себя от Троицы! Безусловно правее была русская цензура, запрещая публикацию бредней Дарвина, нежели А. Толстой пытавшийся в известном стихотворение выдать эволюцию за способ сотворения мира.
Современная наука не смотря на свои претензии не смогла дать связной картины мира, описывающей все известные факты. Утверждают, что сейчас лишь одна десятая часть от содержания учебников - факты, а все остальные 9/10-различные спекуляции на их тему!
Так наука отбросив христианское мировоззрение не стала, да и не могла стать, объективной истиной, ибо единственная Истина - Христос. Она превратилась в мощный инструмент антихристианского наступления на веру, хотя и воровски сохранила у себя фрагменты православного мировоззрения, например в виде веры в единство мира.
Конечно, Писание не учебник по астрономии и геологии, но без него все науки становятся ложью, разрушающей душу. Откровение не подменять должно исследования ученых, служить для них мировоззренческим фундаментом. Насколько лучше развивалась бы медицина, не верь ученые в эволюционную байку о рудиментальных органах! Насколько было бы меньше страданий в мире не поверь в эволюцию фашисты и коммунисты!
Наука должна вернуться к своей Госпоже, от Которой она бежала во время Ренесанса, если человечество хочет выжить на этой падшей планете. Верно слово Премудрого, что земля трясется, когда 'служанка занимает место госпожи своей' (Притчи 30,21.23). Наука - эта 'служанка богословия', возомнила себя богом, и не дело нам преклонять колени пред этим 'голым королем'. Напротив, нам необходимо научиться отличать то, что является подлинным открытием науки, от гуманистической и эволюционной чепухи. Взяв эти факты, на основании Священного Писания и Предания должно воссоздать средневековую, христианскую картину мира, взяв то, что можно взять у этого современного кумира. Так и святые Отцы брали у языческих мудрецов полезное, отбрасывая мифы. Свт. Григорий Палама дает следующие советы по технологии использования современной лжеименной мудрости: 'Если рассмотришь внимательно, увидишь, что все или большинство страшных ересей берут начало там же, откуда исходят наши иконогносты ('познаватели образа Божия'), говорящие, что человек обретает образ Божий через знание, и через знание же божественно преобразуется душа. Поистине, как было сказано Каину: Еда аще право принесл еси, право не разделил еси (то есть не отделил того, что человечески превратно от Божьего), не согрешил ли еси? (Быт. 4, 7). А по настоящему праведно разделять могут немногие и при том лишь отточившие чувства своей души для различения добра и зла... Во внешней мудрости надо ещё сначала убить змия, то есть уничтожить приходящую от неё надменность; потом надо отсечь и отбросить как безусловное и крайнее зло главу и хвост змия, то есть явно ложное мнение об уме, Боге и первоначалах и басни о творении; а среднюю часть, то есть рассуждения о природе, ты должен при помощи испытующей и созерцательной способности души отделить от вредных умствований, как изготовители лечебных снадобий огнём и водой очищают змеиную плоть, вываривая её... - От змей нам тоже есть польза, но только надо убить их, рассечь, приготовить из них снадобье и тогда уж применять с разумом против их собственных укусов' [21. Стр.32-33]. Вот по такому, и не по иному принципу должны действовать современные миссионеры и апологеты, если они не желают подобно Арию создать новую ересь.
И в любом случае нельзя пытаться христианину 'тайком сплетать - по слову св. Феофана Затворника - свои верования, в которых думает совместить и спиритизм, и ГЕОЛОГИЧЕСКИЕ БРЕДНИ с Божественным Откровением' (2. стр.82).
'Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по Стихиям мира, а не по Христу, ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно'. (Кол.2,8-9).
Глава 2. Эволюционизм и происхождение смерти
Пред любым защитником 'христианского эволюционизма' стоит неразрешимая задача - согласовать православное учение о происхождении тления и смерти в мире через грехопадение Адама, с тем 'фактом', что эволюция задолго до появления человека шла за счет гибели слабого и выживания сильнейшего.
