Тот опять чуть бровью дернул. Оруженосец не внушал ему особого доверия.
- Я все понял. - Троф опустил голову, видя холодный взгляд южанина.
- Давайте-ка лучше укладываться спать, - ответил Фредерик.
Позднего гостя заботливые хозяева отправили спать в сени, снабдив овчинным тулупом и котелком с углями, чтоб не замерз.
А к Фредерику сон уже не шел. Троф представлял для него опасность, как бы он ни был худ, изможден и полон раскаяния. В последнюю их встречу оруженосец без лишних намеков угрожал ему, а это Фредерик никогда не пропускал мимо ушей и не верил, что так просто и быстро Троф забыл о своих планах отомстить. Чутье Судьи никогда не подводило, и молодой человек 'чуял', что с оруженосцем все не так гладко, как кажется. Не очень верилось Фредерику и в то, что ландграф просто так отпустил Трофа, который знал о кознях Густава и барона Лиера больше, чем тот же самый Роман.
Под утро он все же забылся чутким тревожным сном, полным бессмысленных образов и неприятных глухих звуков. Но это длилось недолго - проснулись и весело завозились на печке дети. Встали и хозяева. Они загремели чугунками, готовя нешуточный завтрак - народу-то нынче было в доме много.
Фредерик встал, прошел в сени, оттуда - на двор, где с удовольствием растер снегом лицо, грудь, руки. Над деревней под абсолютно чистым небом вставало солнце, заливая морозным светом белые просторы. И на душе, казалось, стало так же светло, легко и чисто.
- Доброго утра, благородный сэр, - раздался рядом голос Трофа.
Чувство покоя улетучилось. Но главное - не подать и виду, что насторожился.
- И тебе того же, - кратко ответил Фредерик.
- Я соврал вчера, - сказал Троф, подходя ближе. - Не хотел при крестьянах правду говорить.
- Хм.
- Меня никто не отпускал. Я сам сбежал от ландграфа.
- А зачем мне рассказываешь?
- Чтобы вы не думали больше, что я вам враг.
- Ну а это тебе зачем?
- Я бы хотел ехать с вами в Южное Королевство.
- Ты же к брату собирался.
- Брату я не нужен. Брат - это от отчаяния. Мы всегда вздорили, а после смерти отца да дележа наследства чуть не поубивали друг друга. Он ведь старший - ему все досталось. А мне вот пришлось идти в наемники…
На это Фредерик пожал плечами:
- Мне что за дело?
- Никакого, конечно, - согласился Троф. - Только я еще раз попрошу: возьмите меня в слуги. Если бы я не сбежал от ландграфа, меня казнили бы. Теперь я жив, но если меня поймают, опять же - казнят. Так или иначе, в Снежном графстве мне отовсюду смерть… А вы для меня - последняя надежда… А брат может выдать меня ландграфу.
- Хм. Так и я могу тебя выдать.
Тут Троф улыбнулся, но Фредерику это не понравилось.
- Вы не из таких, - сказал оруженосец. - Вы по-настоящему благородный сэр, вы не станете предавать того, кто вам доверился…
- Уверен?
- Да, - глазом не моргнув выпалил Троф.
Фредерик задумался. Его тревога по поводу оруженосца немного улеглась. В самом деле, если все как следует взвесить, то положение Трофа было незавидным. 'Почти как у Тимбера, - подумал молодой человек. - Тоже бросил родину не по своей воле. По-другому никак не могло быть…'
- Хорошо, - сказал он через пару минут. - Ты поедешь со мной. Но это временно. Посмотрю, что ты из себя представляешь. Стоит ли тебе появляться в моей стране…
- Уверен, я справлюсь! - выпалил Троф, выхватил из рук Фредерика куртку и довольно ловко подал ее молодому человеку.
