. Япония имела ограниченные запасы стратегического сырья. Советская разведка уже в то время докладывала правительству, что Япония может решиться на большую войну ради захвата источников сырья, но интересуют японцев в первую очередь те районы, где уже налажены добыча и переработка этого сырья, ибо оно потребуется Японии немедленно. Другими словами, Япония будет бороться за контроль над южными территориями, а не полезет в Сибирь, где ресурсы неисчерпаемы, но их разведка, добыча и переработка требуют многих лет и огромных затрат.
Еще в 1936 году советская военная разведка сделала вывод о том, что перед овладением южными территориями Япония будет вынуждена какими угодно средствами нейтрализовать Тихоокеанский флот США, который является единственной угрозой японской экспансии в южных морях. Короче говоря, советская разведка и Генеральный штаб Красной Армии не верили в возможность серьезной японской агрессии в Сибири и не боялись ее.
Советский Генеральный штаб, правительство и сам Сталин не очень боялись и германской агрессии в начале 1939 года. Общей границы с Германией не было, и потому Германия не могла напасть. Создание Наркомата боеприпасов в январе 1939 года не было ответом на германскую подготовку к войне. Советская разведка знала, что в тот момент германская промышленность работала в режиме мирного, времени. Начальник ГРУ Иван Проскуров в июле 1939 года докладывал Сталину, что Германия не готова к большой войне: в случае, если Германия нападет только на Польшу, запас авиационных бомб Германии будет израсходован на десятый день войны. Никаких резервов в Германии больше нет.
После войны в Германии вышла книга «Итоги Второй мировой войны». Среди авторов генерал- фельдмаршал К. Кессельринг, генерал-полковник Г Гудериан, генералполковник Л. Рендулич, генерал- лейтенант Э. Шнейдер, контр-адмирал Э. Годт и другие. Сравнивая оценки советской военной разведки и действительное положение вещей, мы должны признать, что советская военная разведка ошиблась. запас авиационных бомб Германии кончился не на десятый, а на четырнадцатый день войны.
Видимо, самое лучшее исследование о развитии германской армии во времена Третьего рейха сделал генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебранд (Оаа Неег, 1933–1945. Ргапий/М, 1954–1956). Генерал сообщает (т. 1, с. 161), что в 1939 году Главное командование сухопутных сил требовало создания запаса боеприпасов, которых хватило бы на четыре месяца войны. Однако таких запасов создано не было. Если четырехмесячный запас принять за 100 процентов, то пистолетных патронов было запасено только 30 процентов, то есть на 36 дней, снарядов для горных орудий — 15 процентов, мин для легких минометов — 12 процентов, а для тяжелых минометов — 10 процентов. Лучше всего обстояло дело со снарядами для тяжелых полевых гаубиц — их запасли на два месяца войны. Хуже всего — с танковыми снарядами. В сентябре 1939 года основным танком германского вермахта был Т-11 с 20-мм пушкой. Снарядов для этих танков было запасено 5 процентов от требуемого четырехмесячного запаса, то есть на шесть дней войны.
Несмотря на это, Гитлер не спешил проводить военную мобилизацию промышленности на нужды войны. Германская армия участвует в войне, которая становится сначала европейской, а потом и мировой, но германская промышленность все еще живет в режиме мирного времени.
Советская военная разведка могла не знать полной картины положения с боеприпасами в Германии, но в архивах ГРУ я нашел отчеты о запасах и потреблении цветных металлов в германской промышленности за все предвоенные годы. Эти сведения давали довольно четкую картину положения в германской промышленности.
Коммунисты 50 лет внушали нам, что в 1939 году война была неизбежна, мир катился к войне, и Сталину ничего не оставалось, как подписать пакт о начале войны. Анализ ситуации в германской промышленности вообще и в области производства боеприпасов, в частности, позволяет утверждать, что ситуация была совсем не столь критической. Никуда мир не катился, и войны можно было бы избежать. Если бы Сталин захотел. И еще: если бы Красная Армия в сентябре 1939 года выступила на стороне Польши, то Сталину это ничем не грозило (и он это знал), а Гитлер мог потерпеть жестокое поражение просто из-за нехватки боеприпасов.
Но Сталин не воспользовался германской слабостью в тот момент, и странная игра Гитлера продолжалась. За зиму положение с боеприпасами в Германии несколько улучшилось, и в мае 1940 года Гитлер нанес сокрушительное поражение Франции. Снарядов хватило, но если бы Сталин ударил по Германии в 1940 году, отбиваться Германии было бы нечем, ибо промышленность все еще не была мобилизована. Потом были «Битва за Британию»: германская авиация — в войне, германская промышленность — нет. Потом Гитлер напал на Советский Союз. И тут ему ужасно повезло — у самых границ он захватил огромные советские запасы. Без них он не смог бы дойти до Москвы.
Мы уже знаем, зачем Жуков перебросил стратегические запасы к западным границам.
Захватить сталинские запасы — большая удача для Гитлера, но нужно было думать и о переводе собственной промышленности на военные рельсы. А с этим Гитлер не спешил. Война в России — серьезный бизнес, и германской армии приходились тратить снаряды в невиданных ранее количествах. Производство снарядов ни в коей мере не соответствовало потребностям армии. Генерал-майор Б. Мюллер-Гиллебранд приводит целые страницы вопиющей статистики. Вот просто наугад некоторые цифры из многих тысяч им подобных. В октябре 1941 года в ожесточенных боях против Красной Армии германская армия израсходовала 561 тысячу 75-мм снарядов, а промышленность за тот же период произвела 76 тысяч этих снарядов. В декабре израсходовано 494 тысячи, получено от промышленности — 18 тысяч.
Это не могло продолжаться долго. Германскую армию спасало только то, что в тот момент Красная