Любому православному ясна логическая несовместимость самих основ эволюционизма с христианством. Действительно, если мы примем за верное утверждение, что смерть не является плодом человеческого греха, то отпадет нужда и в искуплении.
Предположим вместе с эволюционистами, что мир в его нынешнем, насквозь пронизанном смертью состоянии нормален. Что же мы должны будем предположить об его Создателе? Или Он зол и создал все из садистских побуждений, или же Он бессилен помешать кому-то искажающему Его замысел! Оба эти предположения полностью противоположны той вере, которой живет Церковь и уже давно осуждены как злейшие ереси (двубожие и манихейство).
На все возражения 'христиан' - эволюционистов скажем словами Премудрости: 'Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия' (Прем.1,13-14).
Рассмотрим же, как объясняют это противоречивые 'православные' эволюционисты.
Наиболее благонамеренный из них о. Стефан Ляшевский вообще предпочитает не замечать сути проблемы. Он взывает к читателю: 'была ли смерть в раю? только один Адам был сотворен бессмертным. А между тем есть распространенное мнение, что и все животные в раю были бессмертны. Откуда это? Где в книге Бытия написано об этом? ' (А ведь написано - Бытие 1,29-31. И почему только Бытие? Что, а ап. Павел о. Стефану не указ (Рим.8,19-21)? - Д.Д.).
Откуда вообще берут совершенно ни на чем не основанные выдумки, к тому же довольно распространенные? (Вероятно некоторые все же читают Новый Завет - Д.Д.). Некоторые даже думают (-Ап. Павел и Моисей - Д.Д.), что смерти не было не только в раю, но и вообще до сотворения Адама, через которого смерть пришла в мир для всех тварей (см. Рим.5,12-17.8,19-21.1 Кор.15,21. Быт.3,17-19)...
В пределах рая (откуда это известно о. Стефану? - Д.Д.) покорность твари Адаму выражалась в том, что животные не пожирали один другого, не лилась кровь... '
Далее о. Стефан цитирует слова прямо опровергающие его теорию: 'А ВСЕМ зверям земным и ВСЕМ птицам небесным, и ВСЯКОМУ гаду, пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травную в пищу. И стало так' (Быт.1,30). Очевидно для всякого непредвзятого человека, что здесь ясно говорится о ВСЕХ одушевленных, высших животных, а не об обитателях рая, который тогда еще не был создан и в котором по мнению многих Отцов неразумные животные вообще не жили (о сотворении рая сказано во второй главе Бытия). Ни откуда из Писания не видно, что в отсутствии борьбы за существование заключалась покорность тварей человеку. Не учат так и св. Отцы, но о. Стефан предпочитает на них не ссылаться. Из вышеприведенного свящ. текста о. Стефан делает совершенно непостижимый вывод. - 'И стало так. Значит, до создания рая (о котором в этом месте нет и намека - Д.Д.) было не так: живые существа пожирали друг друга ? « (?!)
Логика о. Стефана изумительна! Выходит птицы до своего сотворения ползали, а 'стало так' и они полетели (ср. Быт.1,20). Свет до того как' стало так' - темнил и так далее. Абсурд! Непонятно, неужели Бог не мог сохранить только что созданных Им животных без пищи в течении нескольких часов прошедших до их благословения? Неужели они появились столь голодными, что тотчас бросились пожирать себе подобных, еще не сподобившихся Божия одобрения?
По мысли нашего литургического богословия после конца мира нас ожидает возвращенный рай. Про него у нас есть пророчество Исаии - 'Тогда волк будет жить с вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком, и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет пасти их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому' (Ис.11,6-7). Как будет после конца мира, так было и в начале, ибо Сам Бог сказал о всем Своем творении - 'очень хорошо'!
Впрочем о. Стефан действительно более других эволюционистов близок к Христову учению. Он нашел в себе силы отвергнуть сказки о происхождении человека от животных предков, признал сотворение его из праха земного и бессмертие Адама в раю (цитаты даны по (цит.: 3, с.147-149). Хотя, конечно, непоследовательно, отвергая одно принимать другое, имеющее под собою столь же хлипкое