- Это уж слишком, - буркнул тот, отобрал куртку, надел ее сам: все-таки не нравилась ему эта услужливость. Хотя Трофа могли так приучить барон Лиер и надменный Роман…
Сам Фредерик считал, что каждый самостоятельный человек, какое бы он ни занимал положение в обществе, должен уметь обслуживать сам себя. Этому учил его и Конрад. И вместе с науками, которые полагалось знать представителю Королевского дома, Фредерик осваивал нехитрые премудрости стирки, штопки, приготовления пищи, ухода за лошадьми и многое другое, а уж тем более - искусство самому одеваться и раздеваться…
- Поди глянь: готов ли завтрак, - сказал он оруженосцу, а сам направился к конюшне, чтоб проведать Мышку.
Тот выглядел сытым и отдохнувшим и, как обычно, радостно закивал хозяину. Возле коня уже крутились хозяйские дети, рассматривая диковинную масть жеребца. Фредерик, улыбнувшись мальчишкам, протянул четвероногому другу захваченную еще в сенях морковку. Мышка радостно ею захрустел - давно уже не перепадало ему такого лакомства.
- Перекусим и снова поедем, - шепнул молодой человек в ухо коню, поглаживая его шею.
- Хозяева просят к столу, - опять со спины голос Трофа. - Позвольте лошадью заняться.
- Нет, - мотнул головой Фредерик. - Завтракать пойдем вместе. А с конем я сам управляюсь. Так что служить мне - одно удовольствие.
Оруженосец не стал возражать, поклонился и отправился за своим новым хозяином в дом.
Там уже царили сводившие с ума запахи тушеного с картошкой мяса, соленых грибов и огурцов. А хозяин, довольно улыбаясь, нес из каморки к столу пару глиняных бутылей.
- Перед дорогой надо поесть как следует. И харчей вам соберем, - кивнул он на жену, что бегала из кладовки в кладовку, набивая сумки Фредерика всевозможной снедью - хлебами, копчеными колбасами, солониной.
Молодой человек сунул руку за пазуху, чуть звякнул монетами в кошельке, а хозяин уже качал головой:
- Все бы вам платить, сэр, - сказал с укоризною. - А мы это от души.
И Фредерик понял, что лучшей благодарностью гостеприимным хозяевам будет то, что он покорно и молча примет их заботы и щедрость. Он сам для себя отметил, что понятие о крестьянах, какое у него было раньше, довольно сильно поколебалось. 'Как и дворянин не всегда благороден и честен, так и крестьянин не всегда глупый увалень. По крайней мере, этот может принять важное решение и настоять на своем', - подумал молодой человек.
Во время завтрака за столом было тесно, и хозяину это нравилось.
- Люблю, когда много народу в доме, - сказал он, усаживая на колени своего младшего сына - карапуза лет четырех.
'Мы с Корой тоже хотели много детей', - вдруг подумалось Фредерику, и где-то в груди потянула старая боль. Последнее время все, что даже касалось семьи, детей, отзывалось в нем колким эхом, заставляло корить себя за то, что бездумно кинулся куда глаза глядят, бросив сына - последнюю кроху, что осталась от его семьи. Поэтому после завтрака, с которым он поспешил расправиться как можно быстрее, Король, поблагодарив хозяев, надел свою овчинную куртку, треух и вновь прошел в конюшню, где оседлал и взнуздал Мышку и, уже сидя верхом, принял из рук хозяина объемные дорожные сумки.
Троф следовал за ним словно тень.
- Будет ли у вас какая лошадь для него? - спросил крестьянина Фредерик.
- Как же, у соседей можно спросить, - отвечал тот. - Была у них лошадка. Правда, не такая красавица, как ваш Мышка, и наверняка много уступит ему в резвости…
- Это не имеет особого значения, - перебил Фредерик. - Все лучше, чем пешком по снегу.
- И то верно, - кивнул головой крестьянин. - Пойду сговорюсь для вас.
Король терпеливо ждал, сдерживая плясавшего в предчувствии дороги Мышку.
Хозяин вернулся, ведя на поводу уже оседланную толстую мохнатую лошадку, напомнившую Фредерику
