гигантами, превратив их внуков в крохотных карликов. Измельчавшая порода уныло сидела на протертых скамьях, громко сквернословила и с чекистским прищуром наблюдала за всеми, кто перешагивал порог именитого дома.
Кроме отпрысков бывшей партийной номенклатуры в доме проживали дельцы всех мастей и представители тонкой прослойки народившейся буржуазии, оперировавшие танкерами с нефтью и эшелонами, груженными цветным металлом, так же легко, как школяр таблицей умножения. Бизнесмены скупали квартиры у стариков, отброшенных на периферию жизни, получая в свое распоряжение целые этажи, устраивали для себя личный коммунизм. И только несколько квартир сдавалось внаем уставшими от одиночества вдовыми бабками, пережившими своих маститых мужей на целые десятилетия.
Виолетта жила именно в такой квартире. Ее хозяйкой была бабка восьмидесяти лет от роду. Самодостаточный и обеспеченный божий одуванчик. Глядя на ее всегда улыбающееся лицо, охотно верилось, что все невзгоды проносились мимо ее светящихся жизнью глаз.
Сейчас Виолетта была одна. Хозяйка уехала на недельку погостить к приятельнице.
Виолетта открыла дверь почти сразу. На ней был короткий красный халатик, он выгодно подчеркивал белизну кожи и одновременно демонстрировал ноги профессиональной манекенщицы, сильные и рельефные. У каждого, кто видел такую красоту, непременно возникало желание узнать, а так ли уж совершенна она под платьем, как подсказывает воображение.
– Ты не спросила «кто там». А вдруг это насильник? – ласково пожурил Шевцов девушку, шагнув в комнату, пропахшую дорогими духами.
Губы Виолетты чуть дрогнули, и поди разберись, что прячется за скупой мимикой – сдержанная радость от встречи с любимым мужчиной или коварство озорной амазонки, способной угробить любовника лишь потому, что тот недостаточно ласков был в постели.
– Я бы не растерялась, в этом случае мне бы пришлось расслабиться и получить удовольствие.
Виолетта была шутница, и скучать с ней не приходилось. Шевцов слегка обнял девушку за плечи:
– Тогда ты бы не оставила для меня ничего, и я мог бы обидеться.
Поцелуй был нежный, в самую шею, и озорница от нахлынувших чувств прикрыла глаза.
– Боже, – выдохнула она, – какой же ты все-таки мужчина! Ты даже не разделся, а уже успел довести меня до экстаза.
– То ли еще будет, Виолетта, – многозначительно пообещал Вадим, снимая пиджак. – Насколько я понимаю, у нас с тобой впереди целая ночь. А мы ведь такие выдумщики, и нам будет чем заняться.
– Очень обнадеживающее начало.
Взяв Шевцова за руку, она потянула его в комнату.
– Господи, как у тебя хорошо и как гармонично, – бросил он взгляд на картину, где были изображены в духе позднего ренессанса прародители, изгнанные создателем из рая. – Ты умеешь поддерживать уют.
– Что ты! – махнула рукой Виолетта. – В этом отношении я такая бестолковая, вот моя хозяюшка – это да! Это все благодаря ей. – Виолетта вдруг остановилась. Ее тонкие и прохладные руки лианами оплели его шею, и она горячо зашептала в самое ухо: – Я не дождусь, когда же она, наконец, отправится на тот свет, чтобы это милое гнездышко досталось нам. Ведь у нее никого нет.
Может быть, ты мне поможешь в этом, все-таки ты майор милиции.
Шевцов убрал со своей шеи ее тонкие руки – гибкие лианы неохотно расставались со своей жертвой, и он почувствовал некоторое сопротивление.
– Когда-нибудь твои шуточки доведут тебя до следственного изолятора, – мрачно произнес Шевцов.
– Но ведь ты спасешь меня… как и раньше, мой нежный рыцарь! Разве не так? – Виолетта заглянула ему в самые глаза.
– Я не господь бог, и мои возможности ограничены.
– Неужели ты бросишь свою девушку, пускай немножко порочную, но все-таки любимую? – капризно поинтересовалась она.
– Я буду носить тебе в следственный изолятор вкусные передачи.
Виолетта села на мягкое кресло и закинула ногу на ногу. Под халатиком у нее ничего не было, и Вадим почувствовал, как в горле запершило.
– Я ради него так рискую, а он про передачи заговорил. Если бы мой Тима знал, что я связалась с легавым, он непременно подослал бы к моему порогу парочку киллеров, которые, не раздумывая, затянули бы на моей тонкой шее красивую удавочку. Ты когда-нибудь задумывался об этом?
Вадим присел рядом. Подруга обладала одной особенностью – она могла выглядеть очень целомудренно даже в том случае, если лежала с раздвинутыми ногами. Разве можно упрекать в распущенности супермодель, демонстрирующую нижнее белье? А халатик на плечах Виолетты смотрелся так же невинно, как ряса на монашенке.
– Задумывался, – очень серьезно ответил Шевцов.
Отчасти Виолетта была права. Компания, к которой она когда-то имела непосредственное отношение, была очень опасной. Кроме десятка нашумевших грабежей на их счету было четыре убийства, а изнасилование в их среде считалось детским баловством.
– Так что тебе придется носить не передачки в тюрьму, а цветочки на свежую могилку.
– А ты, часом, никого из своей прежней компании не видела? – невинно поинтересовался Шевцов.
– Не видела и видеть не хочу, – отрезала Виолетта. – А почему ты об этом спросил?
И вновь в ней невольно проявилась бывшая подружка главаря банды. Шевцов знал о том, что ее побаивались; кроме острого язычка она имела еще немалое влияние на предводителя, от расположения которого зависело не только материальное благополучие члена банды, но и его жизнь. Именно такие девушки и становились комиссарами во время Октябрьского переворота, а позже, взяв в руки «АКМ», прививали революционную бациллу странам Латинской Америки.
– Я за тебя волнуюсь.
– А вот это слышать приятно, – отозвалась Виолетта.
Девушка прижалась к нему всем телом – мягкая, теплая, и Вадим ощутил прилив желания. В сущности, мужчине для счастья нужно совсем немного: милую понимающую женщину, парочку детишек и чтобы на плите всегда стоял разогретый ужин. Когда тебе за тридцать, потребность в уюте ощущается особенно остро, к тому же, как никогда, понимаешь, что жизнь быстротечна, а в мошонке несмолкаемым хором продолжает пищать неродившееся племя.
– Выходи за меня замуж, – неожиданно сорвалось с губ Вадима.
– Ты это серьезно? – очень натурально округлила глаза Виолетта. – Ты влюбился в женщину без предрассудков? Порочную и к тому же с криминальными наклонностями? А ты не боишься, что я могу испортить тебе карьеру? Я ведь женщина трудноуправляемая.
– Все это так, – согласился майор Шевцов, – но у тебя есть одно качество, которое значительно перекрывает все твои отрицательные стороны. А именно – ты очень сексуальная, и, признаюсь, я не встречал более волнующей женщины, чем ты. Так что ты ответишь на мое предложение?
– Мне надо подумать. Решение очень серьезное. Все-таки не каждый день моей руки просит майор милиции.
– Хочу тебе заметить, в твоем замужестве будет масса преимуществ. Если на тебя нападут хулиганы, то тебе не придется звать на помощь милицию, она будет у тебя под боком. В буквальном смысле слова.
– Возможно, это будет самый решающий аргумент для меня, когда я буду принимать окончательное решение.
Сдерживать нарастающую страсть не имело смысла. Шевцов провел ладонью по ее шее, запрокинув голову назад, после чего рука медленно скользнула вниз, поглаживая упругие груди. А пальцы ловким перебором дотрагивались до твердых сосков, заставляя Виолетту дышать все более глубоко. Теперь халат выглядел лишним. Осторожно, чтобы не разрушить возникшую ауру, Вадим расстегнул одну пуговицу, оголив часть груди, и бережно, как если бы хотел испить цветочного нектара, прижался губами к ее
